Аквариум
До итогов года ещё далеко, но в личной номинации "Музыкальный альбом года" победу почти наверняка одержит выпущенный в декабре 2008го новый альбом Аквариума "Лошадь белая". А ведь было время, когда я гневно протестовал против любых попыток навязать мне творчество БГ: в моё "текстоцентричное" музыкальное восприятие эта "галиматья" никак не укладывалась. Между тем, шло время, и мы (мы с Гребенщиковым, хи-хи) эволюционировали. Как оказалось, навстречу друг другу.
Оставим в стороне аспекты моей эволюции. На самом деле, личное восприятие почти не изменилось, оно осталось таким же "текстоцентричным", каким было десять лет назад, когда я впервые услышал о Гребенщикове нечто большее, чем "Город золотой". Любой знаток творчества Аквариума раскритикует меня за такое грубое деление, но тогда вся история группы представлялась мне состоящей из двух этапов: ранний - до "Равноденствия" (1987) включительно и современный, включающий, главным образом, три альбома середины девяностых: "Кострома, mon amour" (1994), "Навигатор" (1995) и "Снежный лев" (1996). Ныне к ним прибавился и третий, начинающийся с "Сестры Хаос" (2002) и продолжающийся до сих пор.
В одной статье (посвящённой, вообще-то, аудитории Михаила Щербакова) Дмитрий Быков пишет:
«Гребенщиков в сущности сделал беспроигрышный ход: вся его аудитория четко делится на два лагеря. Первый, составляющий большинство, относится к текстам БГ предельно серьезно, видит в них едва ли не божественные откровения и наполняет произвольным содержанием, чаще всего основанным на личном опыте. БГ ничуть этому не препятствует, ибо все слова в его песнях взаимозаменяемы. Эта ложная глубина - главное условие игры БГ со зрителем и слушателем; частью этой игры является и регулярная смена имиджей, от питерского мечтателя до тибетского гуру. Вторая, меньшая группа поклонников БГ прекрасно видела, сколь успешно Гребенщиков морочит первую группу, понимала механизмы его игры и, втайне ухмыляясь, аплодировала кумиру: эта часть аудитории всегда воспринимала БГ именно как игрока, собирающего из общепринятых слов-сигналов весьма произвольные конструкции, лишенные всякого сакрального значения.»
Трудно точнее сформулировать причины моей неприязни к раннему творчеству Аквариума. Ни к одной из двух групп я не мог (и не могу) себя отнести. Произвольность текстов, ставка на антураж, а не на высказывание, вызывала резкое отторжение. Часть ранних текстов Аквариума написана, как известно, Анатолием Гуницким, который вообще брезговал смыслом:
Что лучше, пена или дом,
Давай-ка вместе поразмыслим;
Тогда, дай Бог, все наши мысли
Исчезнут в небе голубом...
«Треугольник» (1981)
Это графомания в исходном, классическом смысле. Слова можно подставлять какие угодно: лампа или шкаф? тина или гром? Какая разница. Рифма "поразмыслим" // "мысли" завершает картину. Конечно, ничего подобного БГ себе и тогда не позволял. Но высказывания нет:
Когда попал впервые Беринг
В северо-западный проход,
Он вышел на пустынный берег,
А мимо ехал пароход.
Там Бонапарт работал коком,
Но не готовил он еды -
Лишь озирал свирепым оком
Сплошную гладь пустой воды.
Так мчался дико между скал он
И резал воду, как кинжал.
Увы, не счастия искал он
И не от счастия бежал.
«Треугольник» (1981)
Склейка цитат, отсылка к Лермонтову (дважды: вспомним «Воздушный корабль»), набор образов, которые можно наполнить произвольным содержанием. Ровно то, о чём пишет Быков. Впрочем, уже в следующем альбоме от опусов Гуницкого не остаётся следа. В «Электричестве» (1981) впервые проявляется черта всего следующего периода, которую я бы назвал «корпоративность», то есть явная ставка на целевую аудиторию.
