Столетний линкор USS Texas
Прежде чем продолжить рассказывать об Экспедиции Wargaming по кораблям Второй Мировой, хочу сразу прояснить несколько моментов, неожиданно для меня вызвавших бурю обсуждений по итогам прошлой публикации.
В данных публикациях я описываю свои личные впечатления о поездке. Совершенно искренние, и не преследующие никакие скрытые цели, тем более политические. Я не жил и не живу в США, и не могу знать «как там оно на самом деле». Поэтому я пишу только о том, что увидел своими глазами, и так, как я это увидел.
Я буду рад услышать альтернативную точку зрения и всегда готов к конструктивному обсуждению. Это интересно и познавательно. Но только в том случае, если такая точка зрения оформлена в связное, понятное и разумное сообщение. Если нет возможности связно выражать свою точку зрения, то лучше ничего не писать. По крайней мере, не в мой блог:)
Итак, в прошлом посте мы, прорвавшись сквозь буйство индустриальной Америки добрались до тихой гавани, где нас ждала почти столетняя военная машина - линкор «Техас» собственной персоной!
Перебирая воспоминания о первой встрече с Техасом, помню навалившуюся кучу эмоций. Первые жадные взгляды. Детское волнение. Затем взгляд цепляет знакомые детали. Предвкушение. И сразу - страх разочарования. Вот примерно такой спектр ярких эмоций.
Тут же подумалось, что так, наверное, старый алкаш после длительного принудительного лечения от алкоголизма встречает на свободе свою первую бутылку бормотухи. :) Аналогия конечно не самая удачная, но первая мысль была именно такова.
Корабль находится в искусственной гавани в мемориальном парке, посвященном самому эпическому событию в небогатой истории США - Гражданской Войне. Стелла мемориала видна с корабля, но ни сил, ни времени там побывать не хватило.
Согласно кораблестроительной моде того времени и существовавшим предположениям как и с кем будут идти морские сражения, на корабле есть казематные орудия среднего калибра, которые тогда именовались «противоминный калибр» ( ПМК). В дальнейшем их располагали в башенных установках и использовали «универсально»: и как ПВО, и против наземных и морских целей. Причем Техас, как и его более ранние собратья, имел носовые казематы (по два на борт орудийных порта), которые на ходу постоянно заливало водой океанских волн. В итоге эти орудия сняли, порты заварили и именно в помещении такого каземата с установленным кондиционером (видно на фото) и разместили нашу съемочную группу.
В уже опубликованных заметках по впечатлившему всех «Техасу», мои коллеги не раз упоминали замечательных людей, которые работают сейчас на корабле музее. Но и я не могу не сказать - это ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЕ люди, искренне любящие свое дело. Всего ввосьмером (!!!!) они содержат огромный стареющий корабль, обслуживают его, ведут экскурсии, реставрируют и ремонтируют. Имея опыт сотрудничества с российскими музейщиками, мы были приятно поражены подходом к своему делу их американских коллег.
В России многие музейщики поддаются соблазну превратить и тему, и материалы по ней в свой персональный актив. Делая даже на высшем уровне проект, очень важный для самого музея, мы постоянно натыкались на такие «личные активы» внутри общественных, которые изворотливо саботируют работу до тех пор, пока не достигнешь с ними каких-либо «личных» договоренностей. Вот так политкорректно витиевато получилось
Американцы трактуют существование своих музеев и должностей предельно просто и не витиевато: музеи созданы для людей. А их персональное предназначение - максимально содействовать людям, желающим этот музей посетить. Нам был оказан просто поразительный уровень содействия, хотя никакой прямой выгоды никто от этого не получил.
Чтобы не повторяться, пройдусь лишь по тем моментам, которые не отражены в путевых заметках коллег.
Зенитная трехдюймовка не отличается автоматизацией и сложностью, в отличие от Бофорсов.
То самое помещение носового орудийного каземата
Порядок и дисциплину в экипажах на американском флоте традиционно поддерживается «маринсами», выполняющими функции военной полиции на корабле. Их размещение и проживание старались делать отдельным от остального экипажа. Насколько я понял, моряки и вооруженные «морпехи» традиционно недолюбливают друг друга.
