...
Пару месяцев назад, в мае, мне нужно было придти к маме в квартиру, полить цветы в её отсутствие. Я очень отчётливо запомнила это вечер - я шла по Петроградкой стороне, в душе у меня была тишина и какая-то томящаяся грусть. Я шла по тихой Гатчинской, смотрела на кусты и деревья, которые, мне кажется, знаю наизусть - сколько раз мы с собакой бродили среди них ночью, в голове всплывали обрывки каких-то смутных воспоминаний той поры, когда я жила здесь, поры полной душевной растерянности, попытки как-то себя осознать в этом мире и поры тотального внутреннего одиночества. Вообще-то бывало разное, но вспоминаю я именно это. Вот ресторан, и на открытой веранде люди, завернувшись в пледы, разговаривают, пьют вино, и всё это выглядит так уютно со стороны. Вот кусты, вот магазинчик, а вот и наша арка, и скрипит чёрная калитка ворот, а потом я пересекаю маленький двор-колодец, в котором гулко отдаются шаги, и всегда поднимаю взгляд на окна четвёртого этажа - горит ли свет на кухне. Свет там не горит, и разноцветная гирлянда в кухне, включённая всегда, когда кто-то дома, тоже выключена. Потом я открываю дверь в парадную, она привычно лязгает и гремит, и начинаю подниматься по широкой лестнице. И когда я поднимаюсь до пролёта третьего этажа, меня накрывают воспоминания обо всех моих одиноких возвращениях в эту квартиру когда-то, когда я жила тут одна, как я поднималась до пролёта третьего этажа и дальше, поднимаясь на четвёртый, каждый раз совершенно бесперспективно и необоснованно и с какой-то фантастической надеждой хотела увидеть, что кто-то ждёт моего возвращения домой, присев на подоконник около моей двери, кто-то, кого я люблю. Это была какая-то неистовая мечта, рождённая моим одиночеством и тоской, всем, что тогда варилось в душе и никак не могло оформиться во что-то мне понятное и красивое.
И вот пару месяцев назад я поднималась по этой лестнице и поняла, что всё также надеюсь, каждый раз надеюсь, что кто-то меня там ждёт.
Я уже давно не живу одна, не живу в той квартире, понемногу разбираюсь с беспорядком внутри. У меня любимая семья, дети, свой дом, уверенность в себе и своих силах, и часто я понимаю, что у меня даже есть внутренняя гармония. Но всё же какая-то часть моей души всегда остаётся наедине со своим одиночеством, и я пока бессильна перед этим.
У меня сегодня был мой личный день (и даже две ночи перед и после), когда все уехали и я предоставлена самой себе - никаких семейных обязанностей и никому ничего не должна. Вечером я стояла на крыше, смотрела на уходящий в сумерки город, купола и башенки, и понимала, что я одна сегодня в этом городе, совсем одна. И всегда есть у меня закоулок души, где живёт это большое одиночество.
А потом я шла домой, и понимала, что очень, очень хочу, чтобы кто-то там ждал моего возвращения, кто-то, кого я люблю.
И вот пару месяцев назад я поднималась по этой лестнице и поняла, что всё также надеюсь, каждый раз надеюсь, что кто-то меня там ждёт.
Я уже давно не живу одна, не живу в той квартире, понемногу разбираюсь с беспорядком внутри. У меня любимая семья, дети, свой дом, уверенность в себе и своих силах, и часто я понимаю, что у меня даже есть внутренняя гармония. Но всё же какая-то часть моей души всегда остаётся наедине со своим одиночеством, и я пока бессильна перед этим.
У меня сегодня был мой личный день (и даже две ночи перед и после), когда все уехали и я предоставлена самой себе - никаких семейных обязанностей и никому ничего не должна. Вечером я стояла на крыше, смотрела на уходящий в сумерки город, купола и башенки, и понимала, что я одна сегодня в этом городе, совсем одна. И всегда есть у меня закоулок души, где живёт это большое одиночество.
А потом я шла домой, и понимала, что очень, очень хочу, чтобы кто-то там ждал моего возвращения, кто-то, кого я люблю.