В каргопольских снегах...
Сегодня вдруг мне снова вспомнился чудесный рассказ Михаила Михайловича Пришвина, "Кладовая солнца", где есть огромный камень, теплое торфяное болото и вот этот пень:
"А большой черный пень собирает в себя лучи солнца и сильно нагревается.
Вот уже начинает вечереть, воздух и все кругом охлаждается. Но пень, черный
и большой, еще сохраняет тепло. На него выползли из болот и припали к теплу
шесть маленьких ящериц; четыре бабочки-лимонницы, сложив крылышки, припали
усиками; большие черные мухи прилетели ночевать. Длинная клюквенная плеть,
цепляясь за стебельки трав и неровности, оплела черный теплый пень и, сделав
на самом верху несколько оборотов, спустилась по ту сторону. Ядовитые
змеи-гадюки в это время года стерегут тепло, и одна, громадная, в полметра
длиной, вползла на пень и свернулась колечком на клюкве."
Вот эта картинка и встает перед глазами, когда смотришь на эту фотографию. Обратите внимание, что с момента, когда яшмовое ожерелье Марджон Бартон, сделанное в далеком Вьетнаме, было вынесено из теплого дома и легло в пушистый каргопольский снежок, прошло этак с полчаса... И снег все равно тает под этими нагретыми яшминами цвета болотного торфа и клюквы на белом мху, не желающими расставаться с теплом...
И "Горячий камень" Аркадия Гайдара, последний его рассказ - тоже почему-то вспоминается...
И второе ожерелье в мягких снежных лапах:
Фактура волшебных зеленых бусин - и хрусткие снежинки...
Тайские бусины, как новогодние шары на огромной елке из Гофмановского Шелкунчика...
Вот, наконец, пойман правильный оттенок афганского черепка:
Следы на снегу:
"А большой черный пень собирает в себя лучи солнца и сильно нагревается.
Вот уже начинает вечереть, воздух и все кругом охлаждается. Но пень, черный
и большой, еще сохраняет тепло. На него выползли из болот и припали к теплу
шесть маленьких ящериц; четыре бабочки-лимонницы, сложив крылышки, припали
усиками; большие черные мухи прилетели ночевать. Длинная клюквенная плеть,
цепляясь за стебельки трав и неровности, оплела черный теплый пень и, сделав
на самом верху несколько оборотов, спустилась по ту сторону. Ядовитые
змеи-гадюки в это время года стерегут тепло, и одна, громадная, в полметра
длиной, вползла на пень и свернулась колечком на клюкве."
Вот эта картинка и встает перед глазами, когда смотришь на эту фотографию. Обратите внимание, что с момента, когда яшмовое ожерелье Марджон Бартон, сделанное в далеком Вьетнаме, было вынесено из теплого дома и легло в пушистый каргопольский снежок, прошло этак с полчаса... И снег все равно тает под этими нагретыми яшминами цвета болотного торфа и клюквы на белом мху, не желающими расставаться с теплом...
И "Горячий камень" Аркадия Гайдара, последний его рассказ - тоже почему-то вспоминается...
И второе ожерелье в мягких снежных лапах:
Фактура волшебных зеленых бусин - и хрусткие снежинки...
Тайские бусины, как новогодние шары на огромной елке из Гофмановского Шелкунчика...
Вот, наконец, пойман правильный оттенок афганского черепка:
Следы на снегу: