Мой Норд-Ост.
Ровно 10 лет назад я потерял желание работать в политической журналистике России, и на протяжении нескольких последующих лет умирал как творческая единица, как репортер российских СМИ, причем приличный репортер - новостник, долгое время работавший в РИА Новости.
После журфака Университета мне повезло с работой, пусть она не была сказочно оплачиваема. В 1995 году я по протекции своих сокурсников попал в редакцию Москва бывшего АПН, а тогда РИА Новости. И, наверное, сгнил бы вместе с мощами всевонючего руководителя этой редакции Эдуарда Игоревича Пузырева, ходившего всегда в одном сальном костюме и ненавидевшим футбол и жизнь. Я писал тексты про уборку улиц и разгоны Лужковым всяких дорожников и палаточников, и сходил с ума только от одной фирменной влюбленной (к своему шефу) улыбке пресс-секретаря Лужка Цоя. Так бы я и занимался всякой херней, а многие журналисты погибали вот на таких локальных фронтах СМИ, старели, спивались, были с перхотью и преисполнены важности за особое знание о чертах характера какого нибудь депутата Собакина.
Но я был огненный персонаж, вовсю участвовал в движении рокеров, фанатов, литераторов, модных тусовщиков и даже «утюгов» Арбата, фарцевавших зарубежными шмотками. Фанатизм и рок-н-ролл давал мне огромный драйв, обилие приключений и опасностей, я сам их к себе притягивал, и как же тошно мне было смотреть на этот ходячий Пузырь айрана, когда в стране вовсю шла движуха. Меня чуть не убили ельцинские убийцы во время расстрела Белого Дома, а он поучал меня как надо нелепо и вонюче жить также как он сам. Я участвовал в десятках драк и потасовок, каждый концерт рок-группы мог стать последним из-за выходок гопоты, моя политическая активность была в высшей точке, а Эдуард Игоревич направлял меня на завод ЗИЛ, узнавать, что там еще осталось неворованное.
Но пришли шахтерские забастовки, в 1996 году вся нищая страна встала на дыбы, я это хорошо осветил - огненно осветил, ибо был с бунтующим народом душой и телом. Я помню всех лидеров забастовок, всех шахтеров и горняков, текстильщиц, «которым те, кто множат беды в июне не видать победы». «Мосводоканал нас до нитки обобрал!», «Ельцин - ложись на рельсы!». Потом были два года работы в военной редакции, поездки в Чечню, Ингушетию, Югославию, на все взрывы, теракты, беспорядки, побоища, рейдерские отжимы и зажимы ГОКов и заводов. Вместе с вице-премьером Аксененко нам чуть не надавали кренделей в шахте в Воркуте, я видел всю зыбь и безнадегу земли русской периода РФ.
Я участвовал в освещении операций по «спасению» подлодки Курска и других утопавших лодок и падавших вертолетов и самолетов. По честному освещал все что видел - я очень болел со своим народом, да и редакция РИА Новости до поры времени была весьма честна, порядочна и не зарывалась только там, где был совсем крандец. Выборы, Чубайсы с коробками, Семибанкирщина, войны олигархов, бухущий и даже обосанный Ельцин, отвратитетльный Черномырдин и его птенец, устроивший дефолт, приятный Касьянов и Маслюков, образованный Примаков, который так упился как то с Кучмой, что выпал вместе с ним из лифта Белого Дома. Поездки на атомные станции и сверхобъекты, в Чернобыль и Видяево, Кавказ и Якутию, Европу и Азию, Монголию и Вьетнам, ЮАР, Эфиопию, Киргизию, Грузию и почти весь СНГ. Суперпопойка на 50-лет Путина в Кишиневе, из-за чего чуть не уволили, супер попойка в редакции, когда весь редакторский состав разгромил выпуск, попал шкафом в мента внизу под окном выпуска, переставил все цифры кабинетов в любых пропорциях и развесил водоросли из аквариума на всем официальном 4-м этаже редакции. Супер попойка, когда тогдашнему главе РИА Алексею Волину случайно запустили петарду в кабинет во время совещания. Принятие бюджетов, отставок и назначений, и, знание истинного состояния дел всей экономики страны. Знакомство с экономическими гениями и талантами, и одновременно с такими типами, как Бревнов, Карелова, Зурабов, который историю с монетизацией льгот даже прилично обстряпать не захотел. Нищая, но величественная провинция, медицина, образование, наука, которые не хотели умирать как бы их не убивали. НАРОД РОССИИ - вот самое главное и интересное, что я видел за время своей 10-ти летней работы спецкором РИА Новости, уже в ранге представителя правительственного пула.