Порой мне кажется, что мы герои,
Мы стоим у стены, ничего не боясь.
Порой мне кажется, что мы герои,
Порой мне кажется, что мы - просто грязь.
«Электричество» (1981)
Каждому первому из слушателей тогдашнего Аквариума предоставлялась счастливая возможность опознать себя в этих строках. Или вот ещё:
Я пришел на этот концерт
Не затем, чтобы здесь скучать;
Пусть играет, кто должен играть,
И молчит, кто должен молчать;
Но все, что я здесь слышал,
Меня погружало в сон;
Дайте мне мой кусок жизни,
Пока я не вышел вон.
«Табу» (1982)
И, конечно, учитывая возраст аудитории, полно усреднённой романтики. У меня она не вызывала столь негативной реакции, но с трудом воспринималась, как нечто серьёзное:
И кто-то сломан и не хочет быть целым,
И кто-то занят собственным делом,
И можно быть рядом, но не ближе, чем кожа,
Но есть что-то лучше, и это так просто...
«Радио Африка» (1983)
Характерные черты - обилие словечек «что-то» и «кто-то», которые каждый волен наполнить собственным смыслом. Если же образы конкретны, то настолько несуразны, что сразу становится ясно: речь идёт вовсе не о том, что написано напрямую. О чём же? Каждый решает для себя. На протяжении восьмидесятых Гребенщиков неуклонно совершенствовал своё мастерство, и в «Равноденствии» (1987) корпоративная и романтическая линия достигают новых высот, но качественный скачок к творчеству девяностых ещё не просматривается. Хотя, повторяю, и «Партизаны полной луны», и «Аделаида» - лучшее из написанного на тот момент:
Тем, кто держит камни для долгого дня,
Братьям винограда и сестрам огня,
О том, что есть во мне,
Но радостно не только для меня.
Я вижу признаки великой весны,
Серебряное пламя в ночном небе,
У нас есть все, что есть.
Пришла пора, откроем ли мы дверь?
Вот едут партизаны полной луны,
Мое место здесь.
Вот едут партизаны полной луны.
Пускай...
«Равноденствие» (1987)
Ветер, туман и снег.
Мы - одни в этом доме.
Не бойся стука в окно -
Это ко мне,
Это северный ветер,
Мы у него в ладонях.
Но северный ветер - мой друг,
Он хранит все, что скрыто.
Он сделает так,
Что небо станет свободным от туч
Там, где взойдет звезда Аделаида.
«Равноденствие» (1987)
Вопрос, что это за звезда, замнём, ибо романтическое полотно настолько достоверно, что лезть с микроскопом в его структуру совершенно незачем. Но дальше двигаться было некуда. Аквариум распался, БГ уехал на запад, и казалось, что на истории Аквариума можно ставить крест: «Всё, что мы могли сделать, мы уже сделали» (БГ, 1991). Однако уже тогда, осенью 91го БГ в новом составе, именовавшемся БГ-бэндом, начал работу над новым альбом, выпущенным в начале 1992го года под именем «Русский альбом».
В «Русском альбоме» от обеих линий не остаётся следа. Неудивительно, ведь корпорация распалась, да и автор стал старше. Бросается в глаза обилие славянских и православных мотивов, имён, образов, впрочем, в весьма вольной трактовке:
А как по Волге ходит одинокий бурлак,
Ходит бечевой небесных равнин;
Ему господин кажет с неба кулак,
А ему все смешно - в кулаке кокаин...
«Русский альбом» (1992)
Однако обязательности всё ещё нет: тот же антураж восьмидесятых, но на другую тему. Ну о чём это, скажите, из той же песенки:
Вот так и вся наша жизнь - то Секам, а то Пал;
То во поле кранты, то в головах Спас.
Вышел, чтоб идти к началу начал,
Но выпил и упал - вот и весь сказ...
