Из приснившегося вновь давнего прошлого
Прощай
Я - медуза в тропических дебрях Дананга.
Я - тоска кораблей, уходящих из порта.
Я - скучающий рот одинокого банджо.
Я - маслина в пупке избежавшей аборта.
Что ты видел во мне - сероглазую стерву?
Нимфу нежную или крестьянскую лошадь?
Может, самку-крольчиху, трясущую курвой,
Может, течную суку? А может, а может...
Я - жасмин в духоте биогенных аминов.
Я - отрава свиней, обожравшихся насмерть.
Я - лекарство для тех, кто, привычки отринув,
Догоняет своё ускользнувшее счастье
Светит жезлом в ночи, отражаясь от шторы
Ванной комнаты душа тугая насадка.
Можно - вечно пытаться вести разговоры.
Нужно - голой бежать от тебя без оглядки.
Приоденется утро рассвета коростой.
Пьяный бог, чертыхаясь, потянется к виски.
Это было мучительно сладко и просто.
До свидос, мой чудесный, прощай, мой мачисто!
Я - медуза в тропических дебрях Дананга.
Я - тоска кораблей, уходящих из порта.
Я - скучающий рот одинокого банджо.
Я - маслина в пупке избежавшей аборта.
Что ты видел во мне - сероглазую стерву?
Нимфу нежную или крестьянскую лошадь?
Может, самку-крольчиху, трясущую курвой,
Может, течную суку? А может, а может...
Я - жасмин в духоте биогенных аминов.
Я - отрава свиней, обожравшихся насмерть.
Я - лекарство для тех, кто, привычки отринув,
Догоняет своё ускользнувшее счастье
Светит жезлом в ночи, отражаясь от шторы
Ванной комнаты душа тугая насадка.
Можно - вечно пытаться вести разговоры.
Нужно - голой бежать от тебя без оглядки.
Приоденется утро рассвета коростой.
Пьяный бог, чертыхаясь, потянется к виски.
Это было мучительно сладко и просто.
До свидос, мой чудесный, прощай, мой мачисто!