Как поляки выдумали "Украину"
В исторический День единства Великой и Малой России вновь и вновь задаешься вопросом: как могло получиться, что на исконно Русской земле, где зародилась, возникла и развилась Русская цивилизация, где был основан центр Руси - "матерь городов русских" град Киев, возникла враждебное русской миру образование под названем "Украина", появилась русоненавистническая идеология украинства, которая предала все заветы предков, которая предала забвению и свое исконное имя "Русь", которая разрушила единство русского народа, - как все это могло произойти?
Глубокое историческое исследование этого вопроса предпринял исследователь А.Царинный, который раскрыл польский след в появлении нового "украинского народа" и создании новой страны под названием "Украина".
"Сколь это ни странным покажется, но исторически совершенно достоверно, что “украинский народ”, а затем и политический вопрос о нем сочинили польские ученые и писатели вслед за разделами Польши в 1772, 1793 и 1795 годах и за связанным с ними исчезновением Польского королевства с карты тогдашней Европы. В эпоху блестящего расцвета Польши, в XVI веке, когда на ее троне со славою восседали последние Ягеллоны и Стефан Баторий (+ 12 декабря 1586 года), каждый образованный поляк прекрасно знал, что в состав Польско-Литовского государства входят области, населенные русскими, а не поляками: Белая, Черная, Малая и Червонная Русь. На латинском языке, который тогда наряду с польским был во всеобщем обиходе, это были Руси - Russia Alba, Nigra, Minor et Rubra. Никто из образованных поляков не сомневался в том, что русские, живущие в пределах Речи Посполитой, исповедует “русскую веру”, то есть православие, и говорят по-русски, а не по-польски. Русью по преимуществу, так сказать истинной Русью, считалась Червонная Русь, составившаяся, по позднейшему административному делению, Русское воеводство со столичным городом Львовом во главе. Один из главнейших писателей золотого века польской литературы Севастиан Клёнович посвятил длинную латинскую поэму описанию природы Червонной Руси и быта ее русского населения (1584).Русские, населявшие свои исконные области, постепенно, в течение XIV, XV и XVI веков, вошедшие в состав Польско-Литовского государства, говорили в домашнем быту на местных наречиях и говорах, но имели и общий письменный язык, так называемый западнорусский, на котором работали канцелярии присутственных мест Великого княжества Литовского и литовское отделение королевской канцелярии. На этом языке в XVI веке были изданы все три редакции Литовского Статута, а в XVII веке им пользовались в обширной полемической литературе в защиту православия против латыни. Русские граждане Речи Посполитой очень дорожили своим языком. Когда в 1577 году королевская канцелярия прислала брацлавской шляхте универсал Стефана Батория на польском языке,, шляхта резко протестовала и требовала, чтобы впредь всякие обращения к ней короля писались по-русски..
После провозглашения двух уний - Люблинской политической (1569) и Брестской церковной (1596) - польская государственная власть поставила себе задачей ополячить и окатоличить своих русских подданных. Со стороны русских началась упорная борьба за веру и народность, продолжавшаяся два века (1596 - 1695) постепенно ослабляя Польшу и содействуя усилению России. Хотя поставленная себе поляками задача оказалась им не по их силам и им не удалось претворить русских православных в поляков-католиков в больших массах, однако с помошью орудий государственной власти и отчасти вследствие культурного превосходства многого они достигли; они окатоличили богатое русское высшее дворянство во главе с такими княжескими родами, как Вишневецкие, Острожские, Чарторыжские, Ружинские, Воронецкие, Четвертинские, лишив Православную Церковь его материальной поддержки. Они низвели православие на степень хлопской, то есть мужицкой, веры, а часть русского простонародья, главным образом в Червонной Руси, силою загнали в унию с римским косциолом. Они изгнали русский язык из канцелярского употребления, заставили русских пользоваться в присутственных местах исключительно польским языком и этим путем втолкнули как в разговорный, так и в письменный русский язык множество польских слов и оборотов, чем лишили его первобытной свежести и цельности. Особенно пострадал письменный русский язык. В середине XVII века - в проповедях, например, киевского монаха Оксенича-Старушича - он обратился в уродливый польско-русский жаргон.
