Японский Туран и Чёрный Ислам
Кто знает, в 1961 г. под именем «Клуба Чёрного Дракона» («Кёкурю Курабу») было официально заявлено о возрождении знаменитого «Общества Чёрного Дракона», легендарной японской ультра-националистической организации прошлого века.
Это общество - «Кёкурюкай» - известное также, как «Амурский Союз», создал в 1901 г. политик-националист, сын самурая и мастера дзюдо Рёхэй Утида. Приверженец бусидо, древней этики воинов Японии, традиционалист, крайний реакционер и националист, член ультраправой банды «Гэнъёся», ветеран боевых действий и помощник гоминьдановского руководства Утида оставался бессменным лидером «Кёкурюкай» вплоть до 1937 г. Параллельно с этим он был инициатором нескольких антироссийских объединений, со-организатором покушения на премьер-министра Като Такааки, злейшим врагом либералов и интернационалистов. В 1930-е гг. Утида также являлся одним из лидеров влиятельной фашистской группировки «Дайниппон Сайсантё», которая ставила перед собой задачу передачу власти милитаристам. Поэтому его можно считать фигурой в числе главных идеологов эры Сёва.
Созданная им организация никогда не была массовой и первоначально имела черты тайного союза, но всегда отличалась большой поддержкой крупных капиталистов и высокопоставленных чиновников. «Кёкурюкай» создали отличную школу профессионального шпионажа, сотрудники которой занимались разведкой в отношении действий Российской империи и работали против неё на континентальных территориях. Организация прибегала к давлению на японское правительство, побуждая его проводить политику силы в отношении России. Следуя проповедуемым ею паназиатским идеям, «Кёкурюкай» оказывал финансовую и иную помощь революционерам в восточной Азии, например - Сунь Ятсену в Китае и Эмилио Агинальдо на Филиппинах.
Во время русско-японской войны, аннексии Кореи Японией и оккупации российского Дальнего Востока во время Гражданской войны в России «Кёкурюкай» также сыграл весьма существенную роль. Японская императорская армия использовала созданную обществом шпионско-диверсионную сеть в странах Дальнего Востока для разведывательной и подрывной деятельности, актов саботажа и организации политического террора. При непосредственной помощи «Кёкурюкая» в северо-восточном Китае создавались формирования маньчжурских и китайских милитаристов (известнейшим из которых был Чжан Цзолинь) с целью борьбы с российским, а позднее и с советским влиянием. «Амурский Союз» наряду с японской разведкой и тайной полицией занимался вопросами пропаганды и дезинформации, поставлял в армию переводчиков.
«Кёкурюкай» оказывал тайную поддержку и работал в контакте с японским резидентом в Азии Акаси Мотодзиро, проводившим шпионские операции в Китае, Сибири и Маньчжурии, и искавшим связи с мусульманами Средней Азии. «Амурский Союз» находился также в тесном контакте с различными буддистскими организациями и сектами Азии. В 1920-1930-е гг. он становится одной из влиятельнейших японских политических организаций, ведших борьбу с либеральными и левыми движениями Японии. Несмотря на незначительное число членов, в «Кёкурюкай» состояли министры, высшие военные чины, ведущие хозяйственники и капиталисты Японии, что определяло положение этой группы как наиболее серьёзной из крайне правых движений страны. В 1930-е гг. «Кёкурюкай» повсеместно проводил агентурную работу, в том числе в Турции, Марокко, Эфиопии, Юго-Восточной Азии, Южной Америке, Европе и США.
В Штатах подозрительная деятельность «Кокурюкая» послужила обширным материалом для огромного количества публикаций в прессе, связывавших деятельность этой японской организации со всеми возможными видами преступности и подрывной деятельности. По вымышленным сюжетам о её необыкновенной активности сочинялось множество криминально-политических романов и рассказов, формировавших у американца зловещий образ пятой колонны внутри США, навербованной «Кёкурюкаем» из проживавших в Америке японцев. Подобные настроения с началом Второй мировой войны повлияли на решение американского правительства об интернировании американских нисэев. ФБР обвиняло «Кёкурюкай» в поддержке радикальных негритянских организаций в США (таких, как «Нация Ислама» и др.).