Древний корабль удивил широкими просторными коридорами и довольно хорошими условиями для жизни. Это несмотря на то, что в ходе множественных переоборудований и увеличения вооружения значительно вырос численный состав экипажа, и дополнительные койки ставились уже в проходах и других изначально не предназначенных для проживания помещениях.
На этом снимке видны «внештатные» койки и матросские рундуки. Также, видна толщина бронепалубы в этом месте, но это если присмотреться.
Кормовой камбуз сделан в надстройке и с уважением к тяжкому труду корабельных коков: в жару есть возможность сделать практически «летнюю кухню».
Один из пунктов раздачи еды. Лотки раздачи подогреваются паром от главной силовой установки.
Всех впечатлили установки зенитных пушек Бофорс. Это суперэффективное оружие, разработанное в Швеции, сначала было «спирачено», а затем и лицензировано Американским флотом.
Сперва американцы разработали собственную зенитную установку для флота: 1.1-дюймовую, счетверенную и получившую сленговое прозвище «чикагское пианино». Но она оказалась малопригодна из за неавтоматизированности приводов управления и общих недостатков конструкции. Ручное наведение не давало возможности оперативно реагировать и наводиться на быстрые цели.
Установки быстро перегревались и клинили.
Со свойственным янки прагматизмом они попробовали все, что есть лучшего в мире, и выбрали шведский Бофорс. Выбор американцев оценивает Володя Гремицкий.
Установка имеет мощные разнообразные приводы и системы, сдублированные ручным управлением. Машина тяжелая и сложная, но очень эффективная.
Эти стволы не отличались автоматизацией и скорострельностью, но стать эффективными им помогали тяжелые снаряды с радиолакационным взрывателем.
Деревянная палуба Техаса сохранилась просто замечательно.
Шпиль или брашпиль?
Не удалось американцам разработать и свою эффективную малокалиберную пушку, поэтому флот оснастили 20 мм зенитными пушками производства швейцарской фирмы "Эрликон". Швейцарские гномы собирали золото войны, поставляя аналогичное оружие обеим сторонам мирового конфликта: немцы тоже интенсивно пользовали Эрликоны. Впрочем, на флоте Эрликоны считались скорее «оружием психологического воздействия»: несмотря на огромное количество установленных пушек этого типа, на их счету менее 5 процентов сбитых самолетов.
Ну а это уже не лицензия. Оригинальные, «made in the USA», носовые орудия главного калибра.
ПМК центрального каземата.
Заваренные носовые казематы демонтированных пушек ПМК.
На самую верхушку мы, конечно, тоже забрались, но не без приключений. По требованиям безопасности скобы трапов на высоту выше человеческого роста срезаны - нам для этого приспособили стремянку. Подъем в скворечник по наклонной ноге мачты по скобтрапу заставил проникнуться глубоким уважением к труду тех, чьи боевые посты находились там, на высоте. Амплитуда качки в океане для тех кто был в этом скворечнике была огромной - нужно было иметь и недюжинную сноровку, и храбрость, чтобы лазить туда зимой в Северной Атлантике по обледеневшей мачте, да еще и в шторм. Ну а как там в шторм отстоять вахту, вообще страшно подумать.
Красавец.
Древний корпус линкора хранит на своем теле следы многочисленных подъемов якоря в шторм - под якорем видны россыпи вмятин от лап. Нанести такие «травмы» толстой обшивке можно только при сильной качке.
Румпельное отделение (рулевая машина) находится на реставрации, часть приводов разобрана. Однако понятно, что тут был электропривод, сдублированный ручным. Интересно, сколько человек должно было крутить четыре штурвала, чтобы, хоть и через механический редуктор, переложить перо руля?
Тяжелые бронелюки помогают открывать столь же тяжелые противовесы.
Снаряды Главного калибра хранятся в погребах «Техаса» вертикально, донышком вверх.
Элеватор подачи картузов с порохом к орудиям главного калибра из погребов, укрытых броней и расположенных почти у самого днища корабля.
