Водка! С водкой! В общем, время было в кайф...
Итак, по просьбам трудящихся публикуется сей припозднившийся пост.
Четыре дня: с утра 28-го июня и до вечера первого дня второго летнего месяца, город Санкт-Петербург, вместе со всеми своими достопримечательностями и жителями, находился в опасности, ибо четверо безбашенных московских студента приехали на эти дни в Северную столицу с целью отдохнуть после напряженной летней сессии. Вот их имена: Сергей, он же ваш покорный слуга, Максим, Василий и ещё один Сергей. Как вы уже наверное догадались, Максим и Василий были поставлены в не самое удобное положение, когда имели желание или необходимость обратиться к одному из тёзок. Потому второй (или первый, мы не считались) именовался между нами Громом, благо фамилия его неотличима от фамилии губернатора Московской области. Меня же могли звать и Лебедем, в силу птичьего моего происхождения, и Серёгой.
Несмотря на слова из песни неизвестной мне группы, вынесенные мною в заголовок, водки было не так уж и много: пиво преобладало. Началось распитие сего благородного напитка ещё на перроне усилиями Грома (и это в то самое время, когда я прилагал все усилия, дабы банки в моём пакете звенели не слишком громко: столь суров был отец Макса, да и Васин глядел подозрительно). Праздник был продолжен и, естественно, поддержан оставшимися без надзора строгих отцов Васей и Максом в поезде, под разговоры о том, "почему кенгуру зовётся кенгурой", "почему гопники зовутся гопниками", и, самое животрепещущее, - "как зэкам в камеру передают наркоту".
Солнечный Петербург уже ждал нас с распростёртыми объятьями, а если быть более конкретным, то со свободный квартирой моей двоюродной тёти (не знаю, можно ли так назвать двоюродную сестру моей мамы, но ничего другого мне в голову не пришло). Квартирка эта состояла из одной комнаты, кухни, балкона и незакрывающейся ванной. Последнее обстоятельство служило почвой для большого количества шуток, привести которые здесь не решаюсь в силу их чрезвычайно сомнительного характера.
Размещение происходило неспешно, но, всё-таки, часа в три дня мы, наконец, выползли на улицу, имея две насущные проблемы: мы хотели есть и мы хотели пить...
(продолжение следует)
Четыре дня: с утра 28-го июня и до вечера первого дня второго летнего месяца, город Санкт-Петербург, вместе со всеми своими достопримечательностями и жителями, находился в опасности, ибо четверо безбашенных московских студента приехали на эти дни в Северную столицу с целью отдохнуть после напряженной летней сессии. Вот их имена: Сергей, он же ваш покорный слуга, Максим, Василий и ещё один Сергей. Как вы уже наверное догадались, Максим и Василий были поставлены в не самое удобное положение, когда имели желание или необходимость обратиться к одному из тёзок. Потому второй (или первый, мы не считались) именовался между нами Громом, благо фамилия его неотличима от фамилии губернатора Московской области. Меня же могли звать и Лебедем, в силу птичьего моего происхождения, и Серёгой.
Несмотря на слова из песни неизвестной мне группы, вынесенные мною в заголовок, водки было не так уж и много: пиво преобладало. Началось распитие сего благородного напитка ещё на перроне усилиями Грома (и это в то самое время, когда я прилагал все усилия, дабы банки в моём пакете звенели не слишком громко: столь суров был отец Макса, да и Васин глядел подозрительно). Праздник был продолжен и, естественно, поддержан оставшимися без надзора строгих отцов Васей и Максом в поезде, под разговоры о том, "почему кенгуру зовётся кенгурой", "почему гопники зовутся гопниками", и, самое животрепещущее, - "как зэкам в камеру передают наркоту".
Солнечный Петербург уже ждал нас с распростёртыми объятьями, а если быть более конкретным, то со свободный квартирой моей двоюродной тёти (не знаю, можно ли так назвать двоюродную сестру моей мамы, но ничего другого мне в голову не пришло). Квартирка эта состояла из одной комнаты, кухни, балкона и незакрывающейся ванной. Последнее обстоятельство служило почвой для большого количества шуток, привести которые здесь не решаюсь в силу их чрезвычайно сомнительного характера.
Размещение происходило неспешно, но, всё-таки, часа в три дня мы, наконец, выползли на улицу, имея две насущные проблемы: мы хотели есть и мы хотели пить...
(продолжение следует)