На последнем следует остановиться подробнее. То, что дальневосточные фашиствующие режимы и объединения были открыты к сотрудничеству с Исламским миром, не секрет. На Тайване от лица «Кёкурюкай» этим занимался вышеупомянутый генерал-губернатор острова, милитарист Мотодзиро, от лица Гоминьдана - соратник Сунь Ятсена, мусульманский генерал и шейх тариката Джахрийя - Ма Буфан. Так что, связь японских радикальных политических группировок, как левого, так и правого спектра, с мусульманскими повстанцами ни для кого не секрет.
Куда интереснее то, какую базу под это подводила японская пропаганда. Сегодня, когда принято удивляться «странностям» венгерских неонацистов из партии «Йоббик» (а главной «странностью», напомним, является их последовательный туранизм и внешнеполитическая исламофилия), мало кто обращает внимание на схожий путь «Кёкурюкай». Между тем, Япония 30-40-х гг. ХХ в. оказалась в сложной геополитической и цивилизационной петле, когда, с одной стороны, ей пришлось готовиться к войне с Китаем - первоисточником всей её классической культуры - с другой стороны, искать себе новых союзников. Исторический изоляционизм, сменившийся стремительной и совершенно некритической вестернизацией в эпоху Мэйдзи, позволял японцам взвешивать и примерять на себя всё, что хлынуло в их страну благодаря политике «открытых дверей».
Западные инфлюэнции только подстегнули и углубили давнишний конфликт между сторонниками культурной изоляции и территориальной экспансии - «людьми прежних порядков» - и вновь появившимися местными либералами. В лагере первых, который пополняли консервативные революционеры, экс-самураи, интеллектуалы-националисты и офицерская элита, естественным образом вызревали симпатии к фашистам Европы. Которые, однако, в целом были столь же открыты традиционному Исламскому миру, сколь противопоставлены либералам и коммунистам. Но если в Германии или Италии исламофилия нимало не влияла на становление национального мифа, то в Стране Восходящего Солнца всё демонстрировало зачатки иного подхода.
Выходя из автаркии, намереваясь обрушиться на материковый Китай и отвергая западный либерализм, Япония искала себя в большом мире больших идей. Одним из выходов была Умма и доктрина алтай-туранизма. Именно так, среди японских националистов - профессуры, журналистской братии, лингвистов, даже мастеров боевых искусств - стали набирать популярность идеи об алтайско-тюркских пракорнях современных японцев. Эта доктрина снабжала правые круги Японии неожиданным и головокружительным вектором эмансипации: изолированная держава, воссоединяющая с Востока со своими западными родичами, тюрками Евразии. Здесь находилось место и для «самостийности», вписывавшей Японию в глобальный геополитический проект, и для гневливой антикитайской риторики (Китай веками имел напряжённые отношения с внутренними и окружающими его по периферии тюрко-монголами).
Другой момент - самый главный враг милитаристской Японии, США. Американцы представлялись средоточием зла, главным донором либеральных ценностей и разложения. Но у США времён Второй мировой был свой внутренний источник напряжённости - массовое движение «чёрных мусульман». Поэтому здесь дружелюбие японского фашизма по отношению к Исламу умудрилось принять, пожалуй, самые экзотичные формы. Прекрасно осознавая враждебность «Нации Ислама» федеральным властям и готовность «чёрных мусульман» к сотрудничеству с любой разведкой, точащей зуб на Капитолийский холм, «Кёкурюкай» развернула в США настоящую вербовочную сеть.