Телеграф управления подачей боезапаса из погреба в башню Главного калибра
Снаряды ГК в погребе, подача к элеватору ручными талями по направляющей рельсе у подволока. Чтобы закрыть бронедверь в камеру погреба, надо было каждый раз снимать сегмент этого рельса, и заново ставить при подаче следующего снаряда. Моряки часто пренебрегали этой операцией и держали дверь открытой.
Пост управления главной силовой установкой. Паровые котлы вырабатывали пар, который приводил в действие паровую поршневую машину. На ходу тут стояла жуткая жара, особенно в тропиках, несмотря на мощную вентиляцию.
Галерея между поршевыми паровыми машинами
Ножка поршня и коленвал главной машины линкора. Конструкция с «открытым картером». На ходу, наверное, впечатляют вращающиеся гигантские механизмы. Применение архаичных поршневых машин дало выигрыш в скорости и дальности при равной мощности котлов. Среди минусов - ненадежность и хлопотность в обслуживании. Дальше флот развивался на паротурбинных установках.
Эвакуационные носилки, стандартные на всех кораблях американского флота. Но эти привлекли внимание заботливо сделанными дырочками в «интимных местах»
Один из 14 котлов Babcock & Wilcox
По люкам можно определить визуально толщину бронепалубы
Центральная станция связи и радиоперехвата. Более 60 человек в три смены круглосуточно несли здесь вахту.
Турбогенераторы и электромашинные преобразователи
Элеваторы подачи боеприпасов ГК имели сдублированные ручные приводы. Это одна из цепей такого привода. Видимо, цель была сохранить боеспособность, хоть и с низкой скорострельностью, даже при полном повреждении энергосистемы корабля.
Переключатели приводов подачи боеприпасов. Туристов сюда не пускают, реставрация не проводилась.
Ярусы подбашенного пространства и трубы подачи боеприпасов
Снарядный погреб и опять цепные тали для перемещения «тушек» снарядов
Затвор 356мм пушки ГК
Складной механизированный лоток подачи снаряда в ствол пушки ГК. Справа видна шахта элеватора, по которому снаряд донышком вверх поступал в башню и перегружался на этот лоток.
Под затвором видно, что больших углов возвышения стволов конструкция не предусматривала - дальше приходилось креновать корпус корабля.
Десятки таких рукояточек в посту управления огнем позволяют пушкам палить точно.
Боевая рубка и обзорные щели. После того, как в Цусимском сражении командующий состав российских кораблей массово погибал в бронерубках от осколков разорвавшихся фугасных снарядов, влетевших в большие обзорные прорези, все стали делать их узкими и клиновидными.
Ходовой мостик крохотный для такой махины, размером почти такой же как на буксирах. Не смотря на радар, оборудован весьма аскетично да и обзор плохой.
Это, насколько я понял, индикатор положения башен ГК.
Стандартный картуз пороха. Для одного выстрела нужно было загнать в ствол аж 4 такие штуки.
Так на элеваторе подаются пороховые картузы в башню к орудию.
Рабочее место командира башни ГК
Подача пороха в ствол
Ну и сами стволы 356мм пушек Главного Калибра!
Пушка 127мм (5 дюймов) ПМК (противоминного калибра) центрального каземата
Раритет!
При том, что общие бытовые условия экипажа на корабле, с учетом времени его создания, весьма приличные, нужно обратить внимание на довольно скромные условия жизни высшего комсостава. Например, каюта командира корабля.
Если сравнить с нашими кораблями российского флота, то это просто монашеский аскетизм. Скоро опубликуем очерк, снятый на Крейсере «Аврора»; отделка кают-компании офицеров и командира корабля там очень роскошная, почти дворцовая.
Посудомоечная машина уже тогда обеспечивала чистоту посуды.
Круглосуточный доступ всему экипажу к кофе без ограничений, прям как у нас в офисе.
Судовая пекарня.
Уезжали с Техаса вечером второго дня. Про Боба, водителя нашего автобуса, которого наши девчонки прозвали Санта-Клаусом, а также особенности придорожных перекусочных, прекрасный город Батон Руж, штат Луизиана, и, конечно, юркий эсминец-флетчер USS Kidd расскажу в следующем посте.