В начале борьбы русских за веру и народность огромную роль сыграли организованные по католическому образцу церковные братства крупных городов: Виленское, Киевское, Луцкое и Львовское. Потом выступили на борьбу гетманы, то есть предводители запорожских казаков в лице Григория Тискиневича и Петра Сагайдачного. Последнему, опираясь на вооруженную казацкую силу, удалось восстановить православную русскую церковную иерархию в Польше (1620) после отступничества Михаила Рогозы, Ипатия Поцея и их единомышленников. Наконец, поднялись стихийные казацкие войны, быстро изменившие свой первоначальный классовый характер в русско-национальный с лозунгами: “Чтобы имя русское не изгладилось в Малой Руси!”, “Чтобы на русской земле не было ни жида, ни ляха, ни унии!”, Богдан Хмельницкий в некоторых из своих универсалов называл себя гетманом (вождем) всех Русей, то есть Белой, Черной, Малой и Червонной. Отсюда совершенно ясно, что в душе у него сложилось уже сознание общих интересов всех русских, живших в пределах Речи Посполитой, а не только особых нужд днепровских казаков.<...>
Русского образованного общества не было да и не могло быть, потому что не существовало русских школ для получения образования. Кто из русских учился в иезуитских (например, в Луцкой, существовавшей с 1608 года) или базилианских школах, становился поляком. Религиозными пастырями православного простонародья были невежественные священники (“попы”), забитые и зависимые в каждой мелочи жизни от владельцев тех сел, где находились церкви... <...>
Между тем развивался процесс умирания польского государства.
Внутреннее разложение и политические интересы трех соседних держав привели к тому, что Польша в три приема была разделена между Россией, Австрией и Пруссией и в 1795 году прекратила свое независимое государственное существование. Польские историки, ищущие популярности, особенно теперь, когда благодаря счастливому для Польши стечению исторических обстоятельств она вновь получила самостоятельную государственность, изо всех сил стараются представить разделы Польши как ужаснейшее преступление и не находят слов, чтобы заклеймить позором императрицу Екатерину II как главнейшую якобы его участницу и виновницу. “Женщина-чудовище”, “нравственный урод”, “бесстыдная грабительница” - вот эпитеты, которыми они щедро ее награждают. Между тем известно, что императрица Екатерина II руководствовалась в своей политике по отношению к Польше вполне честными национальными соображениями, желая возвратить в лоно России как русского народного государства те миллионы русских людей, которые волею исторических судеб были от нее разновременно оторваны. Когда ее намерения осуществились, она повелела в память присоединения к России от Польши русских земель вычеканить медаль с благородной надписью: “Отторженная возвратих”. Однако, несмотря на свойственную Екатерине II гениальную предусмотрительность, она допустила одну колоссальную политическую ошибку: она согласилась (кажется, по совету графа П,А.Румянцева) на передачу Австрии Червонной Руси и Буковины. Таким образом, оставлялось незаконченным собирание русских земель и создавалось на будущее время широкое поле для противорусских интриг как немецкого по духу австрийского правительства, так и озлобленных против России поляков. <...>
Самооправдание Екатерины, что она ничего не грабила, а только получила от Польши обратно то, что было некогда отторгнуто Польшей от России, поразило своей меткостью некоторых поляков, более умных и глубокомыслящих, чем беспечная толпа их современников. Национальная гордость не позволила им признать Екатерину правой, и потому они нашли более удобным опровергнуть ее аргумент утверждением, что в границах поделенной между соседями Польши никогда не было никаких русских. Для обоснования этого положения привлечен был ими на помощь один очень старый географический термин, общий как польскому, так и русскому языку. Термин этот - “украйна”(с маленькой буквой в начале).
