Детство. Юность. Москва. Часть 9.
http://mama-zima2013.livejournal.com/297139.html - Часть 7.
http://mama-zima2013.livejournal.com/298902.html#%2Ft2659222 - часть 8.
В 1951 в нашем доме в подъездах на лестнице при входе лежала ковровая дорожка, а у лифта стоял часовой. Но это быстро изменилось: часовой исчез вместе с ковровой дорожкой, но все равно подъезд был величественный. Одно время у лифта сидела лифтерша, но и она исчезла. На каждом этаже дома было по две квартиры, наша была № 25.
В соседней квартире сначала жили Воронины, их дети учились в той школе, где раньше учились дети Сталина, а сейчас то ли дети, то ли внуки Буденного. Они очень этим гордились. Но наша школа была ничуть не хуже: в старших классах у нас были очень хорошие учителя, учителя старой закалки. Математику преподавала Антонина Николаевна, я от маминых родственников получила способности к математике, так что ее уроки я любила. Она давала нам усложненные задачи. Кто хотел, решал их, а кто не хотел, решал попроще. Это был 1956 - 1957 год, Антонине Николаевне и другим учителям было за шестьдесят, значит учились они уже в советское время в 20-х годах, но гимназии заканчивали до революции. Математичка прочила меня в математики, но волею судеб я пошла в химики. И этой "судьбой" была учительница химии Анна Павловна. Сначала она меня невзлюбила, ведь я была из чекистского дома. Вид у нее был, как у выпускницы института благородных девиц: высокая стройная с гладко зачесанными седыми волосами, собранными в пучок. Всегда сдержанная, немного замкнутая, она явно была из дворян.
Класса с шестого она всегда меня замечала, всегда одергивала: " Посмотри, никого за косички не дергают, только тебя" . И мне казалось, что, действительно, мальчишки только меня за косички дергают. Но несмотря на это я химию любила, она казалась мне такой таинственной, загадочной. Где-то внутри меня шло понимание механизмов этих процессов, которое я никогда не могла объяснить. В девятом классе Анна Павловна попросила кого-нибудь из нас съездить на ВДНХ и взять образцы натуральных и искусственных волокон. Мне было это интересно, я съездила и сделала небольшую выставку этих волокон. Помню, как выпрашивала коконы шелкопряда, и мне много разных образцов волокон подарили.
И произошло чудо: Анна Павловна меня полюбила. Мы с ней много разговаривали, она даже приглашала меня домой, но спросить о ее семье я тогда не догадалась, тогда думалось о необыкновенном будущем, а не о прошлом. Жила она около завода "Манометр" в доме, где тогда была наша почта. Кончилась наша дружба моим поступлением в Московский химико - технологический институт им. Д.И. Менделеева. Но это будет еще не скоро.
1956 - 1957.
Литературу сначала преподавала Августа Александровна, но вскоре в школу пришла Нелли Эмильевна Гашек, она стала нашей классной руководительницей, в это же время физику стала преподавать ее ровесница, Надежда Федоровна. Им было лет по 35 - 37. Обе были одиноки.
В 1954 ввели совместное обучение мальчиков и девочек, в класс пришли Витя Ткаченко, Слава Полянин, Юра Булатов. В доме в соседней квартире поселилась новая семья, их сын Вадим Абудеев пришел к нам в класс. Он был небольшого роста, очень нервный. Его появление в классе и на нашей лестничной площадке оказалось для меня не очень приятным сюрпризом: это он дергал меня за косички, а встречая на лестнице, старался меня толкнуть, ударить. Так что я была всегда очень бдительна, идя домой. Конечно, я никому не говорила об этих проявлениях ненависти ко мне. Но в последнем классе оказалось, что это была вовсе не ненависть.
Самым любимым днем у меня была суббота (хотела написать, что пятница, но мы учились по субботам тоже), потому что не надо на следующий день идти в школу. Я забиралась в комнату родителей, зажигала настольную лампу, чтобы был загадочный полумрак и играла в какие-то виртуальные игры без кукол, без игрушек. Что за игры, я не помню, но этот покой в душе (завтра не надо в школу) и ощущение радости запомнились.
