Группа Война передает украинской политзаключенной Анне Синьковой 1000 долларов
Группа Война на общем собрании большинством голосов приняла решение передать в дар художнице-политзаключенной Анне Синьковой, находящейся в киевском СИЗО, $1000 из денег российской Государственной премии Инновация, полученной за акцию «Х*й в ПЛЕНу у ФСБ» (таким образом, Министерство культуры Российской Федерации поддержит акцию украинской художницы - прим. ред.)
В связи с этим решением арт-группа Война попросила у Анны дать интервью прямо в СИЗО. Напоминаем, что суд, несмотря на ходатайства ряда депутатов украинского парламента об освобождении Анны на поруки, решил содержать ее до суда в следственном изоляторе.
Двадцатилетняя художница - член Национального союза театральных деятелей Украины, лидер художественного объединения «Братство Святого Луки», активистка партии БРАТСТВО. Она была арестована 29 марта 2011 года и обвиняется по ст. 297 ч. 2 УК Украины («Осквернение могилы», от 3 до 5 лет лишения свободы) за участие в художественной акции «Вечная яичница на Вечном огне» с приготовлением яичницы на газовой горелке мемориала «Вечный огонь» в киевском Парке славы, построенном в советское время. Акция была проведена 16 декабря прошлого года.
- Анна, не жалеете, что поджарили яишенку с колбасой на Вечном Огне?
- Ни секунды! Даже когда меня 4 часа подряд без адвоката допрашивали сотрудники уголовного розыска. Обвинения в преступлении абсурдны и смешны - это вынужден был признать даже следователь. Меня, как шпиона из голливудского боевика арестовали люди в черных масках прямо на выходе из супермаркета, и сразу же доставили в Печерский райотдел. Было около 16:00. От дачи показаний я отказалась. На что следователь вполне спокойно отреагировал. Обычно в украинских райотделах милиция не церемонится, и реализацию конституционного права отказ от дачи показаний воспринимает как личное оскорбление. Он сказал, что не имеет значения, буду ли я давать показания, это ничего не изменит, поскольку приказ посадить дан «сверху».
- Ваша акция «Вечная яичница на Вечном огне», была воспринята как надругательство над могилой, а по украинским законам за это грозит до 5 лет тюрьмы.
- Во-первых, «вечный огонь» - не могила, а пропагандистский мемориал бывшего тоталитарного коммунистического режима. А во-вторых, все прекрасно понимают, что никакого осквернения не было. Вот как раз подземный «вечный огонь», вырывающийся из пентаграммы и является самым большим осквернением памяти жертв той страшной войны - многие из которых, в том числе мой прадед, были глубоко верующими, православными христианами. Придуманный в Кремле «культ великой победы» не имеет ничего общего с реальными ветеранами и жертвами войны. Именно поэтому и была проведена эта акция. Если она и была осквернением, то не могил погибших солдат, а - советского пропагандистского объекта.
- Многие и в Украине, и России восприняли эту акцию как оскорбление, например, мою публикацию прочитали тысячи людей и там написали сотни две возмущенных комментариев…
- Гнев был порожден исключительно подконтрольной Кремлю нынешней украинской власти и ее СМИ. Именно усилием этих СМИ был искажен первичный посыл данной акции. Они сделали все, чтобы в глазах общества она выглядела как надругательство над памятью погибших и как уголовщина. На самом деле, акция была исполнена в духе современного европейского акционизма и посыл ее вполне очевиден. Патриотическая общественность в Украине высоко оценила нашу идею, и сейчас активно выступает в мою защиту. В Киеве и других городах проходят митинги в мою поддержку, раздаются листовки, идет сбор средств…
- Неужели украинская власть так всерьез восприняла Ваше художественное мероприятие?
- Весьма серьезно, учитывая то, что в прокуратуре Печерского района меня допрашивал заместитель прокурора Александр Мельниченко, а это у нас бывает только в особо важных случаях. Кроме того, во время допроса ко мне также заходили люди из главного управления МВД столицы и из Генеральной прокуратуры.
- Допросы шли без присутствия адвоката?
- Это произошло уже в следственном изоляторе. Днем меня внезапно вызвал конвой, и отвел в пустую камеру. Вскоре туда зашли три человека в штатском. Они представились сотрудниками уголовного розыска. Стали требовать, чтобы я выдала им всех участников нашей акции. Став вокруг меня, они оскорбляли меня, угрожали, говорили, что на свободе все обо мне забыли, что все считают меня предательницей. Обещали, что устроят мне невыносимые условия в тюрьме, если не соглашусь на сотрудничество с ними. Разумеется, я не согласилась. На следующий день я обо всем рассказала моей матери на свидании. На самом деле, если бы не поддержка и широкая огласка на свободе, словами бы милиция не ограничилась. Я уверена, что мои друзья делают все возможное, чтобы эти политические преследования прекратились.
- То есть, свои угрозы по «прессованию» милиция не осуществила?
- Да как вам сказать… Условия жизни здесь в СИЗО с самого начала оставляли желать лучшего. После того допроса вечером у меня резко поднялась температура, я чуть не потеряла сознание. Мои сокамерницы пытались вызвать мне врача. Никто не пришел. На следующий день меня перевели в другую камеру, рассчитанную на 15 человек. Но нас там 20. Ежедневные проверки, обыск личных вещей, давление со стороны персонала. Врача, как и лекарств, я так и не добилась. Обращения в украинские суды по поводу моего незаконного ареста отклонены. Сейчас мои адвокаты готовят иск в Европейский суд по правам человека.
- Какие планы на будущее после освобождения?
- Нас, патриотов, сейчас хотят запугать, пересажать по тюрьмам. Но мы будем бороться за справедливость, несмотря на преследования властей. Мы не собираемся терпеть, наблюдая, как суверенитет Украины продают Кремлю в обмен на газ и преференции для местных олигархов.