Как у поляков, так и у русских “украйной” называлась всякая пограничная область данного государства. Польский историк XVII века Самуил Грондский, писавший по- латыни, так объясняет смысл слова “украйна”: “Margo enim polonice Kray; inde Ukrajna, quasi provincia ad fines Regni posita”. В древнерусской летописи, видевшей в Киеве центр русского мира, слово “украйна” встречается в применении к землям Южной Руси дважды: под 1187 годом “украйной” названа область нынешнего Переяслава-Полтавского (по-древнему% Переяслава-Русского), то есть пограничье от половцев; под 1213-м - область нынешнего Холма, то есть пограничье от поляков <Остальные пятнадцать случаев применения в русской летописи сова “уктайна” (оно встречается под 1271, 1480 - 1481, 1512 - 1531, 1517, 15332 и 1541 годами) относятся не к Южной Руси, а к Московской, к “великого князя украйне”, - к нынешней Тульской и Калужской губерниям, к Полоцку и Пскову и только в одном случае, где дело идет о приходе татар на Путивль, - к Курской губернии. Во всех семнадцати случаях слово “украйна” является существительным нарицательным, а не собственным; иногда оно поставлено даже во множественном числе (Полное собрание русских летописей. Т. VIII.С.279, 296) <...>(Справку сообщил князь А.М.Волконскиий) >
В актах Московского государства постоянно встречаем упоминания об “украинах” (пограничных областях): псковской, смоленской, татарской (от татар), мордовской (от мордвы), мещерской (от мещеры) и иных. Когда южное пограничье Московского государства от крымских татар заселилось слободами, то есть вольными от всяких повинностей и податей поселениями, оно стало называться слободской украиной. В одной из сибирских песен сборника Кирши Данилова поется об амурской украине. С другой стороны, в польской “Хронике” Стрыйковского (1582) вспоминаются “украйны” польского королевства: прусская (от пруссаков) и литовская (от литовцев). Позднее, в конце XVI и в XVII веке, главное внимание поляков привлекали “украины” киевская, брацлавская и подольская, то есть пограничные области Польши с хищными крымцами, постоянно производившими на Польшу свои опустошительные набеги. Постепенно в обиходной речи воеводства Киевское, Броцлавское и Подольское сделались “украинами” по преимуществу, а потом вообще “Украиной” (с большой буквой в начале). Но эти же области в старом русском представлении были Малой Русью, или, в греческом выговоре слова “Русь” - Малой Россией, то есть исконной, первоначальной родиной русского народа со священным Киевом на челе. Как известно, древние греки ввели в обычай называть “Малой” страну, бывшую колыбелью, прародиной данного народа, а “Великой” - страну, позднее им колонизованную. Так, Малая Азия, в древнегреческом понимании, являлась прародиной азиатов, а Великая Азия - собранием их колоний. Малая Греция обнимала только южную часть Балканского полуострова (то есть Эпир, Фессалию, Аттику, Пелопонес), а греческие колонии в Сицилии и по берегам Апулии и Калабрии назывались Великой Грецией. От греков эти понятия переняли и русские - еще в XIII и XIV веках. В результате для одной страны получилось два названия: русское - Малая Россия (применяющий его русский имеет в виду ход истории и национальность жителей) и польское - Украина (здесь поляк смотрит из Варшавы на древнюю Малую Русь как на пограничье своего государства от татарских степей - “диких полей”).
Когда в укор политике Екатерины у поляков явилась тенденция отрицать руссизм, или русскость, русских, живущих в пределах упраздненной Польши, тогда ухватились за название “Украина”, чтобы повернуть мысль таким образом: раз страна называется Украиной, то, значит, народ, ее населяющий, должен называться украинским.
Вот когда исчезли русские в Малой Руси и появились украинцы как особая якобы национальность. В Белой, Черной и Червонной Руси новых географических названий не образовалось, а потому поляки должны были называть тамошних жителей по-старому - русскими и русинами. Впервые название “украинцы” встречается в печати в выходивших на французском языке в последние годы XVIII века сочинениях замечательного польского ученого графа Яна Потоцкого. Но все-таки граф Потоцкий выводил украинцев от древних племен, перечисленных в №Повести временных лет”, приписываемой Нестору: от полян, древлян, воынян и бужан. Следующий по времени польский ученый, трактовавший об украинцах,, граф Фаддей Чацкий знать не хочет ясной еще для упомянутого Грондского этимологии слова ”украина” - “a verbo polonico Kray”, а уверяет, что украинцы произошли от укров, особой орды пришедшей на место Украины из-за Волги в VII веке, в действительности никогда не существовавшей. От укров - Украина, от Украины - украинцы. Таким образом, выходило, что в украинцах нет ничего русского и что Екатерина, участвуя в разделах Польши, ложно думала, будто она возвращает в лоно России отторженных от нее русских.
