О силе духа и о надежде. Детская больница.
Мы с сыном попали в больницу…
В первый день я была как во сне: как во сне неслась с ним по коридором больницы от лаборатории к рентгенкабинету, и т.д,
как во сне настоятельно требовала, что бы мне объяснили пункты в бумагах о лечении сына, которые нужно было подписать, даже не поговорив лечащим врачом,
как во сне я отдала ребенка медсестре и увидела только его широко распахнутые полные страха синие глаза и дверь, которая за ним закрылась,
а потом я стояла на сквозняковой лестнице и то молилась, то поскуливала от страха за него,
затем я занесла его сонного после наркоза в тоскливую палату и укладывала на серые больничные пеленки, которые мне без особого желания дала экономная сестра- хозяйка.
А все потому, что все случившееся было для нас абсолютной НЕОЖИДАННОСТЬЮ…
Потом приехал муж, да и мой папа отвез нас в больницу и пока позволяли больничные правила был с нами.
Но вообще-то я хотела написать не о нас с Даником. А о тех людях, которых я встретила в хирургическом отделении для новорожденных и детей раннего возраста детской областной больницы. Потому что наша проблема - инородное тело в бронхах и бронхоскопия, которая казалась мне ужасной, по сравнению с другими ситуациями оказалась не такой уж и страшной.
Не люблю примеры, но без них не обойтись.
Одна мама с волшебной сероглазой девочкой 8 месяцев, которая готовилась к сложнейшей операции на печени, в связи с ее пороком, который дал о себе знать недавно.
Вторая мама новорожденной девочки Али, у которой были недоразвиты большие пальчики на ручках, у которой не было части кишечника и ей так же предстояла операция.
Первая мама почернела, заболела от горя, что вылилось в какую то глухую апатию, в понятные слезы, в раздражительность и нервность, в резкость с близкими, которые ежечасно опекали ее. Было ощущение, что она постоянно смотрит внутрь себя и не может найти точки опоры.
Вторая мама была уравновешена, спокойна, хотя можно себе только представить, чего ей это стоило, доброжелательна и даже умудрялась шутить. Когда мы с ней разговорились, она сказала, что ей не куда деваться и она не может себе позволить раскисать, так как у нее есть еще и дочка 2 лет.
Так как Данник, к счастью, очень быстро пришел в себя, то естественно, что он начал исследовать отделение. Любимым занятием его было врываться в чужие палаты, а так как это ему мною было запрещено, то мальчику пришлось ограничиваться рассматриванием через стекло. Так что не вольно я увидела с какой нежностью мама Али пеленает ее и меня просто поразило выражение ее лица - оно лучилось светом.
И я поняла, что мы сами отражаем реальность, то есть реальность является таковой какой мы хотим ее видеть.
Почему я это пишу? Во-первых, потому что горе мамы 8 -месячной малышки, с которой мы лежали в одной палате, душило, давило всех, кто только соприкоснулся с ним, а слова поддержки не затрагивали глубоко ее сердца. И когда я познакомилась с мамой Али у меня как будто бы тяжелый груз упал с сердца.
Во - вторых, потому что я и сама не уверена в том, как бы я проявила себя в такой критической ситуации. ТТТ…
Я не могу не написать также о 3летней девочке, от которой отказались родители и которую взяла под опеку бабушка. И девочка эта практически живет в больнице с рождения, знает все типы наркозов, пережила около 25 операции и имеет взгляд мудреца. А бабушка ее полна нежности не только к ней, но и ко всем детям больницы.
Не могу не написать о 2 летней девочке, с которой мой Данник любил грохотать по столу в столовой и пресмешничать, у которой были парализованы ножки, но у которой есть замечательная деловая и энергичная мама.
Не могу не написать о маме, которая шлепала и пугала сына медсестрами и шприцами даже тогда, когда ему просто не удавалось заснуть.
И о юной цыганке с 2 детьми и целым табором заботливой родни, которая производила впечатление беспечной мамы, но у которой начали отниматься ноги, так она волновалась о своей дочери.
А вообще-то я все это пишу только для того, что бы еще раз вспомнить о силе Духа и о Надежде.
А операция у 8-месячной девочки, слава Богу и врачам, прошла успешно.
