新年快乐! *
Ходили сегодня в очередной китайский ресторан отмечать восточный новый год, хоть и с опозданием - он же в полночь наступил, а мы вечером. Три фотографа с детьми, один уже без дитя, и один бездетный. Итого: на пятерых фотографьёв четверо мелких девиц. Наученная горьким опытом братниного дня рождения Маруся, услыхав, что опять идём есть к китайцам, сразу же сказала «Только не надо очень много заказывать еды!» Я успокоила её, что нуконечноже, но не учла, что мы придём последними, и широкая душа Мохорев опять всё закажет сам. Так оно и вышло, омномномном...
В ресторане тишина: пустой зал, одинокая замученная официантка, и лишь в малом кабинете шумно курят три упитанных китайских юноши. Значит, китайцы тоже люди, и вечером своего 1 китайского января так же лежат в лёжку по домам. А те трое розовощёких, хоть и курят, да, видать, не пили накануне.
Мы отвоевали у замученной официантки большой кабинет, чтобы девки наши не носились по ресторану - ха-ха, наивные. Они сначала наползались под большим столом в кабинете и вытерли там пол до состояния «дайте нам скидку за клининговые услуги», а потом могучим цунами выплеснулись в пустой зал и взяли в клещи девушку Ми И, которая всё никак не могла нас сосчитать - то меньше тарелок принесёт, то больше. Бедная Ми И, подумали мы, ещё и это...
Мама троих девчонок как раз вспомнила объявление в немецком ресторане «Безнадзорным детям администрация дарит двойной эспрессо и щенка». Мы поржали над тем, что умненькие и грамотные дети после такой рекламы должны мгновенно теряться от родителей. Тут я решила выйти в зал, «дать хорошей мамы», и заодно проверить, как там наши двойные щенки и эспрессо в подарок, а также жива ли Ми И.
Ми И сидела на диванчике у пустого столика и была явно на седьмом небе, а вокруг неё жужжала облако девочек. Эмма просто бегала кругами, иногда останавливаясь, чтоб потрогать блестящие чёрные волосы, Маруся вслух «читала» Ми И книжку «Про Машу и Сашу - 2», Нина пыталась получить ответы на какие-то жизненно важные вопросы русско-китайских отношений, а Ульяна взгромоздилась Ми И на колени и внимательно её разглядывала, поворачивая ладошками вправо-влево смуглое смеющееся лицо. Идиллия! Внезапно с воплем «У тебя такие чёрные-чёрные волосы, ты Белоснежка!!!» ребёнок Ульяна заключила китайскую новоподругу в объятья. Я поняла, что я со своими просьбами залить в чайник третий кипяток и упаковать с собой креветок с сельдереем как-то тут не в тему, и на цыпочках вернулась в наш круглый взрослый кабинетик.
В общем, было хорошо, только мы опять обожрались. Ну, Новый Год же! Просто вместо тазика оливье морепродукты на тепане, а вместо шампанского - сливовое вино. Осень хоросо, осень хоросо!
Пока копуха Маруся с охами и вздохами влезала в джинсы да в сапоги, три неугомонные сестры уже выскочили на улицу, через окно строили нам и Ми И рожицы, прижималсь к стеклу носами и всячески демонстрировали превосходства коллектива над одиночкой. А потом взрослые сыто брели по пустой улице, а три сестрицы с воплями носились по снежным кучам на газонах, оскальзывались, падали, вскакивали и топали дальше совершенно самостоятельно. Маруся тоже загорелась побегать по снежным отвалам, да то ли сапожки скольжее, то ли выучки нет - она оказалась в глухом арьегарде, что, впрочем, её саму нисколько не огорчило.
А я шла позади и смотрела, какие же они разные - три бодрые побегучие девицы в ярких мембранных комбезах и мой тихая девочка в толстых зимних джинсиках, в старомодном нагольном полушубке, в трогательной божьекоровочной шапке, с божьекоровочным рюкзачком... С этой своей медлительностью и старомодностью она казалась младше всех, какой-то самой беззащитной. Вот она я иду и вот она Маруся идёт, и... и... и всё. И всё.
И падал с неба медленный тёплый снег, и отчего-то сжималось сердце.
* 新年快乐! - Весёлого нового года!