давай-давай, распоясывай
Осьминог Василий опоздал на два часа. Морская звезда не нервничала, потому что спала, переворачиваясь с бока на бок, что доставляло ей немало неудобств и ощущений неполноценности. Тем более, у нее не было желания. Василий долго мялся в дверях, но не выдержал и сел на табурет возле кастрюли с морскими щами, потому что оттуда было неплохо видно Звезду и слышно капусту. Так он просидел минут пятнадцать, периодически тайно отводя взгляд от Звезды и любопытствуя в кастрюлю с ламинарией. Нельзя сказать, что Василий был голоден, но и что не был - тоже нельзя. Отчего бы не поесть, раз у тебя восемь ног от рождения. Вода вокруг бодрилась от болтания ими, не достающими до дна с табуретки. Все это было очень мило, но так дальше продолжаться не могло, потому что так никогда не может продолжаться.
Василий подчеркнуто скрипуче покинул табурет, приблизился к Звезде и одной ногой толкнул ее в противоположный бок между третьим и четвертым концом. Уличить его в этом было практически невозможно, потому что одна нога там, а другие семь здесь. Звезда вроде бы проснулась и сказала: "О, восемь! Пойду погуляю!" - вскочила с кровати и убежала гулять. Василий даже сказать ничего не успел, потому что делал вид, что не при чем, пряча виновную ногу за спину.
Через пару минут Звезда нагулялась и вернулась к Василию, только Василий все равно сказать ничего не успел, потому что заговорила первой Звезда: "Ты это, Вася, прости, я просто в магазине на пуфике заснула, о встрече нашей вспомнила и стремглав к тебе понеслась". Василию в нос бил запах ламинарии, и он мало что понял про пуфики, но каждый раз, глядя на Звезду, испытывал такую нежность, что пуфики на ее фоне казались черствым хлебом правда из самой лучшей бекерай.
А потом осьминог Василий и морская Звезда сидели в плетеных креслах на веранде, болтали ногами и языками (еще там была маркиза, точно помню) и делали мультфильмы про самих себя.
Василий подчеркнуто скрипуче покинул табурет, приблизился к Звезде и одной ногой толкнул ее в противоположный бок между третьим и четвертым концом. Уличить его в этом было практически невозможно, потому что одна нога там, а другие семь здесь. Звезда вроде бы проснулась и сказала: "О, восемь! Пойду погуляю!" - вскочила с кровати и убежала гулять. Василий даже сказать ничего не успел, потому что делал вид, что не при чем, пряча виновную ногу за спину.
Через пару минут Звезда нагулялась и вернулась к Василию, только Василий все равно сказать ничего не успел, потому что заговорила первой Звезда: "Ты это, Вася, прости, я просто в магазине на пуфике заснула, о встрече нашей вспомнила и стремглав к тебе понеслась". Василию в нос бил запах ламинарии, и он мало что понял про пуфики, но каждый раз, глядя на Звезду, испытывал такую нежность, что пуфики на ее фоне казались черствым хлебом правда из самой лучшей бекерай.
А потом осьминог Василий и морская Звезда сидели в плетеных креслах на веранде, болтали ногами и языками (еще там была маркиза, точно помню) и делали мультфильмы про самих себя.