В нашей квартире две комнаты, выходящие на улицу, были одинаковыми. В одной жили мы с Валей, в другой родители. Подчас я ложилась спать, когда сестра еще занималась за нашим письменным столом. Лежа на своем диване я что-то придумывала, иногда я даже брала с собой корочку черного хлеба и представляла, что я заблудилась в лесу или попала еще в какую-то трудную ситуацию. Похоже, что я с детства, не зная голода, готовила себя к каким - то трудностям. И потом в жизни, если трудностей не было, надо было их выдумать. Такой у меня был водолейский характер. Может, поэтому в лагере, когда возникали проблемы, я могла с ними справиться. Я никогда не жаловалась не потому что была такая сильная, просто не любила суету, когда все ринуться помогать тебе, лучше я тихо помогу себе сама.
В школе классе в четвертом были такие соревнования - кто быстрее вденет нитку в иголку или сделает еще что-нибудь, показав свое умение. Обычно, все смотрели на меня во все глаза, потому что считалось, что я ничего не умею, что за меня все делает кто-то другой, но у нас "кого-то другого", кроме мамы не было, а пуговицу пришить я и сама могла. На таких соревнованиях я волновалась, руки становились деревянными, но я все же справлялась с заданием неплохо.
А еще я любила удивлять. Помню мама заболела, и я сварила ей клюквенный кисель. Мне было лет 12. А в другой раз привезли грибы, но родители были заняты, уехали куда-то, и я эти грибы отварила, положила в банку и залила горячим отваром, даже немного уксуса добавила. Ничего удивительного в этом не было, потому что кухня была большая, я сидела с тетрадками и учебниками за столом, а мама у плиты готовила обед и попутно говорила, что она делает, так я и училась готовить теоретически. Потом мы с мамой делали заготовки огурцов и помидоров на две семьи, Валя к консервированию относилась с недоверием.
http://mama-zima2013.livejournal.com/298902.html#%2Ft2659222 - часть 8.
В 1951 в нашем доме в подъездах на лестнице при входе лежала ковровая дорожка, а у лифта стоял часовой. Но это быстро изменилось: часовой исчез вместе с ковровой дорожкой, но все равно подъезд был величественный. Одно время у лифта сидела лифтерша, но и она исчезла. На каждом этаже дома было по две квартиры, наша была № 25.
В соседней квартире сначала жили Воронины, их дети учились в той школе, где раньше учились дети Сталина, а сейчас то ли дети, то ли внуки Буденного. Они очень этим гордились. Но наша школа была ничуть не хуже: в старших классах у нас были очень хорошие учителя, учителя старой закалки. Математику преподавала Антонина Николаевна, я от маминых родственников получила способности к математике, так что ее уроки я любила. Она давала нам усложненные задачи. Кто хотел, решал их, а кто не хотел, решал попроще. Это был 1956 - 1957 год, Антонине Николаевне и другим учителям было за шестьдесят, значит учились они уже в советское время в 20-х годах, но гимназии заканчивали до революции. Математичка прочила меня в математики, но волею судеб я пошла в химики. И этой "судьбой" была учительница химии Анна Павловна. Сначала она меня невзлюбила, ведь я была из чекистского дома. Вид у нее был, как у выпускницы института благородных девиц: высокая стройная с гладко зачесанными седыми волосами, собранными в пучок. Всегда сдержанная, немного замкнутая, она явно была из дворян.
Класса с шестого она всегда меня замечала, всегда одергивала: " Посмотри, никого за косички не дергают, только тебя" . И мне казалось, что, действительно, мальчишки только меня за косички дергают. Но несмотря на это я химию любила, она казалась мне такой таинственной, загадочной. Где-то внутри меня шло понимание механизмов этих процессов, которое я никогда не могла объяснить. В девятом классе Анна Павловна попросила кого-нибудь из нас съездить на ВДНХ и взять образцы натуральных и искусственных волокон. Мне было это интересно, я съездила и сделала небольшую выставку этих волокон. Помню, как выпрашивала коконы шелкопряда, и мне много разных образцов волокон подарили.
