«В семинарии должны быть одни инородцы!»
Роберт Джераси. «Окно на Восток: Империя, ориентализм, нация и религия в России»
Каждый новый политический режим в России живет, пытаясь отменить предыдущий, одинаково ругая как провалы своих предшественников, так и их безусловные достижения. Между тем, если история никого и не учит, то опытом поделиться способна.
©~~~~~~~~~~~
Николай Иванович Ильминский
Американский исследователь Роберт Джераси в своей книге «Окно на Восток» исследует политику Российской империи на средней Волге, акцентируя внимание на процессах русификации татар. Но он не пишет татарскую историю, а пытается понять, что дало взаимодействие с татарами самим русским.
Русификация не всегда подразумевала под собой обрусение и языковые репрессии в отношении малых народов. Историк приводит массу примеров «мягкой» русификации, способствовавшей пробуждению гражданственности. Как это не парадоксально сегодня звучит, но в империи этому помогал грамотный прозелитизм отдельных представителей Русской православной церкви. Джераси пишет о светском миссионере Н.И. Ильминском, который проповедовал христианство среди татар и других народов Поволжья на местных языках. Под его руководством Библия была переведена для поволжских народов, которые не имели даже письменности. Подобная уважительная к чужим культурным особенностям практика легко достигала своих целей.
Джераси не избегает обстоятельного разговора о проблемах. Российские чиновники на местах саботировали решения Петербурга, считая себя более информированными в региональной ситуации. Часто оказывалось, что русифицированные татары оказываются большими знатоками русской культуры, нежели ее непосредственные носители, а это вызывало неодобрение работы успешных просветительских проектов. Подобные парадоксы ставили перед империей вопрос о границах «русскости».
С разрешения издательства «Новое литературное обозрение» «Русская планета» публикует отрывок из книги Роберта Джераси «Окно на Восток: Империя, ориентализм, нация и религия в России»:
«…В 1907 году в Казанской епархии была учреждена должность викарного епископа для управления миссионерскими делами, на которую был назначен епископ Андрей (Ухтомский), решительный сторонник системы Ильминского. Впрочем, отец Андрей оказался в довольно сложном положении, поскольку епископ Алексий (Дородницын), ректор Духовной академии, являлся противником методов Ильминского. Соперничество между Алексием и Андреем мучило епархию на протяжении нескольких лет и препятствовало планам Синода в 1909 году провести в Казани съезд миссионеров.
Разлад сохранялся и в учебных заведениях, и в конечном итоге к столкновению подключились и студенты. В Казанской учительской семинарии произошел первый в ее истории конфликт на этнической почве. То, что он пришелся именно на это время, не было совпадением, поскольку революционные события 1905 года затронули и семинарию. Некоторые студенты принимали участие в демонстрациях и подаче петиций, и, по словам преподавателей, студенческий контингент находился в возбужденном состоянии на протяжении многих месяцев. В октябре 1905 года более тридцати семинаристов было отослано по домам, чтобы оправиться от нервного потрясения. Именно в таком контексте разногласия по поводу системы Ильминского и вопроса о русификации привели к острому противостоянию.
В сентябре 1906 года семинария готовилась принять нового наставника по русскому языку. При этом один из двух основных кандидатов на эту должность был русским, а другой - кряшеном. А.С. Рождествин, преподававший в семинарии семнадцать лет, решительно выступал за то, что рассматриваемая должность могла быть занята только русским, и выражал свою точку зрения, устраивая со своими студентами обсуждения того, какие трудности испытывают инородцы при обучении русскому языку. Впрочем, семинария отдала предпочтение кандидату-кряшену - Р.П. Даулею. Всего через несколько недель после того, как он начал преподавать, журналист "Казанского телеграфа" Б. Глебский выступил с резкими нападками на семинарию. Он заявил, что никто не отменял систему Ильминского и что поэтому нет оснований, как это случилось недавно, заменять в семинарии русского учителя русского языка татарином, окончившим миссионерские курсы.