Я страдал со своим народом, пил с ним, пил с небожителями, и с Путиным в 1999 году шампанское пил. Видел, что государством управляют и порядочные люди. Но те, при Касьянове брали хотя бы 2 процента, а эти совсем охерели. Я видел много всего, много всего и не скажу, много было несправедливости и непрофессионализма. Истоки межнациональной катастрофы страны, кстати, произрастали на моих глазах, человека, которому из-за наличия мощной корочки РИА можно было пройти почти куда угодно. В то время даже Аркаша Мамонтов, часто приходивший в гости в наш отдел, казался искренним и настоящим, хотя уже и тогда - подозрительно ангажированным людьми, которые рано седеют и имеют одинаковое выражение лиц.
Но мне нравилась моя работа, она совпадала с моими ритмами, чувством справедливости и вольности. Да, мы, правительственный пул, были самыми отрывными сабжами, никогда не вставали при входе министра и не прыгали во фрунт во время тоста в на приеме у губернатора любой области. Мы были, в общем то дико профессиональными, как мы считали.
Но 23-26 октября 2002 года во время событий на Дубровке, когда очередные чечены захватили в заложники людей, пришедших посмотреть мюзикл Норд-Ост, и меня, как обычно, послали освещать теракт, сломался механизм внутри меня. Я освещал почти все крупные теракты и катаклизмы страны (даже пожар на Останкинской башне).
При этом это была работа на износ - узнавать данные, налаживать данные с силовиками, пить с ними, чтобы иметь надежный канал эксклюзива. От нас - информационников, шло 99 процентов всей изначальной инфы страны, которую потом использывали ТВ, Радио и тд. Про пафосные «лезть под пули» я говорить просто не буду, ни к чему. Была задача максимально оповещать мир о происходящем, невзирая на время и место, условия работы.
Во время Норд-Оста, я со своим товарищем из Интерфакса Димой Знаменским сутки нарезал круги вокруг театрального центра, добыл много ценной инфы, и инфы, которая потрясала нас. Рошали, Кобзоны, политики и прочие спекулянты роями вились вокруг, пытаясь заработать дешевую популярность. Потом из центра понесли трупы, была пальба, а как то особенно незаметно работал спецназ. Вторую ночь мы сидели на первом этаже жилого дома прямо напротив Норд-Оста, ночью, рискуя попасть под штурм, под лихую пулю. Мы со Знаменским и хозяйкой квартиры вообще втроем остались в полностью вычищенном доме и пили водку, тихо отдиктовывая материалы в редакцию. А на выпуске все это время сидели кураторы из уважаемых структур и из 74 переданных мной репортажей вышло всего 4. Хотя мы видели почти все.
И ладно бы дело в том, что мою работу запороли. Потом мы увидели как вываливали на улицу бесчувственных людей, СОТНИ людей. И СОТНЯ машин скорой помощи не могла никого спасти. Все лежали грязные, мокрые, вокруг ходили грязные, мокрые медики, военные, журналисты, люди и родственники. Грязные, мокрые, белые, во рвоте и мертвые. Великие люди из спецназа сделали свое дело. Великие! Без шуток, не потеряв никого, отжали театральный центр, свою часть отработали колоссально. Но убили всех до единого чеченов, не оставив ни одного на разрыв. А остальные не спасли груды набросанных тел. Хотя все окрестности Дубровки были забиты скорыми. Лицо руководителя операции Васильева я не забуду никогда.
Как нас всех тогда наебали. Про мотивы, требования, про этих завернутых в платки чеченских баб, которые теперь так и по Европейскому ходят. И про этого лидера террористов. Обе стороны поимели всю страну в туза.
Я прорыдал два дня. И столько же пил. И понял, что после этого, - а новая информполитика была апробирована на Дубровке впервые, - что с такой журналистикой я больше дел иметь не хочу. Что было дальше, не совсем важно. Просто я понял, что любимая на тот момент профессия таковой перестала быть.
Светлая память тем, кого не спасли на Дубровке и на всех терактах в РФ.
http://ru.wikipedia.org/wiki/%D2%E5%F0%F0%EE%F0%E8%F1%F2%E8%F7%E5%F1%EA%E8%E9_%E0%EA%F2_%ED%E0_%C4%F3%E1%F0%EE%E2%EA%E5