Ключевой фигурой-контактёром с «Нацией Ислама» был назначен один из руководителей «Амурского Союза» майор Сатохата Такахаши. Обосновавшись в Детройте, он оказывал значительную материальную и организационную поддержку лидеру «Нации Ислама» Элайдже Мухаммаду. Не в последнюю очередь поэтому, когда американские контрразведчики накрыли «Кёкурюкай», Элайджа оказался за решёткой по обвинению в государственной измене вместе со 125-ю своими товарищами. Допрашивавшие арестованных спецслужбы были шокированы сильнейшими про-японскими настроениями среди «чёрных мусульман», которые согласно отчётам ФБР порой доходили до фанатизма. Афроамериканские исламисты вне зависимости от социального уровня и качества полученного образования были хорошо осведомлены об истории современной Японии, её победах в войнах с Россией и планах на оккупацию Тихоокеанского бассейна.
Как оказалось, всё это время в Детройте, Чикаго, Сент-Луисе, Оклахоме, Нью-Йорке, Нью-Джерси и обеих дельтах реки Миссисипи майор Такахаши облучал десятки тысяч негров мессианской пропагандой. Она обещала им, что Императорская армия Японии в случае победы над США непременно высвободит их из под гнетущего американского расизма и социального рабства. Но самый поразительный момент в работе японского фашизма с «чёрными мусульманами» даже не в этом. Он заключался в том, что Япония инсталлировала в умы и представления «Нации Ислама» тюркистские установки. Иными словами, Япония рассматривала себя в качестве локомотива тюрского мира и предлагала туранизм как модус глобального фашистско-мусульманского альянса. Для этого была даже создана «Молодая Лига Великояпонского Турана» («Дай Нихон Туран Сэйнэн Рэнмэй»). Лига занималась сближением актив «Нации Ислама» с японскими национал-туранистами, которые обучали афроамериканцев боевым искусствам, японскому языку и старались всячески их индоктринировать.
Увы, поражение Фашистской Японии во Второй мировой войне положило конец этой прекрасной инициативе. Но ведь и Венгрии потребовалось несколько столетия для того, чтобы определиться со своим туранским происхождениям. Эту страницу японские правые всё ещё не перевернули…
На фото: чёрнокожие члены «Кёкурюкай» в Японии.
Это общество - «Кёкурюкай» - известное также, как «Амурский Союз», создал в 1901 г. политик-националист, сын самурая и мастера дзюдо Рёхэй Утида. Приверженец бусидо, древней этики воинов Японии, традиционалист, крайний реакционер и националист, член ультраправой банды «Гэнъёся», ветеран боевых действий и помощник гоминьдановского руководства Утида оставался бессменным лидером «Кёкурюкай» вплоть до 1937 г. Параллельно с этим он был инициатором нескольких антироссийских объединений, со-организатором покушения на премьер-министра Като Такааки, злейшим врагом либералов и интернационалистов. В 1930-е гг. Утида также являлся одним из лидеров влиятельной фашистской группировки «Дайниппон Сайсантё», которая ставила перед собой задачу передачу власти милитаристам. Поэтому его можно считать фигурой в числе главных идеологов эры Сёва.
Созданная им организация никогда не была массовой и первоначально имела черты тайного союза, но всегда отличалась большой поддержкой крупных капиталистов и высокопоставленных чиновников. «Кёкурюкай» создали отличную школу профессионального шпионажа, сотрудники которой занимались разведкой в отношении действий Российской империи и работали против неё на континентальных территориях. Организация прибегала к давлению на японское правительство, побуждая его проводить политику силы в отношении России. Следуя проповедуемым ею паназиатским идеям, «Кёкурюкай» оказывал финансовую и иную помощь революционерам в восточной Азии, например - Сунь Ятсену в Китае и Эмилио Агинальдо на Филиппинах.