Родной брат графа Яна Потоцкого, граф Северин Потоцкий, в первые годы XIX века был попечителем вновь открытого Харьковского университета. Он привлек нескольких польских профессоров к преподаванию в нем. В Харькове образовался целый польский ученый кружок. Мысли Яна Потоцкого и Фаддея Чацкого о нерусском происхождении “украинцев” перенесены были через этих лиц на почву Левобережной Малороссии и Слободской Украины и нашли здесь значительное распространение.
http://users.i.com.ua/~luzan/history/Politsep_Carinnij.htm
Глубокое историческое исследование этого вопроса предпринял исследователь А.Царинный, который раскрыл польский след в появлении нового "украинского народа" и создании новой страны под названием "Украина".
"Сколь это ни странным покажется, но исторически совершенно достоверно, что “украинский народ”, а затем и политический вопрос о нем сочинили польские ученые и писатели вслед за разделами Польши в 1772, 1793 и 1795 годах и за связанным с ними исчезновением Польского королевства с карты тогдашней Европы. В эпоху блестящего расцвета Польши, в XVI веке, когда на ее троне со славою восседали последние Ягеллоны и Стефан Баторий (+ 12 декабря 1586 года), каждый образованный поляк прекрасно знал, что в состав Польско-Литовского государства входят области, населенные русскими, а не поляками: Белая, Черная, Малая и Червонная Русь. На латинском языке, который тогда наряду с польским был во всеобщем обиходе, это были Руси - Russia Alba, Nigra, Minor et Rubra. Никто из образованных поляков не сомневался в том, что русские, живущие в пределах Речи Посполитой, исповедует “русскую веру”, то есть православие, и говорят по-русски, а не по-польски. Русью по преимуществу, так сказать истинной Русью, считалась Червонная Русь, составившаяся, по позднейшему административному делению, Русское воеводство со столичным городом Львовом во главе. Один из главнейших писателей золотого века польской литературы Севастиан Клёнович посвятил длинную латинскую поэму описанию природы Червонной Руси и быта ее русского населения (1584).Русские, населявшие свои исконные области, постепенно, в течение XIV, XV и XVI веков, вошедшие в состав Польско-Литовского государства, говорили в домашнем быту на местных наречиях и говорах, но имели и общий письменный язык, так называемый западнорусский, на котором работали канцелярии присутственных мест Великого княжества Литовского и литовское отделение королевской канцелярии. На этом языке в XVI веке были изданы все три редакции Литовского Статута, а в XVII веке им пользовались в обширной полемической литературе в защиту православия против латыни. Русские граждане Речи Посполитой очень дорожили своим языком. Когда в 1577 году королевская канцелярия прислала брацлавской шляхте универсал Стефана Батория на польском языке,, шляхта резко протестовала и требовала, чтобы впредь всякие обращения к ней короля писались по-русски..
После провозглашения двух уний - Люблинской политической (1569) и Брестской церковной (1596) - польская государственная власть поставила себе задачей ополячить и окатоличить своих русских подданных. Со стороны русских началась упорная борьба за веру и народность, продолжавшаяся два века (1596 - 1695) постепенно ослабляя Польшу и содействуя усилению России. Хотя поставленная себе поляками задача оказалась им не по их силам и им не удалось претворить русских православных в поляков-католиков в больших массах, однако с помошью орудий государственной власти и отчасти вследствие культурного превосходства многого они достигли; они окатоличили богатое русское высшее дворянство во главе с такими княжескими родами, как Вишневецкие, Острожские, Чарторыжские, Ружинские, Воронецкие, Четвертинские, лишив Православную Церковь его материальной поддержки. Они низвели православие на степень хлопской, то есть мужицкой, веры, а часть русского простонародья, главным образом в Червонной Руси, силою загнали в унию с римским косциолом. Они изгнали русский язык из канцелярского употребления, заставили русских пользоваться в присутственных местах исключительно польским языком и этим путем втолкнули как в разговорный, так и в письменный русский язык множество польских слов и оборотов, чем лишили его первобытной свежести и цельности. Особенно пострадал письменный русский язык. В середине XVII века - в проповедях, например, киевского монаха Оксенича-Старушича - он обратился в уродливый польско-русский жаргон.