Ни о чём, и о чём угодно одновременно. Впрочем само оформление этой пустой рамки разительно отличается от того, что мы видели в предыдущие годы. За «Русским» последуют ещё два проходных альбома (один на тексты восьмидесятых), из которых трудно отметить хоть одну песню. Наконец, в 1994м перерождённый Аквариум в новом составе выпускает «Кострому, mon amour», альбом уже безо всяких сомнений открывающий новый этап в творчестве группы.
По настроению «Кострома» во много наследует «Русскому альбому», однако здесь впервые появляется то, чего я жадно искал в раннем творчестве:
Бьется солнце о тучи над моей головой.
Я, наверно, везучий, раз до сих пор живой;
А над рекой кричит птица, ждет милого дружка -
А здесь белые стены да седая тоска.
«Кострома, mon amour» (1994)
или:
Мается, мается - то заснет, то лается;
Хоть с вином на люди, хоть один вдвоем.
Мается, мается - Бог знает, где шляется,
А все не признается, что все дело в нем...
«Навигатор» (1995)
и даже:
Так что хватит запрягать, хватит гнаться за судьбою,
Хватит попусту гонять в чистом море корабли:
Самый быстрый самолет не поспеет за тобою -
Но, когда ты прилетишь, я махну тебе с земли.
«Навигатор» (1995)
Если это рамка, то она, наконец, пришлась мне по вкусу. Однако чем конкретнее говоришь, тем меньше можно сказать. После «Снежного льва» (1996) вновь наступил провал. Из следующих трёх альбомов отметить почти нечего, кроме сдержанно-позитивной «Из Калинина в Тверь» («Лилит», 1997) и «Пока несут сакэ» («Пси», 1999). Впрочем, последняя - умелая стилизация под ранний Аквариум. В ней вообще легко (если бы не тембр голоса, заметно изменившийся за эти годы) опознать группу начала восьмидесятых.
Новейшая история Аквариума начинается с 2002 года и включает альбомы:
- «Сестра Хаос» (2002)
- «Песни рыбака» (2003)
- «Zoom Zoom Zoom» (2005)
- «Беспечный русский бродяга» (2006)
- «Лошадь белая» (2008)
Слабых среди них, на мой взгляд, нет, да и слабых песен немного. Указать какое-то магистральное направление или стиль невозможно, и это скорее достоинство, чем недостаток: каждое направление, как мы видели выше, рано или поздно исчерпывает себя. Но свобода в выборе языка позволяет сказать больше. Например, так:
Новости украшают наш быт
Пожары, катастрофы, еще один убит
И всенародная запись на курсы
Как учиться бодаться;
На каждой странице - Обнаженная Маха;
Я начинаю напоминать себе монаха -
Вокруг нет искушений, которым
Я хотел бы поддаться.
«Беспечный русский бродяга» (2006)
или так:
А в аэропортах не успевают
Подкатывать трапы к бортам;
Все куда-то торопятся,
Не понимая, что они уже там;
Мы с ними одной крови,
Лицом к одной и той же стене,
Единственная разница между нами -
Я понял, что дело во мне.
«Беспечный русский бродяга» (2006)
и, наконец:
Над скудной землей бешено кричит воронье,
Над ними синева, но они никуда не взлетят.
У каждого судьба, у каждого что-то свое,
Они не выйдут из клетки,
Потому что они не хотят.
И если выбить двери плечом,
Все выстроится снова за час.
Сколько ни кричи,
Пустота в пустоту ни о чем.
Есть повод прийти сюда еще один раз.
«Лошадь белая» (2008)
Тезис о том, что Аквариум - явление в российской музыкальной культуре уникальное, конечно, не нов. Среди других примечательных событий ушедшего года - двухтомник «Нау Бум», где в одной части Бутусов сотоварищи, в другой - прочие группы исполняют различные песни из репертуара Наутилуса. Альбом заслуживает всяческого внимания, многие аранжировки достаточно интересны, но всё-таки Наутилус мёртв, а Аквариум - нет. Может быть, секрет именно в этом многократном перерождении, умении перерастать себя, не останавливаясь на достигнутом. Ведь таланта было не занимать и другим коллективам 80х, но для выживания требовалось нечто большее, чем талант. И это «нечто» у Аквариума не утратилось до сих пор.
