День поэзии.
Сегодня день поэзии. Даже не знаю, что про него сказать. Наверное если есть день, то нужно его отмечать, но вот как? Не представляю. Наверное нужно что то читать(уже ближе). Наверное стихи(а как ты думал?) А скорее всего нужно читать много. Может стоит прочесть небольшую поэму. А может стоит прочесть большую. В любом случае ни то, ни другое делать не хочется. Нет, это конечно полезный день. Кто бы спорил. Но вот как его отмечать в полевых условиях, я ума не приложу.
А так было бы классно собраться всем вместе, с шарами, транспарантами да сахарной ватой и гульнуть большими колоннами в сторону центра. Было бы просто здорово, чтобы первыми шли горнисты, барабанщики и те, которые играют тяжёлый металл. Впереди на колёсиках везли бы белый рояль и вышагивал хор мальчиков в новеньких кедах. Играла бы музыка(конечно играла б!) Что нибудь из Рахманинова или Роберта Майлза. Играла бы музыка и, о чудо, - не недоедала. Потому что каждый слышал бы в ней то, что хочет услышать один. Для Рахманинова и Укупника не жалко поставить, но для меня играл бы Трофим. Люди шли бы в чистой нарядной одежде. В самой чистой и дорогой для сердца одежде(Для меня например это старенький дырявый школьный свитер, впервые надетый мной в седьмом классе. Я бы постирал для дела). Люди бы шли нарядными колоннами. Собаки бы бежали в стороне с весёлыми лицами. Солнце бы светило. И всем было бы хорошо. Просто хорошо(так бывает иногда). Я попросил бы ещё дождя в этот день. Такого крупного, тяжёлого, тёплого дождя, каплями. Шли бы счастливые люди, бежали бы счастливые собаки, и никого бы не смущало нижнее бельё соседки. Ведь у каждой из вас есть любимое нижнее бельё, ведь так, девушки?
Ничего никому не нужно было бы доказывать и объяснять. Всё было бы понятно и ясно. И было бы всё душевно. Так душевно, что можно было бы без последствий оттоптать ногу двухметровому хмырю или попросить начальника строительной фирмы ключи от его Бентли на вечер. И то, и другое мне делать никогда не хотелось, но ради атмосферы всеобщего счастья я бы постарался.
Повторяю. Было бы много счастливых людей и они бы куда то шли. Можете подставить здесь другое слово. Направлялись, гуляли, кочевали. Последнее очень характерно для счастливых цыган, обременённых своей кочевой звездой. Но счастье цыган мне всегда казалось неполным, грустным каким то. Теперь я знаю, чего им, цыганам недостаёт в их, цыганском счастье. Внимание! Цыгане не читают стихи на улицах. По моему это большое упущение с их стороны. С транспарантами да с сахарной ватой на коне оно пошло бы здорово. Но цыгане не читают стихи на улицах, и сахарной ваты на коне не едят. Потому в их грустных глазах вечно блестит голодный блеск. Ну да не о них сейчас.
Просто было бы много людей. Все люди, которые могут ходить делали бы это, а которых не могут ходить, несли бы те, которые могут носить. На руках. Знаете сколько людей тайком выглядывают в окна? Они не могут ходить, не могут слышать, говорить. Кто то из них ребёнок и не может видеть. Мало ли болезней придумал наш век... Но все они выглядывают в окно. Все они живут и хотят знать, что они живут не одни. В моём празднике их всех понесли бы на руках, те, кто может носить. А другие бы поехали на шеях. Такие маленькие и смешные, лет до пяти-семи. И люди шли бы под руку, а если б и не под руку, то дудели в трубы или держали воздушные шары. И двигались бы все в однм направлении(то, чего так пронзительно не хватает в нашей жизни). И пришли бы в конце концов к какому то светлому месту(у каждого оно разное, но люди пришли бы к нему одному). А придя, люди бы встали вокруг этого места. Может быть возложили цветы, а может быть мягкие игрушки. И придя люди бы читали стихи(у каждого разные, но они читали бы одни стихи). И долго бы читали, а может молчали и слушали. И долго бы не расходились. И плакали бы, и смеялись бы, а потом пошли бы домой(к себе или домой к своим друзьям). Пошли бы пешком и на всём пути ощущали бы плотность чёрной непроглядной ночи(с редкими фонарями на обочине дорог и тротуаров), и грозовой запах наступающего лета, и робкий стрёкот пробуждающихся кузнечиков.
Придя домой они бы пили горячий чай на кухне, а если бы и выпивали, то сохранили бы ясную голову перед отходом ко сну, где то в пятом часу ночи.
Такой хотел бы я видеть день поэзии.