Во время русско-японской войны, аннексии Кореи Японией и оккупации российского Дальнего Востока во время Гражданской войны в России «Кёкурюкай» также сыграл весьма существенную роль. Японская императорская армия использовала созданную обществом шпионско-диверсионную сеть в странах Дальнего Востока для разведывательной и подрывной деятельности, актов саботажа и организации политического террора. При непосредственной помощи «Кёкурюкая» в северо-восточном Китае создавались формирования маньчжурских и китайских милитаристов (известнейшим из которых был Чжан Цзолинь) с целью борьбы с российским, а позднее и с советским влиянием. «Амурский Союз» наряду с японской разведкой и тайной полицией занимался вопросами пропаганды и дезинформации, поставлял в армию переводчиков.
«Кёкурюкай» оказывал тайную поддержку и работал в контакте с японским резидентом в Азии Акаси Мотодзиро, проводившим шпионские операции в Китае, Сибири и Маньчжурии, и искавшим связи с мусульманами Средней Азии. «Амурский Союз» находился также в тесном контакте с различными буддистскими организациями и сектами Азии. В 1920-1930-е гг. он становится одной из влиятельнейших японских политических организаций, ведших борьбу с либеральными и левыми движениями Японии. Несмотря на незначительное число членов, в «Кёкурюкай» состояли министры, высшие военные чины, ведущие хозяйственники и капиталисты Японии, что определяло положение этой группы как наиболее серьёзной из крайне правых движений страны. В 1930-е гг. «Кёкурюкай» повсеместно проводил агентурную работу, в том числе в Турции, Марокко, Эфиопии, Юго-Восточной Азии, Южной Америке, Европе и США.
В Штатах подозрительная деятельность «Кокурюкая» послужила обширным материалом для огромного количества публикаций в прессе, связывавших деятельность этой японской организации со всеми возможными видами преступности и подрывной деятельности. По вымышленным сюжетам о её необыкновенной активности сочинялось множество криминально-политических романов и рассказов, формировавших у американца зловещий образ пятой колонны внутри США, навербованной «Кёкурюкаем» из проживавших в Америке японцев. Подобные настроения с началом Второй мировой войны повлияли на решение американского правительства об интернировании американских нисэев. ФБР обвиняло «Кёкурюкай» в поддержке радикальных негритянских организаций в США (таких, как «Нация Ислама» и др.).
На последнем следует остановиться подробнее. То, что дальневосточные фашиствующие режимы и объединения были открыты к сотрудничеству с Исламским миром, не секрет. На Тайване от лица «Кёкурюкай» этим занимался вышеупомянутый генерал-губернатор острова, милитарист Мотодзиро, от лица Гоминьдана - соратник Сунь Ятсена, мусульманский генерал и шейх тариката Джахрийя - Ма Буфан. Так что, связь японских радикальных политических группировок, как левого, так и правого спектра, с мусульманскими повстанцами ни для кого не секрет.
Куда интереснее то, какую базу под это подводила японская пропаганда. Сегодня, когда принято удивляться «странностям» венгерских неонацистов из партии «Йоббик» (а главной «странностью», напомним, является их последовательный туранизм и внешнеполитическая исламофилия), мало кто обращает внимание на схожий путь «Кёкурюкай». Между тем, Япония 30-40-х гг. ХХ в. оказалась в сложной геополитической и цивилизационной петле, когда, с одной стороны, ей пришлось готовиться к войне с Китаем - первоисточником всей её классической культуры - с другой стороны, искать себе новых союзников. Исторический изоляционизм, сменившийся стремительной и совершенно некритической вестернизацией в эпоху Мэйдзи, позволял японцам взвешивать и примерять на себя всё, что хлынуло в их страну благодаря политике «открытых дверей».
Западные инфлюэнции только подстегнули и углубили давнишний конфликт между сторонниками культурной изоляции и территориальной экспансии - «людьми прежних порядков» - и вновь появившимися местными либералами. В лагере первых, который пополняли консервативные революционеры, экс-самураи, интеллектуалы-националисты и офицерская элита, естественным образом вызревали симпатии к фашистам Европы. Которые, однако, в целом были столь же открыты традиционному Исламскому миру, сколь противопоставлены либералам и коммунистам. Но если в Германии или Италии исламофилия нимало не влияла на становление национального мифа, то в Стране Восходящего Солнца всё демонстрировало зачатки иного подхода.