В данных публикациях я описываю свои личные впечатления о поездке. Совершенно искренние, и не преследующие никакие скрытые цели, тем более политические. Я не жил и не живу в США, и не могу знать «как там оно на самом деле». Поэтому я пишу только о том, что увидел своими глазами, и так, как я это увидел.
Я буду рад услышать альтернативную точку зрения и всегда готов к конструктивному обсуждению. Это интересно и познавательно. Но только в том случае, если такая точка зрения оформлена в связное, понятное и разумное сообщение. Если нет возможности связно выражать свою точку зрения, то лучше ничего не писать. По крайней мере, не в мой блог:)
Итак, в прошлом посте мы, прорвавшись сквозь буйство индустриальной Америки добрались до тихой гавани, где нас ждала почти столетняя военная машина - линкор «Техас» собственной персоной!
Перебирая воспоминания о первой встрече с Техасом, помню навалившуюся кучу эмоций. Первые жадные взгляды. Детское волнение. Затем взгляд цепляет знакомые детали. Предвкушение. И сразу - страх разочарования. Вот примерно такой спектр ярких эмоций.
Тут же подумалось, что так, наверное, старый алкаш после длительного принудительного лечения от алкоголизма встречает на свободе свою первую бутылку бормотухи. :) Аналогия конечно не самая удачная, но первая мысль была именно такова.
Корабль находится в искусственной гавани в мемориальном парке, посвященном самому эпическому событию в небогатой истории США - Гражданской Войне. Стелла мемориала видна с корабля, но ни сил, ни времени там побывать не хватило.
Согласно кораблестроительной моде того времени и существовавшим предположениям как и с кем будут идти морские сражения, на корабле есть казематные орудия среднего калибра, которые тогда именовались «противоминный калибр» ( ПМК). В дальнейшем их располагали в башенных установках и использовали «универсально»: и как ПВО, и против наземных и морских целей. Причем Техас, как и его более ранние собратья, имел носовые казематы (по два на борт орудийных порта), которые на ходу постоянно заливало водой океанских волн. В итоге эти орудия сняли, порты заварили и именно в помещении такого каземата с установленным кондиционером (видно на фото) и разместили нашу съемочную группу.
В уже опубликованных заметках по впечатлившему всех «Техасу», мои коллеги не раз упоминали замечательных людей, которые работают сейчас на корабле музее. Но и я не могу не сказать - это ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЕ люди, искренне любящие свое дело. Всего ввосьмером (!!!!) они содержат огромный стареющий корабль, обслуживают его, ведут экскурсии, реставрируют и ремонтируют. Имея опыт сотрудничества с российскими музейщиками, мы были приятно поражены подходом к своему делу их американских коллег.
В России многие музейщики поддаются соблазну превратить и тему, и материалы по ней в свой персональный актив. Делая даже на высшем уровне проект, очень важный для самого музея, мы постоянно натыкались на такие «личные активы» внутри общественных, которые изворотливо саботируют работу до тех пор, пока не достигнешь с ними каких-либо «личных» договоренностей. Вот так политкорректно витиевато получилось
Американцы трактуют существование своих музеев и должностей предельно просто и не витиевато: музеи созданы для людей. А их персональное предназначение - максимально содействовать людям, желающим этот музей посетить. Нам был оказан просто поразительный уровень содействия, хотя никакой прямой выгоды никто от этого не получил.
Чтобы не повторяться, пройдусь лишь по тем моментам, которые не отражены в путевых заметках коллег.
Зенитная трехдюймовка не отличается автоматизацией и сложностью, в отличие от Бофорсов.
То самое помещение носового орудийного каземата
Порядок и дисциплину в экипажах на американском флоте традиционно поддерживается «маринсами», выполняющими функции военной полиции на корабле. Их размещение и проживание старались делать отдельным от остального экипажа. Насколько я понял, моряки и вооруженные «морпехи» традиционно недолюбливают друг друга.
