Моя первая книжка!
Мариета Мудакова Чудакова напейсала книжку для креаклов школьного возраста, будущих геев и демократическихъ журнализтовъ.Я умилялась и плакала читая книжку этой по настоящему талантливой женщины!Вспоминала Егорушку,и его совестливый обезоруживающий совков взгляд из под нависших щек.Его маленькие потные и пухленькие рукопожатные ладошки.Давайте же умилимся этим произведением вместе!
Когда Егору исполнилось четыре года, его отдали в детский сад. Ходить туда он не любил. Ему хорошо было дома, где соблюдались «либеральные порядки»: как рассказывает его мама, разрешалось все. Кроме того, что не разрешено: лгать, лениться, сквернословить и плохо относиться к старшим.
И когда однажды Егор заболел и долго просидел дома, то очень даже радовался. Когда же выздоровел - отправился в садик с большой неохотой.
А его там встретили прямо-таки очень хорошо, радостно и ласково:
- А, Егорушка! Как хорошо, что ты пришел! Тебя так долго не было, мы все по тебе так скучали. И ты, наверно, тоже скучал по своему садику? Да?
Его мама вспоминала много лет спустя, как он стоял перед воспитательницей, бледный и сосредоточенный: ведь он был приучен не лгать… Наконец любезно улыбнулся и тихо сказал:
- Да.
Он не смог ее огорчить, сказав правду. И, после мучительных колебаний, принял одно из первых в жизни трудных решений.
Полностью можно понастальгировать по светлым 90-м годамъ:http://lib.rus.ec/b/386717/read
Когда Егору исполнилось четыре года, его отдали в детский сад. Ходить туда он не любил. Ему хорошо было дома, где соблюдались «либеральные порядки»: как рассказывает его мама, разрешалось все. Кроме того, что не разрешено: лгать, лениться, сквернословить и плохо относиться к старшим.
И когда однажды Егор заболел и долго просидел дома, то очень даже радовался. Когда же выздоровел - отправился в садик с большой неохотой.
А его там встретили прямо-таки очень хорошо, радостно и ласково:
- А, Егорушка! Как хорошо, что ты пришел! Тебя так долго не было, мы все по тебе так скучали. И ты, наверно, тоже скучал по своему садику? Да?
Его мама вспоминала много лет спустя, как он стоял перед воспитательницей, бледный и сосредоточенный: ведь он был приучен не лгать… Наконец любезно улыбнулся и тихо сказал:
- Да.
Он не смог ее огорчить, сказав правду. И, после мучительных колебаний, принял одно из первых в жизни трудных решений.
Полностью можно понастальгировать по светлым 90-м годамъ:http://lib.rus.ec/b/386717/read