Кондратий Феодосийский и Шиш
Вчера посмотрели в БДТ «Кондратий Феодосийский и Шиш». Дано: человек, домовой, призраки прошлого и коммунальные недочеловеки. Музыканты, куклы и немного фокусов.
Шиш - ветеран домового дела. В меру своенравный и очень человечный. Кондратий - ветеран НКВД, всеми ненавидимый несчастный старик. Шиш человеку друг, в отличие от прочих обитателей дома. Кондратию враждебны и люди, и призраки прошлого.
Для меня этот спектакль неожиданно оказался о том, что многочисленные призраки и духи места бывают гораздо реальнее, чем люди. Моя жизнь в Петербурге сопровождается ощущением, что основные жители здесь не мы - пришлые. Наша доля - сидеть всю жизнь в гардеробной у входа. А настоящие, главные жители смотрят из пропасти зеркал. Не хотят уходить, не уходят, своё не отдают. Примеряют свой жемчуг и никуда не торопятся. Прошлые люди - несколько поколений выброшенных, брошенных, истерзанных - здесь большая реальность, чем современники. Эти сущности так плотно населяют город, что ты среди них все время на дне реки.
Человек Кондратий вроде бы ещё жив, но давно уже умер от страха, от тоски по своей Феодосии, по жене. Он настолько мертв в этом ужасе бытия, что давно искупил все свои грехи. Даже Пушкин со своим африканским барабаном в крови приходит только во сне перед смертью.
Вечный Шиш найдёт себе нового хозяина, а призрак графини будет презирать новых постояльцев. Живое умрёт, а неживое будет длиться. Такая история.
Шиш - ветеран домового дела. В меру своенравный и очень человечный. Кондратий - ветеран НКВД, всеми ненавидимый несчастный старик. Шиш человеку друг, в отличие от прочих обитателей дома. Кондратию враждебны и люди, и призраки прошлого.
Для меня этот спектакль неожиданно оказался о том, что многочисленные призраки и духи места бывают гораздо реальнее, чем люди. Моя жизнь в Петербурге сопровождается ощущением, что основные жители здесь не мы - пришлые. Наша доля - сидеть всю жизнь в гардеробной у входа. А настоящие, главные жители смотрят из пропасти зеркал. Не хотят уходить, не уходят, своё не отдают. Примеряют свой жемчуг и никуда не торопятся. Прошлые люди - несколько поколений выброшенных, брошенных, истерзанных - здесь большая реальность, чем современники. Эти сущности так плотно населяют город, что ты среди них все время на дне реки.
Человек Кондратий вроде бы ещё жив, но давно уже умер от страха, от тоски по своей Феодосии, по жене. Он настолько мертв в этом ужасе бытия, что давно искупил все свои грехи. Даже Пушкин со своим африканским барабаном в крови приходит только во сне перед смертью.
Вечный Шиш найдёт себе нового хозяина, а призрак графини будет презирать новых постояльцев. Живое умрёт, а неживое будет длиться. Такая история.