Древний корабль удивил широкими просторными коридорами и довольно хорошими условиями для жизни. Это несмотря на то, что в ходе множественных переоборудований и увеличения вооружения значительно вырос численный состав экипажа, и дополнительные койки ставились уже в проходах и других изначально не предназначенных для проживания помещениях.
На этом снимке видны «внештатные» койки и матросские рундуки. Также, видна толщина бронепалубы в этом месте, но это если присмотреться.
Кормовой камбуз сделан в надстройке и с уважением к тяжкому труду корабельных коков: в жару есть возможность сделать практически «летнюю кухню».
Один из пунктов раздачи еды. Лотки раздачи подогреваются паром от главной силовой установки.
Всех впечатлили установки зенитных пушек Бофорс. Это суперэффективное оружие, разработанное в Швеции, сначала было «спирачено», а затем и лицензировано Американским флотом.
Сперва американцы разработали собственную зенитную установку для флота: 1.1-дюймовую, счетверенную и получившую сленговое прозвище «чикагское пианино». Но она оказалась малопригодна из за неавтоматизированности приводов управления и общих недостатков конструкции. Ручное наведение не давало возможности оперативно реагировать и наводиться на быстрые цели.
Установки быстро перегревались и клинили.
Со свойственным янки прагматизмом они попробовали все, что есть лучшего в мире, и выбрали шведский Бофорс. Выбор американцев оценивает Володя Гремицкий.
Установка имеет мощные разнообразные приводы и системы, сдублированные ручным управлением. Машина тяжелая и сложная, но очень эффективная.
Эти стволы не отличались автоматизацией и скорострельностью, но стать эффективными им помогали тяжелые снаряды с радиолакационным взрывателем.
Деревянная палуба Техаса сохранилась просто замечательно.
Шпиль или брашпиль?
Не удалось американцам разработать и свою эффективную малокалиберную пушку, поэтому флот оснастили 20 мм зенитными пушками производства швейцарской фирмы "Эрликон". Швейцарские гномы собирали золото войны, поставляя аналогичное оружие обеим сторонам мирового конфликта: немцы тоже интенсивно пользовали Эрликоны. Впрочем, на флоте Эрликоны считались скорее «оружием психологического воздействия»: несмотря на огромное количество установленных пушек этого типа, на их счету менее 5 процентов сбитых самолетов.
Ну а это уже не лицензия. Оригинальные, «made in the USA», носовые орудия главного калибра.
ПМК центрального каземата.
Заваренные носовые казематы демонтированных пушек ПМК.
На самую верхушку мы, конечно, тоже забрались, но не без приключений. По требованиям безопасности скобы трапов на высоту выше человеческого роста срезаны - нам для этого приспособили стремянку. Подъем в скворечник по наклонной ноге мачты по скобтрапу заставил проникнуться глубоким уважением к труду тех, чьи боевые посты находились там, на высоте. Амплитуда качки в океане для тех кто был в этом скворечнике была огромной - нужно было иметь и недюжинную сноровку, и храбрость, чтобы лазить туда зимой в Северной Атлантике по обледеневшей мачте, да еще и в шторм. Ну а как там в шторм отстоять вахту, вообще страшно подумать.
Красавец.
Древний корпус линкора хранит на своем теле следы многочисленных подъемов якоря в шторм - под якорем видны россыпи вмятин от лап. Нанести такие «травмы» толстой обшивке можно только при сильной качке.
Румпельное отделение (рулевая машина) находится на реставрации, часть приводов разобрана. Однако понятно, что тут был электропривод, сдублированный ручным. Интересно, сколько человек должно было крутить четыре штурвала, чтобы, хоть и через механический редуктор, переложить перо руля?
Тяжелые бронелюки помогают открывать столь же тяжелые противовесы.
Снаряды Главного калибра хранятся в погребах «Техаса» вертикально, донышком вверх.
Элеватор подачи картузов с порохом к орудиям главного калибра из погребов, укрытых броней и расположенных почти у самого днища корабля.