Оставим в стороне аспекты моей эволюции. На самом деле, личное восприятие почти не изменилось, оно осталось таким же "текстоцентричным", каким было десять лет назад, когда я впервые услышал о Гребенщикове нечто большее, чем "Город золотой". Любой знаток творчества Аквариума раскритикует меня за такое грубое деление, но тогда вся история группы представлялась мне состоящей из двух этапов: ранний - до "Равноденствия" (1987) включительно и современный, включающий, главным образом, три альбома середины девяностых: "Кострома, mon amour" (1994), "Навигатор" (1995) и "Снежный лев" (1996). Ныне к ним прибавился и третий, начинающийся с "Сестры Хаос" (2002) и продолжающийся до сих пор.
В одной статье (посвящённой, вообще-то, аудитории Михаила Щербакова) Дмитрий Быков пишет:
«Гребенщиков в сущности сделал беспроигрышный ход: вся его аудитория четко делится на два лагеря. Первый, составляющий большинство, относится к текстам БГ предельно серьезно, видит в них едва ли не божественные откровения и наполняет произвольным содержанием, чаще всего основанным на личном опыте. БГ ничуть этому не препятствует, ибо все слова в его песнях взаимозаменяемы. Эта ложная глубина - главное условие игры БГ со зрителем и слушателем; частью этой игры является и регулярная смена имиджей, от питерского мечтателя до тибетского гуру. Вторая, меньшая группа поклонников БГ прекрасно видела, сколь успешно Гребенщиков морочит первую группу, понимала механизмы его игры и, втайне ухмыляясь, аплодировала кумиру: эта часть аудитории всегда воспринимала БГ именно как игрока, собирающего из общепринятых слов-сигналов весьма произвольные конструкции, лишенные всякого сакрального значения.»
Трудно точнее сформулировать причины моей неприязни к раннему творчеству Аквариума. Ни к одной из двух групп я не мог (и не могу) себя отнести. Произвольность текстов, ставка на антураж, а не на высказывание, вызывала резкое отторжение. Часть ранних текстов Аквариума написана, как известно, Анатолием Гуницким, который вообще брезговал смыслом:
Что лучше, пена или дом,
Давай-ка вместе поразмыслим;
Тогда, дай Бог, все наши мысли
Исчезнут в небе голубом...
«Треугольник» (1981)
Это графомания в исходном, классическом смысле. Слова можно подставлять какие угодно: лампа или шкаф? тина или гром? Какая разница. Рифма "поразмыслим" // "мысли" завершает картину. Конечно, ничего подобного БГ себе и тогда не позволял. Но высказывания нет:
Когда попал впервые Беринг
В северо-западный проход,
Он вышел на пустынный берег,
А мимо ехал пароход.
Там Бонапарт работал коком,
Но не готовил он еды -
Лишь озирал свирепым оком
Сплошную гладь пустой воды.
Так мчался дико между скал он
И резал воду, как кинжал.
Увы, не счастия искал он
И не от счастия бежал.
«Треугольник» (1981)
Склейка цитат, отсылка к Лермонтову (дважды: вспомним «Воздушный корабль»), набор образов, которые можно наполнить произвольным содержанием. Ровно то, о чём пишет Быков. Впрочем, уже в следующем альбоме от опусов Гуницкого не остаётся следа. В «Электричестве» (1981) впервые проявляется черта всего следующего периода, которую я бы назвал «корпоративность», то есть явная ставка на целевую аудиторию.
Порой мне кажется, что мы герои,
Мы стоим у стены, ничего не боясь.
Порой мне кажется, что мы герои,
Порой мне кажется, что мы - просто грязь.
