24 июля
Когда мы искали, в каком месте покупать детям детство, мы проехали множество участков в разных частях Ленинградской области и даже частично в Карелии. Они мне нравились, нравились домики, которые иногда на некоторых из них стояли, нравилась атмосфера, рядом иногда были озера и реки, иногда это вообще была Ладога, даже не знаю, что нас остановило, то ли 5 часов дороги от дома (если без пробок), то ли отсутствие воды на участке, то ли ресторан с музыкой на берегу в 500 метрах по склону вниз...
А когда приехали сюда, и я выпрыгнула из машины на еще покрытую снегом землю, из которой торчали сухие борщевики, то... меня не остановили ни они, ни домик, всю внутреннюю отделку которого ободрал обиженный бывший муж той, что продавала нам участок. Я в восторге прыгала по участку, у которого был хоть маленький и недостроенный, но настоящий жилой домик, и лес с двух сторон, мы с детьми сбегали через канаву в лес с одной стороны, в лес с другой стороны, мы съездили до озера и обратно, наломали и сожгли первую партию борщевика... и написали хозяйке, что берем. А следующим днем по дороге на работу я уже отправляла ей задаток.
Мы, еще не до конца оформив документы, приехали сюда на Пасху, после храма, с вареными яйцами и пирогами. И весело жгли борщевики в большой железной бочке. Уже после сессии, перед дипломами, мы с детьми оставались в домике и жили вчетвером в единственной комнате, где были приличные стены и пол, лежа прямо на полу, застелив его целиком пенками и одеялами. Я копала борщевики, Макс копал грядки, яблони цвели, озеро оказалось огромным и добрым, и...
А потом началась какая-то фантастика. Я приезжала с детьми на пляж и отчетливо понимала, что я тут не первый раз (хотя первый). Я ехала по новой асфальтированной дороге в магазин, и точно знала, что я тут уже ездила (хотя нет), я видела уже и этот щит с именем фермы (хотя написано на нем было другое название), и это поле с обернутыми белым валиками сена (хотя сено было не в валиках и не обернутое), и эту лесополосу, и церковь, и вообще все. Узнавание абсолютное, на кратковременное дежавю не похоже абсолютно. Я до сих пор это все помню не только за прошлые три года, которые эти земли официально наши, но и раньше. Причем намного раньше.
Здесь, как оказалось потом, первым летом папа признался, жил мой прадед Сергей, защищал Лужский рубеж в числе руководителей партизанского движения. Здесь родилась и жила моя маленькая бабушка. Это не просто так земля, это моя по праву земля! Какие сплелись нуклеиновые кислоты в моем генетическом коде, что я помню эти дороги, поля и озера - такими же и другими? Что за антинаучный бред? Откуда это мне?
Но в любом случае - это мне, это мое. Ну, наше. Мое, Макса, наших детей. Не зря, не случайно, и совершенно точно не напрасно.
***
А жили мы целый день на озере, да. На Череменецком в этот раз, где подводная лодка и лебеди. Видели лебедей, которые вывели двух сереньких лебедят и плавали с ними в зарослях рогоза. Читали книги, ели печенье. Заманили папу купаться к концу дня. Досидели там до позднего вечера. Немного зажарила себе живот, но не больно. Кричала от восторга в машине по дороге домой, какое у нас тут все красивое, и поля, и озера. Варила варенье из черники. Жарила картошку с лисичками. Продолжала быть счастлива.