Ныне дикие, а тогда развлечения российских правителей
Оригинал взят у mamlas в Ныне дикие, а тогда развлечения российских правителей
Чем бы величество ни тешилось
Свадьба в Ледяном доме, танцы с карликами, шоу трансвеститов и другие странные развлечения российских правителей
17 февраля (6 февраля по старому стилю) 1740 года по распоряжению царицы Анны Иоанновны сыграли свадьбу шута Михаила Голицына с Авдотьей Бужениновой в специально выстроенном для этого на Неве Ледяном доме. «Русская планета» рассказывает о самых странных развлечениях российских правителей. ©
~~~~~~~~~~~
«Ледяной дом. (Свадьба в Ледяном доме)», Валерий Якоби, 1878 год
Свадьба в Ледяном доме
Как-то раз одна из шутих императрицы Анны Иоанновны, калмычка Авдотья Буженинова (фамилия - в честь любимого кушанья), изъявила желание выйти замуж. Сумасбродная царица проявила к этому делу живейший интерес. Женихом шутихи она выбрала Михаила Голицына. Отпрыск княжеского рода попал в немилость у государыни за то, что женился на незнатной итальянке и к тому же обратился в католичество. Теперь он подавал Анне Иоанновне квас и сидел в лукошке у ее кабинета, а в качестве супруги вместо итальянки ему пришлось довольствоваться некрасивой и немолодой Бужениновой.
Свадьбу было решено отпраздновать «самым курьезным образом». Для этого создали маскарадную комиссию. Она постановила построить между Адмиралтейством и Зимним дворцом дом изо льда. К назначенной дате из ледяных глыб выстроили целый дворец с фасадом длиной около 17 метров, шириной пять метров и высотой около шести метров. Дом был разделен на две половины, в каждой из которых было по две комнаты. Здание было богато украшено ледяными скульптурами и резьбой. Перед воротами поставили двух дельфинов, из пастей которых вырывалась горящая нефть. Вся мебель и убранство комнат, вплоть до мельчайших деталей, тоже были вырезаны из ледяных глыб и расписаны красками. В доме была даже печь с ледяными дровами и ледяные свечи, и они даже горели (их обмазывали нефтью).
На церемонию со всей России привезли по паре представителей «всех племен и народов». 17 февраля Голицына с Бужениновой обвенчали в церкви, а затем посадили в «свадебный поезд», который проехал по главным улицам Петербурга. Новобрачные ехали в железной клетке, поставленной на слона, а за ними тянулись многочисленные разноплеменные гости в национальных костюмах в повозках, запряженных верблюдами, собаками, козлами, оленями, свиньями и другими животными.
После свадебного обеда и танцев шутовскую чету уложили в спальню на ледяную кровать, приставив к воротам Ледяного дома караул, чтобы Голицын с Бужениновой не смогли сбежать на ночлег в более теплое место.
Продолжительные суровые морозы позволили Ледяному дому простоять до конца марта.
Всешутейший, всепьянейший и сумасброднейший собор
Молодой Петр I в начале 1690-х годов создал «Всешутейший, всепьянейший и сумасброднейший собор» - шутовскую организацию, члены которой очень много пили, безобразничали, матерились и высмеивали церковные обряды, а также символы России и Западной Европы. В состав Собора входили высокопоставленные государственные служащие: полководцы, дипломаты и министры.
Главы Собора носили титулы «князь-папа» (или «патриарх») и «князь-кесарь». «Патриарха» избирали пожизненно всем Собором. Первым должность «патриарха Московского, Кокуйского и всея Яузы» досталась двоюродному деду Петра I, окольничему Матвею Нарышкину. Его сменил воспитатель царя и глава его походной канцелярии Никита Зотов. После его смерти в 1717 году папский трон перешел к «всешутейшему и всепьянейшему митрополиту Санкт-Петербургскому, Ижорскому, Кроншлотскому, Ингерманландскому» Петру Бутурлину, который через несколько лет обвенчался с вдовой Зотова. «Князь-папа» издавал шутовские указы, под которыми ставил огромную подпись на латыни. Чаще всего «папскому» наказанию подлежал царь.
«Князь-кесарь» назначался самим Петром I. Сначала он пожаловал этот титул князю Федору Ромодановскому. После его смерти почетное звание перешло к его сыну. Сам Петр I называл себя «холопом и последним рабом» «князь-кесаря», целовал ему руку во время пародийных церемоний. В иерархии Собора имел звание протодиакона.
Вместо ладана «суфраны» клали в кадила серу (ее запах считался дьявольским). Членами Собора были не только мужчины, но и женщины. Они носили титулы «князь-игуменья», «архиигуменья», «игуменья», «диакониса» и «монахиня».
Соборяне изъяснялись между собой на особом жаргоне, значительное место в котором было отведено нецензурной лексике. Пьянство называли «Ивашкой Хмельницким», а распутство - «Еремкой». У каждого члена Собора были потешное прозвище и титул, в большинстве своем основанные на матерной ругани и пошлых ассоциациях. Петр I, например, носил прозвище Пахом Пихай*** Михайлов. В ведении «патриарха» находился двухлитровый кубок Большого Орла, который провинившиеся придворные должны были выпивать залпом.