Выходя из автаркии, намереваясь обрушиться на материковый Китай и отвергая западный либерализм, Япония искала себя в большом мире больших идей. Одним из выходов была Умма и доктрина алтай-туранизма. Именно так, среди японских националистов - профессуры, журналистской братии, лингвистов, даже мастеров боевых искусств - стали набирать популярность идеи об алтайско-тюркских пракорнях современных японцев. Эта доктрина снабжала правые круги Японии неожиданным и головокружительным вектором эмансипации: изолированная держава, воссоединяющая с Востока со своими западными родичами, тюрками Евразии. Здесь находилось место и для «самостийности», вписывавшей Японию в глобальный геополитический проект, и для гневливой антикитайской риторики (Китай веками имел напряжённые отношения с внутренними и окружающими его по периферии тюрко-монголами).
Другой момент - самый главный враг милитаристской Японии, США. Американцы представлялись средоточием зла, главным донором либеральных ценностей и разложения. Но у США времён Второй мировой был свой внутренний источник напряжённости - массовое движение «чёрных мусульман». Поэтому здесь дружелюбие японского фашизма по отношению к Исламу умудрилось принять, пожалуй, самые экзотичные формы. Прекрасно осознавая враждебность «Нации Ислама» федеральным властям и готовность «чёрных мусульман» к сотрудничеству с любой разведкой, точащей зуб на Капитолийский холм, «Кёкурюкай» развернула в США настоящую вербовочную сеть.
Ключевой фигурой-контактёром с «Нацией Ислама» был назначен один из руководителей «Амурского Союза» майор Сатохата Такахаши. Обосновавшись в Детройте, он оказывал значительную материальную и организационную поддержку лидеру «Нации Ислама» Элайдже Мухаммаду. Не в последнюю очередь поэтому, когда американские контрразведчики накрыли «Кёкурюкай», Элайджа оказался за решёткой по обвинению в государственной измене вместе со 125-ю своими товарищами. Допрашивавшие арестованных спецслужбы были шокированы сильнейшими про-японскими настроениями среди «чёрных мусульман», которые согласно отчётам ФБР порой доходили до фанатизма. Афроамериканские исламисты вне зависимости от социального уровня и качества полученного образования были хорошо осведомлены об истории современной Японии, её победах в войнах с Россией и планах на оккупацию Тихоокеанского бассейна.
Как оказалось, всё это время в Детройте, Чикаго, Сент-Луисе, Оклахоме, Нью-Йорке, Нью-Джерси и обеих дельтах реки Миссисипи майор Такахаши облучал десятки тысяч негров мессианской пропагандой. Она обещала им, что Императорская армия Японии в случае победы над США непременно высвободит их из под гнетущего американского расизма и социального рабства. Но самый поразительный момент в работе японского фашизма с «чёрными мусульманами» даже не в этом. Он заключался в том, что Япония инсталлировала в умы и представления «Нации Ислама» тюркистские установки. Иными словами, Япония рассматривала себя в качестве локомотива тюрского мира и предлагала туранизм как модус глобального фашистско-мусульманского альянса. Для этого была даже создана «Молодая Лига Великояпонского Турана» («Дай Нихон Туран Сэйнэн Рэнмэй»). Лига занималась сближением актив «Нации Ислама» с японскими национал-туранистами, которые обучали афроамериканцев боевым искусствам, японскому языку и старались всячески их индоктринировать.
Увы, поражение Фашистской Японии во Второй мировой войне положило конец этой прекрасной инициативе. Но ведь и Венгрии потребовалось несколько столетия для того, чтобы определиться со своим туранским происхождениям. Эту страницу японские правые всё ещё не перевернули…
На фото: чёрнокожие члены «Кёкурюкай» в Японии.