Смелость
Сегодня начала психотерапию. Считала ее делом зряшным и отъемом средств у населения, благо, был опыт и не скажу, чтобы удачный. Хотя, как посмотреть. В общем, мой психотерапевт - Светлана, она же медсестра Первой онкологической больницы. Она работает в отделении химеотерапии, там мы с ней и познакомились. Я люблю общаться с людьми, так вот, слово за слово, и разговорились. Первое, что она сказала было булгаковское:
- Человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен.
И пошла себе дальше коктейли готовить.
В один из последних моих визитов, пятнадцатый из шестнадцати, что ли, она брала у меня кровь на анализы перед химией и опять мы зацепились языками. Выяснилось, что Светлана дипломированный психолог, гештальт-терапевт, учится на психотерапевта, сама в терапии то ли три то ли четыре года.
- Это же не работа, то, чем Вы занимаетесь, это служение людям, - сказала умная Люся.
А Светлана ответила в духе, что задолбало служение, хватит, свое отслужила, хочется заниматься тем, к чему душа готова и лежит. Умная Люся сказала, что, дык, нужна практика и уточнила, почем опиум для народа, ответ, «2 тысячи рублей» ее (меня) удовлетворил, на том и порешили - попробуем.
Мне понравился наш первый сеанс. Я для себя решила, что не буду требовать от Светланы чудес, мне нужно зеркало и все. Буду смотреть, что оно мне покажет. И Светлана не доминировала, не давала, не играла роль психотерапевта и так далее. Она сказала, что учится и развивается и, в первую очередь, через клиентов, через меня то бишь. А что? Как написано в моем гороскопе, который сделал Борис, «я учитель учителей».
Так вот.
В конце беседы Светлана сказала, что я смелая и ей хочется пожать мне руку. Вообще-то я ужасная трусиха. Которая в детстве таблетки мусолила в ладошке пару часов, прежде чем проглотить. Вообще, все чуждое, инородное меня пугало. Врачи, больницы, больничные коридоры, больные - от этого хотелось отгородиться и жить отдельно, не соприкасаясь. Когда я впервые пришла в Первую онкологическую, то чувствовала себя как всегда, здоровой, отдельной от больных женщиной. «Где вы, а где я? Мы разные». Сейчас я внутри тусовки онкобольных, хотя по-прежнему чувствую себя здоровой и гораздо здоровей многих условно здоровых. Единственное, в чем разница между Люсей старой и новой сборки - перепрошитая знает, что все это миражи. Сегодня бежишь - завтра лежишь и наоборот. Все меняется, нет ничего постоянного, никаких постоянных величин. Точнее, они есть, но всегда одно прибывает там, где другое убывает.
Так и с моей смелостью - она стала ответом на страх. В первую очередь, на тот страх, который пережили прадед с прабабкой и те, кто раньше, еврейский мой род. Ну, и русский, видимо, тоже не подкачал с количеством страхов. Там лопатить не перелопатить. Вообще, весь этот девятнадцатый и дальше двадцатый век - они про подавление, войны, голод, агрессию и так далее. Вообще, было наивно полагать, что вот мы сейчас такие красивые и смелые возьмем и все изменим - вернем справедливость на Ивановскую горку, этих особенных людей вернем. Мы встретились со Злом и Зло оказалось сильнее. Удивительно? Справедливости ради стоит отметить, что сейчас на месте разрушенного здания школы и бывшего института международного рабочего движения - пустота и пустырь. Что-то взойдет. Посмотрим, что, не исключено, что что-то хорошее.