"Чтобы заплакать от счастья..."
Тронуло сердце и разум.
Дмитрий Быков
Чтобы заплакать от счастья при виде сиреневого куста,
Хватило бы зимней ночи одной, а было их больше ста.
И когда сирень перевешивается через дедовский палисад,
То к счастью всегда примешивается страшнейшая из досад:
А вдруг ни этого сада, ни нежности, ни стыда
На самом деле не надо, а надо чтоб, как тогда -
Когда без всякой сирени, свирели и вешних вод
По норам своим сидели и думали «вот-вот-вот»?
Ведь тесную эту норку, погреб или чердак,
Так просто принять за норму, когда она долго так.
Цветение длится месяц, одиннадцать длится страх.
В набор любых околесиц поверишь в таких местах.
Чтобы заплакать от счастья при виде тебя, какая ты есть,
Хватило бы тысячи прочих лиц, а их миллиардов шесть.
И когда окно занавешивается, и другие мне не видны -
То к счастью всегда примешивается тоска и чувство вины,
Как будто при виде райского кубка мне кто-то крикнул: «Не пей!»
Ты скажешь, что это острей, голубка, а я считаю - тупей.
На три минуты покинув дом - всегда во имя тщеты, -
Я допускаю уже с трудом, что там меня встретишь ты.
Что за всеобщее торжество, что за железный смех!
Было бы нас хоть двое на сто - а нас ведь двое на всех.
Да и чтобы заплакать от счастья при мысли, что вот она - жизнь моя, -
На свете могло быть, честное слово, поменьше небытия,
А то, когда я с ним себя сравниваю, вперившись в окоем,
Мне кажется, слишком странно настаивать на своем.
Дмитрий Быков
Чтобы заплакать от счастья при виде сиреневого куста,
Хватило бы зимней ночи одной, а было их больше ста.
И когда сирень перевешивается через дедовский палисад,
То к счастью всегда примешивается страшнейшая из досад:
А вдруг ни этого сада, ни нежности, ни стыда
На самом деле не надо, а надо чтоб, как тогда -
Когда без всякой сирени, свирели и вешних вод
По норам своим сидели и думали «вот-вот-вот»?
Ведь тесную эту норку, погреб или чердак,
Так просто принять за норму, когда она долго так.
Цветение длится месяц, одиннадцать длится страх.
В набор любых околесиц поверишь в таких местах.
Чтобы заплакать от счастья при виде тебя, какая ты есть,
Хватило бы тысячи прочих лиц, а их миллиардов шесть.
И когда окно занавешивается, и другие мне не видны -
То к счастью всегда примешивается тоска и чувство вины,
Как будто при виде райского кубка мне кто-то крикнул: «Не пей!»
Ты скажешь, что это острей, голубка, а я считаю - тупей.
На три минуты покинув дом - всегда во имя тщеты, -
Я допускаю уже с трудом, что там меня встретишь ты.
Что за всеобщее торжество, что за железный смех!
Было бы нас хоть двое на сто - а нас ведь двое на всех.
Да и чтобы заплакать от счастья при мысли, что вот она - жизнь моя, -
На свете могло быть, честное слово, поменьше небытия,
А то, когда я с ним себя сравниваю, вперившись в окоем,
Мне кажется, слишком странно настаивать на своем.