«Электричество» (1981)
Каждому первому из слушателей тогдашнего Аквариума предоставлялась счастливая возможность опознать себя в этих строках. Или вот ещё:
Я пришел на этот концерт
Не затем, чтобы здесь скучать;
Пусть играет, кто должен играть,
И молчит, кто должен молчать;
Но все, что я здесь слышал,
Меня погружало в сон;
Дайте мне мой кусок жизни,
Пока я не вышел вон.
«Табу» (1982)
И, конечно, учитывая возраст аудитории, полно усреднённой романтики. У меня она не вызывала столь негативной реакции, но с трудом воспринималась, как нечто серьёзное:
И кто-то сломан и не хочет быть целым,
И кто-то занят собственным делом,
И можно быть рядом, но не ближе, чем кожа,
Но есть что-то лучше, и это так просто...
«Радио Африка» (1983)
Характерные черты - обилие словечек «что-то» и «кто-то», которые каждый волен наполнить собственным смыслом. Если же образы конкретны, то настолько несуразны, что сразу становится ясно: речь идёт вовсе не о том, что написано напрямую. О чём же? Каждый решает для себя. На протяжении восьмидесятых Гребенщиков неуклонно совершенствовал своё мастерство, и в «Равноденствии» (1987) корпоративная и романтическая линия достигают новых высот, но качественный скачок к творчеству девяностых ещё не просматривается. Хотя, повторяю, и «Партизаны полной луны», и «Аделаида» - лучшее из написанного на тот момент:
Тем, кто держит камни для долгого дня,
Братьям винограда и сестрам огня,
О том, что есть во мне,
Но радостно не только для меня.
Я вижу признаки великой весны,
Серебряное пламя в ночном небе,
У нас есть все, что есть.
Пришла пора, откроем ли мы дверь?
Вот едут партизаны полной луны,
Мое место здесь.
Вот едут партизаны полной луны.
Пускай...
«Равноденствие» (1987)
Ветер, туман и снег.
Мы - одни в этом доме.
Не бойся стука в окно -
Это ко мне,
Это северный ветер,
Мы у него в ладонях.
Но северный ветер - мой друг,
Он хранит все, что скрыто.
Он сделает так,
Что небо станет свободным от туч
Там, где взойдет звезда Аделаида.
«Равноденствие» (1987)
Вопрос, что это за звезда, замнём, ибо романтическое полотно настолько достоверно, что лезть с микроскопом в его структуру совершенно незачем. Но дальше двигаться было некуда. Аквариум распался, БГ уехал на запад, и казалось, что на истории Аквариума можно ставить крест: «Всё, что мы могли сделать, мы уже сделали» (БГ, 1991). Однако уже тогда, осенью 91го БГ в новом составе, именовавшемся БГ-бэндом, начал работу над новым альбом, выпущенным в начале 1992го года под именем «Русский альбом».
В «Русском альбоме» от обеих линий не остаётся следа. Неудивительно, ведь корпорация распалась, да и автор стал старше. Бросается в глаза обилие славянских и православных мотивов, имён, образов, впрочем, в весьма вольной трактовке:
А как по Волге ходит одинокий бурлак,
Ходит бечевой небесных равнин;
Ему господин кажет с неба кулак,
А ему все смешно - в кулаке кокаин...
«Русский альбом» (1992)
Однако обязательности всё ещё нет: тот же антураж восьмидесятых, но на другую тему. Ну о чём это, скажите, из той же песенки:
Вот так и вся наша жизнь - то Секам, а то Пал;
То во поле кранты, то в головах Спас.
Вышел, чтоб идти к началу начал,
Но выпил и упал - вот и весь сказ...
Ни о чём, и о чём угодно одновременно. Впрочем само оформление этой пустой рамки разительно отличается от того, что мы видели в предыдущие годы. За «Русским» последуют ещё два проходных альбома (один на тексты восьмидесятых), из которых трудно отметить хоть одну песню. Наконец, в 1994м перерождённый Аквариум в новом составе выпускает «Кострому, mon amour», альбом уже безо всяких сомнений открывающий новый этап в творчестве группы.