Телеграф управления подачей боезапаса из погреба в башню Главного калибра
Снаряды ГК в погребе, подача к элеватору ручными талями по направляющей рельсе у подволока. Чтобы закрыть бронедверь в камеру погреба, надо было каждый раз снимать сегмент этого рельса, и заново ставить при подаче следующего снаряда. Моряки часто пренебрегали этой операцией и держали дверь открытой.
Пост управления главной силовой установкой. Паровые котлы вырабатывали пар, который приводил в действие паровую поршневую машину. На ходу тут стояла жуткая жара, особенно в тропиках, несмотря на мощную вентиляцию.
Галерея между поршевыми паровыми машинами
Ножка поршня и коленвал главной машины линкора. Конструкция с «открытым картером». На ходу, наверное, впечатляют вращающиеся гигантские механизмы. Применение архаичных поршневых машин дало выигрыш в скорости и дальности при равной мощности котлов. Среди минусов - ненадежность и хлопотность в обслуживании. Дальше флот развивался на паротурбинных установках.
Эвакуационные носилки, стандартные на всех кораблях американского флота. Но эти привлекли внимание заботливо сделанными дырочками в «интимных местах»
Один из 14 котлов Babcock & Wilcox
По люкам можно определить визуально толщину бронепалубы
Центральная станция связи и радиоперехвата. Более 60 человек в три смены круглосуточно несли здесь вахту.
Турбогенераторы и электромашинные преобразователи
Элеваторы подачи боеприпасов ГК имели сдублированные ручные приводы. Это одна из цепей такого привода. Видимо, цель была сохранить боеспособность, хоть и с низкой скорострельностью, даже при полном повреждении энергосистемы корабля.
Переключатели приводов подачи боеприпасов. Туристов сюда не пускают, реставрация не проводилась.
Ярусы подбашенного пространства и трубы подачи боеприпасов
Снарядный погреб и опять цепные тали для перемещения «тушек» снарядов
Затвор 356мм пушки ГК
Складной механизированный лоток подачи снаряда в ствол пушки ГК. Справа видна шахта элеватора, по которому снаряд донышком вверх поступал в башню и перегружался на этот лоток.
Под затвором видно, что больших углов возвышения стволов конструкция не предусматривала - дальше приходилось креновать корпус корабля.
Десятки таких рукояточек в посту управления огнем позволяют пушкам палить точно.
Боевая рубка и обзорные щели. После того, как в Цусимском сражении командующий состав российских кораблей массово погибал в бронерубках от осколков разорвавшихся фугасных снарядов, влетевших в большие обзорные прорези, все стали делать их узкими и клиновидными.
Ходовой мостик крохотный для такой махины, размером почти такой же как на буксирах. Не смотря на радар, оборудован весьма аскетично да и обзор плохой.
Это, насколько я понял, индикатор положения башен ГК.
Стандартный картуз пороха. Для одного выстрела нужно было загнать в ствол аж 4 такие штуки.
Так на элеваторе подаются пороховые картузы в башню к орудию.
Рабочее место командира башни ГК
Подача пороха в ствол
Ну и сами стволы 356мм пушек Главного Калибра!
Пушка 127мм (5 дюймов) ПМК (противоминного калибра) центрального каземата
Раритет!
При том, что общие бытовые условия экипажа на корабле, с учетом времени его создания, весьма приличные, нужно обратить внимание на довольно скромные условия жизни высшего комсостава. Например, каюта командира корабля.
Если сравнить с нашими кораблями российского флота, то это просто монашеский аскетизм. Скоро опубликуем очерк, снятый на Крейсере «Аврора»; отделка кают-компании офицеров и командира корабля там очень роскошная, почти дворцовая.
Посудомоечная машина уже тогда обеспечивала чистоту посуды.
Круглосуточный доступ всему экипажу к кофе без ограничений, прям как у нас в офисе.
Судовая пекарня.
Уезжали с Техаса вечером второго дня. Про Боба, водителя нашего автобуса, которого наши девчонки прозвали Санта-Клаусом, а также особенности придорожных перекусочных, прекрасный город Батон Руж, штат Луизиана, и, конечно, юркий эсминец-флетчер USS Kidd расскажу в следующем посте.