Летнее
По утрам сейчас отчаянно кричат стрижи. Расцвели яблони и рядом с домом отчетливо пахнет черемухой, вот только где само дерево никак не могу найти. Хожу на работу пешком и возникает у меня страшной силы дежавю. Лет эдак 10 назад вот так выходили мы утречком на пленер: стульчики, стаканчики, палитра, обязательно с прилипшей на ней мухой, бумага шершавенькая акварельная, на которую падает резная узорчатая тень от дерева. Рисуем конечно ирисы, было время, когда к этим прекрасным цветам у меня было настоящее отвращение, столько я их перерисовала. А ещё обязательно фонари около Арсенала, тоже классика жанра.
Есть разные якоря в жизни, отмечающие те или иные промежутки времени, есть, конечно, и вкусы детства и запахи детства, но самый тяжелый якорь - это именно звук детства: стрижи. Стрижи прилетели, лето началось, говорил дед. Уже с начала мая дед снимал майку, клал на подоконник старое мягкое байковое одеяло и ложился на него, наполовину высунувшись из окна. За пару недель он становился черным, как какой-нибудь араб. И всегда первым возвещал о наступлении лета, так как вставал тоже раньше всех, "с петухами".
А потом - гулять. Художка обеспечивала нам освобождение от отработки и, вместо того что бы копаться в земле, мы гуляли. Наматывали километры, и вскоре я становилась такая же черная, как дед. Потом, пыльная и уставшая, приползала домой, а дома, в литровой банке в холодильнике обязательно стоял квас. Вот оно лето, вот оно счастье. И, наверно, мы были так счастливы просто потому, что для этого достаточно было лета и прогулок, а все остальные его составляющие брались откуда-то сами собой. Да, свободы было меньше, зато и ответственность минимальная и обязанностей не в пример меньше. Сейчас, когда я выхожу в обед прогуляться, я жутко завидую толпам студентов, идущих от университета. Да, были и там свои минусы, и очень даже ощутимые, но в школе и на первых курсах было ощущение, что живешь каждый день, а не только по выходным, как сейчас. Я видела небо, траву, замечала, как распускаются почки на деревьях. А теперь, каждые выходные поражаюсь, ну надо же, вот тут ещё неделю назад было голо, а сейчас трава уже растёт, а ещё через неделю: батюшки, всё желтое стало, одуванчиков полно.
Одна надежда только теперь, пенсия.
Есть разные якоря в жизни, отмечающие те или иные промежутки времени, есть, конечно, и вкусы детства и запахи детства, но самый тяжелый якорь - это именно звук детства: стрижи. Стрижи прилетели, лето началось, говорил дед. Уже с начала мая дед снимал майку, клал на подоконник старое мягкое байковое одеяло и ложился на него, наполовину высунувшись из окна. За пару недель он становился черным, как какой-нибудь араб. И всегда первым возвещал о наступлении лета, так как вставал тоже раньше всех, "с петухами".
А потом - гулять. Художка обеспечивала нам освобождение от отработки и, вместо того что бы копаться в земле, мы гуляли. Наматывали километры, и вскоре я становилась такая же черная, как дед. Потом, пыльная и уставшая, приползала домой, а дома, в литровой банке в холодильнике обязательно стоял квас. Вот оно лето, вот оно счастье. И, наверно, мы были так счастливы просто потому, что для этого достаточно было лета и прогулок, а все остальные его составляющие брались откуда-то сами собой. Да, свободы было меньше, зато и ответственность минимальная и обязанностей не в пример меньше. Сейчас, когда я выхожу в обед прогуляться, я жутко завидую толпам студентов, идущих от университета. Да, были и там свои минусы, и очень даже ощутимые, но в школе и на первых курсах было ощущение, что живешь каждый день, а не только по выходным, как сейчас. Я видела небо, траву, замечала, как распускаются почки на деревьях. А теперь, каждые выходные поражаюсь, ну надо же, вот тут ещё неделю назад было голо, а сейчас трава уже растёт, а ещё через неделю: батюшки, всё желтое стало, одуванчиков полно.
Одна надежда только теперь, пенсия.