В начале борьбы русских за веру и народность огромную роль сыграли организованные по католическому образцу церковные братства крупных городов: Виленское, Киевское, Луцкое и Львовское. Потом выступили на борьбу гетманы, то есть предводители запорожских казаков в лице Григория Тискиневича и Петра Сагайдачного. Последнему, опираясь на вооруженную казацкую силу, удалось восстановить православную русскую церковную иерархию в Польше (1620) после отступничества Михаила Рогозы, Ипатия Поцея и их единомышленников. Наконец, поднялись стихийные казацкие войны, быстро изменившие свой первоначальный классовый характер в русско-национальный с лозунгами: “Чтобы имя русское не изгладилось в Малой Руси!”, “Чтобы на русской земле не было ни жида, ни ляха, ни унии!”, Богдан Хмельницкий в некоторых из своих универсалов называл себя гетманом (вождем) всех Русей, то есть Белой, Черной, Малой и Червонной. Отсюда совершенно ясно, что в душе у него сложилось уже сознание общих интересов всех русских, живших в пределах Речи Посполитой, а не только особых нужд днепровских казаков.<...>
Русского образованного общества не было да и не могло быть, потому что не существовало русских школ для получения образования. Кто из русских учился в иезуитских (например, в Луцкой, существовавшей с 1608 года) или базилианских школах, становился поляком. Религиозными пастырями православного простонародья были невежественные священники (“попы”), забитые и зависимые в каждой мелочи жизни от владельцев тех сел, где находились церкви... <...>
Между тем развивался процесс умирания польского государства.
Внутреннее разложение и политические интересы трех соседних держав привели к тому, что Польша в три приема была разделена между Россией, Австрией и Пруссией и в 1795 году прекратила свое независимое государственное существование. Польские историки, ищущие популярности, особенно теперь, когда благодаря счастливому для Польши стечению исторических обстоятельств она вновь получила самостоятельную государственность, изо всех сил стараются представить разделы Польши как ужаснейшее преступление и не находят слов, чтобы заклеймить позором императрицу Екатерину II как главнейшую якобы его участницу и виновницу. “Женщина-чудовище”, “нравственный урод”, “бесстыдная грабительница” - вот эпитеты, которыми они щедро ее награждают. Между тем известно, что императрица Екатерина II руководствовалась в своей политике по отношению к Польше вполне честными национальными соображениями, желая возвратить в лоно России как русского народного государства те миллионы русских людей, которые волею исторических судеб были от нее разновременно оторваны. Когда ее намерения осуществились, она повелела в память присоединения к России от Польши русских земель вычеканить медаль с благородной надписью: “Отторженная возвратих”. Однако, несмотря на свойственную Екатерине II гениальную предусмотрительность, она допустила одну колоссальную политическую ошибку: она согласилась (кажется, по совету графа П,А.Румянцева) на передачу Австрии Червонной Руси и Буковины. Таким образом, оставлялось незаконченным собирание русских земель и создавалось на будущее время широкое поле для противорусских интриг как немецкого по духу австрийского правительства, так и озлобленных против России поляков. <...>
Самооправдание Екатерины, что она ничего не грабила, а только получила от Польши обратно то, что было некогда отторгнуто Польшей от России, поразило своей меткостью некоторых поляков, более умных и глубокомыслящих, чем беспечная толпа их современников. Национальная гордость не позволила им признать Екатерину правой, и потому они нашли более удобным опровергнуть ее аргумент утверждением, что в границах поделенной между соседями Польши никогда не было никаких русских. Для обоснования этого положения привлечен был ими на помощь один очень старый географический термин, общий как польскому, так и русскому языку. Термин этот - “украйна”(с маленькой буквой в начале).
