Сережа Сидоров против Михаила Лермонтова.
На полную достоверность истории не претендую. Как говорится, за что купила, за то и продаю.
Недавно коллега по работе рассказала случай. Не доверять ее рассказу у меня нет причин. Живет она на хуторе. Была у них там улица имени Лермонтова. И вот у одного мужчины, живущего на этой улице, погибает сын. В ДТП, причем глупо, по пьяни. Но не в этом дело, неважно, как погиб, человека нет и это большое горе.
А сам мужчина, отец погибшего, работает в одной ооочень богатой организации нашего края. Более того, даже нашей страны. И вот решил он, что нужно переименовать улицу Лермонтова в улицу имени его сына. Сказано - сделано. И переименовали. Была улица имени Лермонтова, стала улица, скажем, имени Сережи Сидорова.
Ну вот как к этому относиться? Все же история весьма неоднозначная, при всем моем уважении к погибшему. Все же неправильно это. А как вы считаете?
Но сейчас не об этом. Когда коллега мне рассказывала эту удивительную историю, я сразу вспомнила один рассказ незабвенного нашего Василия Макаровича Шукшина.
Называется рассказ "Мужик Дерябин". Рассказывается там о том, как жил в одной деревне мужик Дерябин, лет за 60, жилистый, проворный мужичок. Жил в Николашкином переулке. И не понравилось ему, что переулок назван всего-навсего в честь попа Николая, которого в народе называли Николашкой. И задумал он переименовать переулок.
Начал писать письма в горисполком, сначала от своего имени, потом от имени пионеров. И намекать, что неплохо было бы назвать переулок в честь ветеранов труда, скажем, в честь Афанасия Дерябина.
"Мы, пионеры, хочем брать пример с дяди Дерябина, как он трудится, нам полезно жить в Дерябинском переулке, это нас настраивает на будущее, а не назад." Такое письмо составил он и попросил пионеров переписать его и отправить. И уже представлял, как красиво будет на конверте письма детей к нему:"Переулок Дерябинский, Дерябину Афанасию Ильичу".
И вот прошло время. Подьезжает к дому Дерябина председатель сельсовета. И говорит, вот, мол, предлагают переименовать переулок ваш. Как бы его назвать? Дерябин в плохом предчувствии спрашивает, а как предлагают. "Да никак, подумайте, мол, сами. Может, Овражный?". Разозлился Дерябин и говорит:" Лучше уж Кривой". Председатель:"Ну а что, Кривой так Кривой, тем более, он кривой и есть. Так и назовем". И уехал.
"Сменили шило на мыло. Назло буду писать -"Николашкин", решил Дерябин. И так и не написал детям, что его переулок теперь Кривой. И они по-прежнему шлют письма "переулок Николашкин, дом 1, Дерябину Афанасию Ильичу".
Вот такие две истории сошлись неожиданно вместе. А разница между ними в 40 лет. И какая тут мораль? Да никакая. Просто лишний раз поразилась прозорливости Шукшина. Много раз у меня так было с рассказами Василия Макаровича.
Недавно коллега по работе рассказала случай. Не доверять ее рассказу у меня нет причин. Живет она на хуторе. Была у них там улица имени Лермонтова. И вот у одного мужчины, живущего на этой улице, погибает сын. В ДТП, причем глупо, по пьяни. Но не в этом дело, неважно, как погиб, человека нет и это большое горе.
А сам мужчина, отец погибшего, работает в одной ооочень богатой организации нашего края. Более того, даже нашей страны. И вот решил он, что нужно переименовать улицу Лермонтова в улицу имени его сына. Сказано - сделано. И переименовали. Была улица имени Лермонтова, стала улица, скажем, имени Сережи Сидорова.
Ну вот как к этому относиться? Все же история весьма неоднозначная, при всем моем уважении к погибшему. Все же неправильно это. А как вы считаете?
Но сейчас не об этом. Когда коллега мне рассказывала эту удивительную историю, я сразу вспомнила один рассказ незабвенного нашего Василия Макаровича Шукшина.
Называется рассказ "Мужик Дерябин". Рассказывается там о том, как жил в одной деревне мужик Дерябин, лет за 60, жилистый, проворный мужичок. Жил в Николашкином переулке. И не понравилось ему, что переулок назван всего-навсего в честь попа Николая, которого в народе называли Николашкой. И задумал он переименовать переулок.
Начал писать письма в горисполком, сначала от своего имени, потом от имени пионеров. И намекать, что неплохо было бы назвать переулок в честь ветеранов труда, скажем, в честь Афанасия Дерябина.
"Мы, пионеры, хочем брать пример с дяди Дерябина, как он трудится, нам полезно жить в Дерябинском переулке, это нас настраивает на будущее, а не назад." Такое письмо составил он и попросил пионеров переписать его и отправить. И уже представлял, как красиво будет на конверте письма детей к нему:"Переулок Дерябинский, Дерябину Афанасию Ильичу".
И вот прошло время. Подьезжает к дому Дерябина председатель сельсовета. И говорит, вот, мол, предлагают переименовать переулок ваш. Как бы его назвать? Дерябин в плохом предчувствии спрашивает, а как предлагают. "Да никак, подумайте, мол, сами. Может, Овражный?". Разозлился Дерябин и говорит:" Лучше уж Кривой". Председатель:"Ну а что, Кривой так Кривой, тем более, он кривой и есть. Так и назовем". И уехал.
"Сменили шило на мыло. Назло буду писать -"Николашкин", решил Дерябин. И так и не написал детям, что его переулок теперь Кривой. И они по-прежнему шлют письма "переулок Николашкин, дом 1, Дерябину Афанасию Ильичу".
Вот такие две истории сошлись неожиданно вместе. А разница между ними в 40 лет. И какая тут мораль? Да никакая. Просто лишний раз поразилась прозорливости Шукшина. Много раз у меня так было с рассказами Василия Макаровича.