Помимо намеков на то, что инородец не может научить студентов правильно говорить и читать по-русски, Глебский обвинил Даулея в том, что тот говорил студентам, что семинария существует прежде всего для нужд малых народов, тогда как сам журналист был уверен в том, что Ильминский задумывал ее как учреждение, русское в своей основе. По его словам, главенствующее положение в семинарии система Ильминского отводила русским воспитанникам, русскому обучению, русским началам - это было учебное заведение, призванное обрусить инородцев. При этом Глебский заявил, что вдохновителем подобного отступничества от намерений Ильминского был находившийся в Оренбурге Бобровников. Что самое главное, журналист рассматривал все это как капитуляцию перед растущей силой "татарского магометанства". Он писал, что дать ученикам-инородцам татарского учителя означает подготавливать среди инородческого населения победу ислама, и без того уже сильного в этом крае. Судя по всему, Глебский предполагал (или хотел, чтобы его читатели предположили), что Даулей был мусульманином, поскольку православных татар якобы просто не бывает.
Группа семинаристов, посчитавших статью Глебского подстрекательством, немедленно обратилась за объяснениями к Рождествину. Зная о предыдущих заявлениях этого преподавателя по вопросу о назначении наставника по русскому языку, семинаристы заподозрили, что появление рассматриваемой статьи было больше чем просто совпадением. Подобные подозрения были вполне обоснованными, поскольку Рождествин решительно защищал точку зрения Глебского, говоря студентам, что "цель учреждения семинарии заключается в сближении инородцев с русским народом, в приобщении инородческого населения, путем изучения русского языка, к русской культуре".
По словам Рождествина, студенты попытались вступить с ним в спор: "Мне доказывали, что русские в семинарию только допускаются, что вначале это было вызвано только недостатком учеников из инородцев, а теперь, когда в последних нет недостатка, присутствие русских в семинарии не является необходимостью". Глебский же, по их мнению, оклеветал семинарию, полностью проигнорировав ее основное предназначение, а также намекнув на то, что инородцы не пригодны для высшего образования и, соответственно, их присутствие в подобных учебных заведениях следует сократить. Когда Рождествин отказался написать опровержение на статью Глебского, семинаристы заключили, что он участвовал в ее написании. Студенты немедленно организовали сходку, участники которой выкрикивали: "Долой всех русских, семинария инородческая, здесь должны быть одни инородцы!" Некоторые рвали российские флаги. Для восстановления порядка директор был вынужден уверить студентов в том, что сам он считает семинарию заведением, предназначенным для инородцев. На следующий день, "нарочито для укрепления в них тех воззрений… которые способствовали успокоению учащихся", Воскресенский попросил семинаристов написать свои ответы на статью Глебского.
На собрании преподавателей, состоявшемся двумя днями позже, Даулей попытался оправдать студентов, рвавших флаги, указывая на то, что "национальные флаги раздражают учащихся". На это преподаватель музыки Д.М. Яйчков (русский) возразил: "Тем, кого русские национальные флаги раздражают, здесь, в правительственном учебном заведении, не место" - и затем добавил: "Кроме инородческих интересов есть и русские интересы". Слух о воззрениях Яйчкова вскоре донесся и до студентов. Когда на следующий день в газетах появилось еще несколько статей о семинарии, дискуссии вспыхнули снова. Семинаристы разделились на два лагеря: одни обвиняли Рождествина и Яйчкова в дискриминации инородцев, а другие защищали своих преподавателей. Первая группа организовала бойкот Рождествина и потребовала его отставки. При этом студенты также обвиняли Яйчкова в том, что на своих занятиях он попусту тратит время, излагая свои консервативные взгляды, что идет во вред основному предмету. Для придания своему недовольству драматического эффекта семинаристы оставили на стене класса, где Яйчков вел занятия, антицаристскую надпись: "Царь-вампир пьет народную кровь. Долой царя! Да здравствует русская республика!" Несколько дней спустя один из студентов во время обеда кинул в Яйчкова куском хлеба.
Даже после того, как эмоции студентов поутихли и зачинщики беспорядков были наказаны, память об описанных событиях продолжала еще долго отравлять отношения внутри преподавательского состава семинарии. Рождествин и Яйчков обвиняли Воскресенского в том, что он поощряет выражение студентами антирусских настроений и не оказывает отпор действиям семинаристов, направленным против русских преподавателей. Яйчков также критиковал Даулея за то, что тот, по его мнению, явно преуменьшил значение упомянутой выше надписи, назвав ее "детскими шутками"».
Джераси Р. Окно на Восток: Империя, ориентализм, нация и религия в России - М.: Новое литературное обозрение, 2013
Сергей Простаков
«Русская планета», 18 мая 2013