Здоровья всем!
В первый день я была как во сне: как во сне неслась с ним по коридором больницы от лаборатории к рентгенкабинету, и т.д,
как во сне настоятельно требовала, что бы мне объяснили пункты в бумагах о лечении сына, которые нужно было подписать, даже не поговорив лечащим врачом,
как во сне я отдала ребенка медсестре и увидела только его широко распахнутые полные страха синие глаза и дверь, которая за ним закрылась,
а потом я стояла на сквозняковой лестнице и то молилась, то поскуливала от страха за него,
затем я занесла его сонного после наркоза в тоскливую палату и укладывала на серые больничные пеленки, которые мне без особого желания дала экономная сестра- хозяйка.
А все потому, что все случившееся было для нас абсолютной НЕОЖИДАННОСТЬЮ…
Потом приехал муж, да и мой папа отвез нас в больницу и пока позволяли больничные правила был с нами.
Но вообще-то я хотела написать не о нас с Даником. А о тех людях, которых я встретила в хирургическом отделении для новорожденных и детей раннего возраста детской областной больницы. Потому что наша проблема - инородное тело в бронхах и бронхоскопия, которая казалась мне ужасной, по сравнению с другими ситуациями оказалась не такой уж и страшной.
Не люблю примеры, но без них не обойтись.
Одна мама с волшебной сероглазой девочкой 8 месяцев, которая готовилась к сложнейшей операции на печени, в связи с ее пороком, который дал о себе знать недавно.
Вторая мама новорожденной девочки Али, у которой были недоразвиты большие пальчики на ручках, у которой не было части кишечника и ей так же предстояла операция.
Первая мама почернела, заболела от горя, что вылилось в какую то глухую апатию, в понятные слезы, в раздражительность и нервность, в резкость с близкими, которые ежечасно опекали ее. Было ощущение, что она постоянно смотрит внутрь себя и не может найти точки опоры.
Вторая мама была уравновешена, спокойна, хотя можно себе только представить, чего ей это стоило, доброжелательна и даже умудрялась шутить. Когда мы с ней разговорились, она сказала, что ей не куда деваться и она не может себе позволить раскисать, так как у нее есть еще и дочка 2 лет.
Так как Данник, к счастью, очень быстро пришел в себя, то естественно, что он начал исследовать отделение. Любимым занятием его было врываться в чужие палаты, а так как это ему мною было запрещено, то мальчику пришлось ограничиваться рассматриванием через стекло. Так что не вольно я увидела с какой нежностью мама Али пеленает ее и меня просто поразило выражение ее лица - оно лучилось светом.
И я поняла, что мы сами отражаем реальность, то есть реальность является таковой какой мы хотим ее видеть.
Почему я это пишу? Во-первых, потому что горе мамы 8 -месячной малышки, с которой мы лежали в одной палате, душило, давило всех, кто только соприкоснулся с ним, а слова поддержки не затрагивали глубоко ее сердца. И когда я познакомилась с мамой Али у меня как будто бы тяжелый груз упал с сердца.
Во - вторых, потому что я и сама не уверена в том, как бы я проявила себя в такой критической ситуации. ТТТ…
Я не могу не написать также о 3летней девочке, от которой отказались родители и которую взяла под опеку бабушка. И девочка эта практически живет в больнице с рождения, знает все типы наркозов, пережила около 25 операции и имеет взгляд мудреца. А бабушка ее полна нежности не только к ней, но и ко всем детям больницы.
Не могу не написать о 2 летней девочке, с которой мой Данник любил грохотать по столу в столовой и пресмешничать, у которой были парализованы ножки, но у которой есть замечательная деловая и энергичная мама.
Не могу не написать о маме, которая шлепала и пугала сына медсестрами и шприцами даже тогда, когда ему просто не удавалось заснуть.
И о юной цыганке с 2 детьми и целым табором заботливой родни, которая производила впечатление беспечной мамы, но у которой начали отниматься ноги, так она волновалась о своей дочери.
А вообще-то я все это пишу только для того, что бы еще раз вспомнить о силе Духа и о Надежде.
А операция у 8-месячной девочки, слава Богу и врачам, прошла успешно.
Здоровья всем!