Как у поляков, так и у русских “украйной” называлась всякая пограничная область данного государства. Польский историк XVII века Самуил Грондский, писавший по- латыни, так объясняет смысл слова “украйна”: “Margo enim polonice Kray; inde Ukrajna, quasi provincia ad fines Regni posita”. В древнерусской летописи, видевшей в Киеве центр русского мира, слово “украйна” встречается в применении к землям Южной Руси дважды: под 1187 годом “украйной” названа область нынешнего Переяслава-Полтавского (по-древнему% Переяслава-Русского), то есть пограничье от половцев; под 1213-м - область нынешнего Холма, то есть пограничье от поляков <Остальные пятнадцать случаев применения в русской летописи сова “уктайна” (оно встречается под 1271, 1480 - 1481, 1512 - 1531, 1517, 15332 и 1541 годами) относятся не к Южной Руси, а к Московской, к “великого князя украйне”, - к нынешней Тульской и Калужской губерниям, к Полоцку и Пскову и только в одном случае, где дело идет о приходе татар на Путивль, - к Курской губернии. Во всех семнадцати случаях слово “украйна” является существительным нарицательным, а не собственным; иногда оно поставлено даже во множественном числе (Полное собрание русских летописей. Т. VIII.С.279, 296) <...>(Справку сообщил князь А.М.Волконскиий) >
В актах Московского государства постоянно встречаем упоминания об “украинах” (пограничных областях): псковской, смоленской, татарской (от татар), мордовской (от мордвы), мещерской (от мещеры) и иных. Когда южное пограничье Московского государства от крымских татар заселилось слободами, то есть вольными от всяких повинностей и податей поселениями, оно стало называться слободской украиной. В одной из сибирских песен сборника Кирши Данилова поется об амурской украине. С другой стороны, в польской “Хронике” Стрыйковского (1582) вспоминаются “украйны” польского королевства: прусская (от пруссаков) и литовская (от литовцев). Позднее, в конце XVI и в XVII веке, главное внимание поляков привлекали “украины” киевская, брацлавская и подольская, то есть пограничные области Польши с хищными крымцами, постоянно производившими на Польшу свои опустошительные набеги. Постепенно в обиходной речи воеводства Киевское, Броцлавское и Подольское сделались “украинами” по преимуществу, а потом вообще “Украиной” (с большой буквой в начале). Но эти же области в старом русском представлении были Малой Русью, или, в греческом выговоре слова “Русь” - Малой Россией, то есть исконной, первоначальной родиной русского народа со священным Киевом на челе. Как известно, древние греки ввели в обычай называть “Малой” страну, бывшую колыбелью, прародиной данного народа, а “Великой” - страну, позднее им колонизованную. Так, Малая Азия, в древнегреческом понимании, являлась прародиной азиатов, а Великая Азия - собранием их колоний. Малая Греция обнимала только южную часть Балканского полуострова (то есть Эпир, Фессалию, Аттику, Пелопонес), а греческие колонии в Сицилии и по берегам Апулии и Калабрии назывались Великой Грецией. От греков эти понятия переняли и русские - еще в XIII и XIV веках. В результате для одной страны получилось два названия: русское - Малая Россия (применяющий его русский имеет в виду ход истории и национальность жителей) и польское - Украина (здесь поляк смотрит из Варшавы на древнюю Малую Русь как на пограничье своего государства от татарских степей - “диких полей”).
Когда в укор политике Екатерины у поляков явилась тенденция отрицать руссизм, или русскость, русских, живущих в пределах упраздненной Польши, тогда ухватились за название “Украина”, чтобы повернуть мысль таким образом: раз страна называется Украиной, то, значит, народ, ее населяющий, должен называться украинским.
Вот когда исчезли русские в Малой Руси и появились украинцы как особая якобы национальность. В Белой, Черной и Червонной Руси новых географических названий не образовалось, а потому поляки должны были называть тамошних жителей по-старому - русскими и русинами. Впервые название “украинцы” встречается в печати в выходивших на французском языке в последние годы XVIII века сочинениях замечательного польского ученого графа Яна Потоцкого. Но все-таки граф Потоцкий выводил украинцев от древних племен, перечисленных в №Повести временных лет”, приписываемой Нестору: от полян, древлян, воынян и бужан. Следующий по времени польский ученый, трактовавший об украинцах,, граф Фаддей Чацкий знать не хочет ясной еще для упомянутого Грондского этимологии слова ”украина” - “a verbo polonico Kray”, а уверяет, что украинцы произошли от укров, особой орды пришедшей на место Украины из-за Волги в VII веке, в действительности никогда не существовавшей. От укров - Украина, от Украины - украинцы. Таким образом, выходило, что в украинцах нет ничего русского и что Екатерина, участвуя в разделах Польши, ложно думала, будто она возвращает в лоно России отторженных от нее русских.
Родной брат графа Яна Потоцкого, граф Северин Потоцкий, в первые годы XIX века был попечителем вновь открытого Харьковского университета. Он привлек нескольких польских профессоров к преподаванию в нем. В Харькове образовался целый польский ученый кружок. Мысли Яна Потоцкого и Фаддея Чацкого о нерусском происхождении “украинцев” перенесены были через этих лиц на почву Левобережной Малороссии и Слободской Украины и нашли здесь значительное распространение.
http://users.i.com.ua/~luzan/history/Politsep_Carinnij.htm