По настроению «Кострома» во много наследует «Русскому альбому», однако здесь впервые появляется то, чего я жадно искал в раннем творчестве:
Бьется солнце о тучи над моей головой.
Я, наверно, везучий, раз до сих пор живой;
А над рекой кричит птица, ждет милого дружка -
А здесь белые стены да седая тоска.
«Кострома, mon amour» (1994)
или:
Мается, мается - то заснет, то лается;
Хоть с вином на люди, хоть один вдвоем.
Мается, мается - Бог знает, где шляется,
А все не признается, что все дело в нем...
«Навигатор» (1995)
и даже:
Так что хватит запрягать, хватит гнаться за судьбою,
Хватит попусту гонять в чистом море корабли:
Самый быстрый самолет не поспеет за тобою -
Но, когда ты прилетишь, я махну тебе с земли.
«Навигатор» (1995)
Если это рамка, то она, наконец, пришлась мне по вкусу. Однако чем конкретнее говоришь, тем меньше можно сказать. После «Снежного льва» (1996) вновь наступил провал. Из следующих трёх альбомов отметить почти нечего, кроме сдержанно-позитивной «Из Калинина в Тверь» («Лилит», 1997) и «Пока несут сакэ» («Пси», 1999). Впрочем, последняя - умелая стилизация под ранний Аквариум. В ней вообще легко (если бы не тембр голоса, заметно изменившийся за эти годы) опознать группу начала восьмидесятых.
Новейшая история Аквариума начинается с 2002 года и включает альбомы:
- «Сестра Хаос» (2002)
- «Песни рыбака» (2003)
- «Zoom Zoom Zoom» (2005)
- «Беспечный русский бродяга» (2006)
- «Лошадь белая» (2008)
Слабых среди них, на мой взгляд, нет, да и слабых песен немного. Указать какое-то магистральное направление или стиль невозможно, и это скорее достоинство, чем недостаток: каждое направление, как мы видели выше, рано или поздно исчерпывает себя. Но свобода в выборе языка позволяет сказать больше. Например, так:
Новости украшают наш быт
Пожары, катастрофы, еще один убит
И всенародная запись на курсы
Как учиться бодаться;
На каждой странице - Обнаженная Маха;
Я начинаю напоминать себе монаха -
Вокруг нет искушений, которым
Я хотел бы поддаться.
«Беспечный русский бродяга» (2006)
или так:
А в аэропортах не успевают
Подкатывать трапы к бортам;
Все куда-то торопятся,
Не понимая, что они уже там;
Мы с ними одной крови,
Лицом к одной и той же стене,
Единственная разница между нами -
Я понял, что дело во мне.
«Беспечный русский бродяга» (2006)
и, наконец:
Над скудной землей бешено кричит воронье,
Над ними синева, но они никуда не взлетят.
У каждого судьба, у каждого что-то свое,
Они не выйдут из клетки,
Потому что они не хотят.
И если выбить двери плечом,
Все выстроится снова за час.
Сколько ни кричи,
Пустота в пустоту ни о чем.
Есть повод прийти сюда еще один раз.
«Лошадь белая» (2008)
Тезис о том, что Аквариум - явление в российской музыкальной культуре уникальное, конечно, не нов. Среди других примечательных событий ушедшего года - двухтомник «Нау Бум», где в одной части Бутусов сотоварищи, в другой - прочие группы исполняют различные песни из репертуара Наутилуса. Альбом заслуживает всяческого внимания, многие аранжировки достаточно интересны, но всё-таки Наутилус мёртв, а Аквариум - нет. Может быть, секрет именно в этом многократном перерождении, умении перерастать себя, не останавливаясь на достигнутом. Ведь таланта было не занимать и другим коллективам 80х, но для выживания требовалось нечто большее, чем талант. И это «нечто» у Аквариума не утратилось до сих пор.