В 1714 году семидесятилетний Зотов захотел постричься в настоящие монахи, однако Петр I не позволил ему этого сделать и посоветовал найти себе жену. В середине января состоялась свадьба бывшего учителя царя с вдовой Анной Стремоуховой. Гости - среди них были эскимосы, японцы, китайцы, армяне, самоеды, итальянцы, турки - были разряжены в карнавальные костюмы. Престарелых супругов венчал девяностолетний поп, а когда они шли по заставленным бадьями с пивом и вином улицам, их поддерживали четыре старца. Когда молодоженов отвели к брачному ложу, тоже окруженному бочками со всевозможным алкоголем, жених был уже мертвецки пьян.
Всешутейший собор проводил и другие церемонии, пародировавшие церковные обряды. Так, ежегодно на святки соборяне проводили «славление», которое заключалось в выступлениях с песнями в богатых домах, за которые исполнители требовали угощение. Обряды «поставления» членов Собора копировали поставление архиереев Русской православной церкви. Сложная церемония выборов «князь-папы» была пародией на избрание папы римского.
Колония карликов
Всешутейший собор был не единственным развлечением Петра I. Он питал слабость к карликам. Первых шутов-лилипутов девятилетнему царевичу подарил старший брат, царь Федор Алексеевич, и с тех пор интерес к низкорослым людям у Петра I, который сам был выше двух метров, не угасал.
Царь брал с собой карликов в различные поездки. В Кожуховских маневрах - военных учениях, организованных в 1694 году, - участвовала рота карликов из 25 человек. Свита Петра I включала 30-40 карликов и карлиц в напудренных париках, которых наряжали в модную одежду и хорошо кормили. В 1710 году на пиру по случаю свадьбы царевой племянницы Анны Иоанновны с герцогом Курляндским Фридрихом Вильгельмом по заказу Петра I в залу внесли два огромных пирога, из которых вылезли по карлице и станцевали на столе менуэт.
«Свадьба карлика Якима Волкова», неизвестный художник
В августе 1710 года Петр I издал указ, по которому надлежало собрать всех карликов и выслать из Москвы в Петербург, предварительно пошив им нарядные кафтаны и платья. Они должны были стать гостями на свадьбе Якима Волкова - одного из подаренных в детстве Петру I карликов - и любимой карлицы царицы Прасковьи Федоровны. Около 80 прибывших в столицу лилипутов до самого кануна торжественного дня оставались заперты в холодной зале, где им было практически нечего есть. В день свадьбы во главе шествия шагал Петр I с Волковым, за ними восемь шаферов-лилипутов, затем невеста, и, наконец, 35 пар карликов, выстроенных таким образом, что впереди шли самые симпатичные, а старые и уродливые плелись в хвосте. Они вышагивали довольно нестройно, поскольку в основном были крестьянами и имели грубые манеры.
Эта свадьба была первым шагом к реализации мечты Петра I о целой колонии лилипутов, однако ей не суждено было сбыться: император не учел, что в семьях карликов не бывает детей.
Красавица и трансвеститы
Дочь Петра I императрица Елизавета Петровна использовала свои властные полномочия, чтобы реализовывать чисто женское тщеславие. Пользовавшаяся славой красавицы императрица никогда не надевала одного и того же платья дважды и оставила после себя 15 тысяч нарядов, некоторые из которых даже никогда не носила. Никто не смел носить входящие в моду прически или платья, пока они ей не надоедали.
Елизавета Петровна строго следила за внешним видом своих придворных. Основное требование было не превосходить красотой ее величество. На балах никто не должен был быть одет в платье из той же материи, что и она. Императрица носила прическу из зачесанных назад волос, перевязанных розовой лентой, и издала именной указ, запрещающий кому-либо еще убирать волосы подобным образом. В 1747 году Елизавете Петровне доставили некачественную пудру, которую ей не удалось смыть с волос. Императрица попыталась решить проблему, выкрасив волосы в черный цвет, но и эта мера не помогла - волосы пришлось полностью состричь. Чтобы не выглядеть хуже своих придворных, самовлюбленная правительница издала «волосяное установление», по которому все придворные дамы должны были наголо остричь головы и носить взлохмаченный черный парик до тех пор, пока волосы не отрастут обратно.
Другой прихотью императрицы были балы, на которые мужчины должны были приезжать в женских платьях, а женщины - в мужских. Такая идея пришла в голову Елизавете Петровне, когда она поняла, что ей идет мужской костюм (особенно облегающие штаны для верховой езды - у императрицы были замечательно стройные ноги). В результате на таких балах хорошо выглядела только императрица, окруженная невольными трансвеститами.
Шиворот-навыворот
Забавы царя Ивана Грозного носили более кровожадный характер и включали в себя, например, убийство кошек и собак, топтание простолюдинов конями, женитьбу с последующим постригом супруги в монахини или ее таинственной смертью, растление молодых девушек, выдумывание всяческих казней и другого рода насилие.
Среди наименее кровавых способов поставить своих политических противников на место было действо, от которого появилось выражение «шиворот-навыворот». Провинившегося боярина опричники одевали в вывернутый наизнанку тулуп с расшитым воротником-шиворотом, сажали лицом к хвосту лошади и провозили по городу под свист и издевательства толпы.
Такая участь постигла, в частности, архиепископа Новгородского Пимена, которому Иван Грозный предложил «жеребую белую кобылу» в качестве жены, обвинив монаха в скотоложстве. Взобравшемуся верхом задом наперед архиепископу связали ноги под животом у лошади, а затем дали в руки волынку и заставили в нее дуть, отправив на поругание в Москву.
Ольга Кузьменко
«Русская планета»