Дм. Быков о перспективах России

[malesha]

Я намерен вас утешить
и толкнуть простую речь
Никого не будут вешать,
ничего не будут жечь.

Не очистит небосвода
благотворная гроза:
ни семнадцатого года,
ни последовавших за.

Мелковато, гниловато -
а в семнадцатом году
было что поджечь, ребята,
чтоб горело, как в аду!


Все покуда было цело -
и столица, и село…
Но сперва перегорело,
а потом перегнило.

Помутнела наша призма,
недоступная лучу…
«Вы хотите катаклизма?» -
спросит кто-то. Не хочу.

Я бы, может, и не против -
тухло жить, теснится грудь, -
но, Отчизну заболотив,
поджигать ее забудь.

Не вернуться прежней силе
ни на четверть, ни на треть.
Все давно перегноили.
Стало нечему гореть.

Не развеять нашу дрему.
Мы на новом рубеже,
ибо смерть грозит живому.
Нам не страшно. Мы - уже.

Звуки ленинского лая
вспоминает большинство:
«Вот стена. Она гнилая».
Да! Но гниль - прочней всего.

Мы уткнулись в это мордой
и уперлись головой.
Если честно, тихий мертвый
хуже, чем любой живой.

Пусть он бездарь и невежда
и пути его кривы -
у живого есть надежда,
а у мертвого - увы.

Можно сделать что угодно -
не проснется спертый дух:
хоть повесить принародно
возмущающихся вслух,

хоть воспитывать на розгах
(в самом деле, дети злят),
хоть ввести налог на воздух
или штраф за дерзкий взгляд.

  Бойкость 
 рыбья ,  память   птичья ,
 перспектива   коротка  -
ни развитья, ни величья,
ни подъема, ни рывка,

ни семнадцатого года,
что пугает бедолаг
как возможность перехода
из чистилища в ГУЛАГ.

Никаких тебе пожарищ -
тишь и нелюдь, волчья сыть.
Апокалипсис, товарищ,
тоже надо заслужить.

Будет мирное схожденье,
вековой круговорот -
для кого-то наслажденье,
для кого - наоборот.

Все в одной всеобщей луже,
у планеты на виду.

И похоже, это хуже,
чем в семнадцатом году.