Жить стало лучше
Чищу я вчера ботинки. И думаю, а ведь зажралась ты, мать, дальше некуда. Пять пар зимней обуви. Ну да, свои любимые сапоги я уже четвёртую зиму ношу, но ведь пять. Пар. А сапоги что, они как новые. Потому что ещё четыре других есть. Пары. А ведь бывали в жизни зимы, когда не было ни одной, и я бегала всю зиму в демисезонных сапогах и так мёрзла, что приходя домой плакала, отогревая ноги батарее. А сейчас выбираю, какие мне сегодня ботиночки вот под эту юбочку больше подойдут. А юбочек у меня пять. И это только зимних. И это только потому, что я чаще ношу платья, но плятья я даже не считаю. А когда-то была одна. Джинсовая. Я купила её на первую степендию. В ней же и в загс пошла. Ну, другой всё равно не было, не в джинсах же в самом деле в загс идти. Джинсов, правда, до сих пор только трое. Но ещё плюс брюки. Двое брюк. Но это опять же потому что платья. Кофточки тоже не поддаются счёту. А в старших классах школы мы с мамой носили три на двоих, благо один размер.
Это я ещё молчу про сумочки. Моя бабуся, кстати, была всегда большой модницей, у неё были красные туфли и тоже много-много сумочек. Она говорила, что у женщины должна быть сумочка к каждому платью. А я её спрашивала, а когда я вырасту, ты мне все-все сумочки отдашь? Она говорила, конечно отдам, и улыбалась, только они, говорит, тебе тогда уже будут не нужны, они выйдут из моды. Но я тогда не очень понимала, что такое мода и как она быстро меняется. Ну вот у меня теперь ничуть не меньше, чем у неё тогда.
А ещё она меня учила, что женщина должна уметь из денег, выделенных семьёй на хозяйственные расходы на месяц, обязательно оставлять себе деньги на новоё бельё. Или духи. Ну или ещё что там захочется. Это, правда, для меня сейчас неактуально, но всё равно установка хорошая.
Курточек, отять же, три, пуховичок, дублёнка и даже шуба теперь есть. А в одну зиму опять же не было ни одной. В особо сильные морозы моя свекровь одевала меня в свой пуховик, потому что сама перебиралась в шубу. Или, иногда, встав утром, говорила, очень холодно на улице, иди обратно спать, не езди сегодня на пары. И как на зло как раз в тот год была очень холодная зима, бывало под минус сорок. Я однажды ехала с экзамена домой в обледеневшем полупустом троллейбусе. Почти с одной конечной до другой. И, уже подезжая к своей остановке, поняла, что баста карапузики, я больше не могу, я теряю сознание. Вытащила себя кое-как из троллейбуса. Думаю, ну всё, вот так люди и замерзают насмерть. А сейчас в шубе так тепло, что это просто неприлично даже.
И вот что интересно, при таком обилии вещей, в таком буржуазном, я бы даже сказал мещанском раю, почему-то место для всяческой духовности ничуть не меньше, если даже не больше. Кто это придумал, что художник должен быть голодным, холодным и оборванным? Глупости это всё, мракобесие и предрассудки. Художник с мультиваркой, блендером, кофемолкой и тридцатью тремя платьями счастливее, меньше думает о своём бренном теле и оттого больше - о душе. Рисуется лучше. И мысли наоборот такие возвышенные, а не про то, что лучше: купить буханку хлеба сегодня или оставить эти деньги себе на проезд до работы на завтра. Такая вот философия потребления.