И произошло чудо: Анна Павловна меня полюбила. Мы с ней много разговаривали, она даже приглашала меня домой, но спросить о ее семье я тогда не догадалась, тогда думалось о необыкновенном будущем, а не о прошлом. Жила она около завода "Манометр" в доме, где тогда была наша почта. Кончилась наша дружба моим поступлением в Московский химико - технологический институт им. Д.И. Менделеева. Но это будет еще не скоро.
1956 - 1957.
Литературу сначала преподавала Августа Александровна, но вскоре в школу пришла Нелли Эмильевна Гашек, она стала нашей классной руководительницей, в это же время физику стала преподавать ее ровесница, Надежда Федоровна. Им было лет по 35 - 37. Обе были одиноки.
В 1954 ввели совместное обучение мальчиков и девочек, в класс пришли Витя Ткаченко, Слава Полянин, Юра Булатов. В доме в соседней квартире поселилась новая семья, их сын Вадим Абудеев пришел к нам в класс. Он был небольшого роста, очень нервный. Его появление в классе и на нашей лестничной площадке оказалось для меня не очень приятным сюрпризом: это он дергал меня за косички, а встречая на лестнице, старался меня толкнуть, ударить. Так что я была всегда очень бдительна, идя домой. Конечно, я никому не говорила об этих проявлениях ненависти ко мне. Но в последнем классе оказалось, что это была вовсе не ненависть.
Самым любимым днем у меня была суббота (хотела написать, что пятница, но мы учились по субботам тоже), потому что не надо на следующий день идти в школу. Я забиралась в комнату родителей, зажигала настольную лампу, чтобы был загадочный полумрак и играла в какие-то виртуальные игры без кукол, без игрушек. Что за игры, я не помню, но этот покой в душе (завтра не надо в школу) и ощущение радости запомнились.
В нашей квартире две комнаты, выходящие на улицу, были одинаковыми. В одной жили мы с Валей, в другой родители. Подчас я ложилась спать, когда сестра еще занималась за нашим письменным столом. Лежа на своем диване я что-то придумывала, иногда я даже брала с собой корочку черного хлеба и представляла, что я заблудилась в лесу или попала еще в какую-то трудную ситуацию. Похоже, что я с детства, не зная голода, готовила себя к каким - то трудностям. И потом в жизни, если трудностей не было, надо было их выдумать. Такой у меня был водолейский характер. Может, поэтому в лагере, когда возникали проблемы, я могла с ними справиться. Я никогда не жаловалась не потому что была такая сильная, просто не любила суету, когда все ринуться помогать тебе, лучше я тихо помогу себе сама.
В школе классе в четвертом были такие соревнования - кто быстрее вденет нитку в иголку или сделает еще что-нибудь, показав свое умение. Обычно, все смотрели на меня во все глаза, потому что считалось, что я ничего не умею, что за меня все делает кто-то другой, но у нас "кого-то другого", кроме мамы не было, а пуговицу пришить я и сама могла. На таких соревнованиях я волновалась, руки становились деревянными, но я все же справлялась с заданием неплохо.
А еще я любила удивлять. Помню мама заболела, и я сварила ей клюквенный кисель. Мне было лет 12. А в другой раз привезли грибы, но родители были заняты, уехали куда-то, и я эти грибы отварила, положила в банку и залила горячим отваром, даже немного уксуса добавила. Ничего удивительного в этом не было, потому что кухня была большая, я сидела с тетрадками и учебниками за столом, а мама у плиты готовила обед и попутно говорила, что она делает, так я и училась готовить теоретически. Потом мы с мамой делали заготовки огурцов и помидоров на две семьи, Валя к консервированию относилась с недоверием.