О, Ким Ир Сен, великий вождь.
Оригинал взят у klavesin в О, Ким Ир Сен, великий вождь.
В далекие семидесятые прошлого века (вот напишешь такое, и сразу же начинаешь ощущать себя ветхим старцем) зашел в комнату, где я делал умный вид у кульмана, зам. нач. нашего отдела с большим цветастым журналом в руках.
Многие говорят - любви с первого взгляда не бывает. Дудки! Еще как бывает. Хотя предчувствия не обуревали меня, когда я увидел этот журнал. Они нагрянули позже, с первым прикосновением. Блестящая глянцевая обложка ластилась к моим пальцам и обволакивала меня теплой волной, которая может исходить только от родной души. А когда я увидел шикарную картинку, на весь разворот, то понял, что судьба моя решена.
На заднем плане бушевала война. Чуть ближе, по ступицу в грязи, стоял вездеходик. Кажется, ГАЗ-69. Дорога была фронтовая, то есть с глубокой колеёй и непролазной грязью. По поверхности, аки посуху, шел дядечка в идеально отглаженном костюме и невероятной чистоты ботиночках. Круглолицый, узкоглазый. В общем - настоящий кореец. Поперек его движения стояла молодая красивая деваха, раскинув руки с флажком в одной из них. Надо ли говорить, что и она была в форме без единой пылинки и в сумасшедшего блеска сапожках.
В ее лице, обращенном к дядечка, солидность которого излучалась каждым швом идеального мундира без всяких знаков отличия, светились искренние забота и любовь. Картина называлась "Туда нельзя, вождь-отец. Там передовая!"
Я погиб. Я влюбился в этот журнал. Выклянчил его на перерыв и захлебываясь от хохота читал его и сам, и веселил своих сослуживцев.
В газетных киосках он, почему-то, появлялся очень редко. Но я был настойчив, и периодически отлавливал его. А потом вдруг выяснилось, что их два - "Корея" - большой, цветастый, по качеству не уступающий небезызвестному журналу "Америка" и "Корея сегодня"- маленький, размером с ученическую тетрадь, с малым количеством фотографий, но на много богаче тескстологически.
В подписочный сезон вдруг выяснилось, что на оба эти журнала можно подписаться, да и, к тому же, стоили они какие-то совершенно смешные деньги, что-то около двух рублей. С тех пор поток радости в мой почтовый ящик стал непрерывным.
"Корея" больше специализировалась на фотоматериалах, живописуя красоты одноименной страны и величественность построенного в Пхеньяне нового Дворца Съездов. А мы, приученные читать между строк, обращали внимание на совершенно одинаковые наряды людей и пустые полки магазинов. На одной из фотографий народ разбирал "продуктовые заказы". Конечно, в журнале это назвали как-то иначе, но нам, тоже постоянно ждущим этих "заказов", было все ясно. И мы полезли носами в фотографию. Ассортимент "заказа" был нищим по самым доброжелательным оценкам. Посетителям раздавались авоськи, в которых был пакетик, с рисом, надо полагать, банка, скорее всего яблочного джема, бутылка водки (а может минеральной воды или уксуса, но мы решили, что водки, от щедрот своих) и какая-то еще ерунда. Мы с гордостью переглянулись и поняли, насколько мы еще впереди.
А в "Корее сегодня" все отдавались. Трудящиеся отдавались выведению цыплят, воспитательницы детского сада отдавались воспитанию, воины отдавались боевой подготовке. Наверное, сейчас это звучит странно - но хохоча над статейками и подписями под фотографиями, мы высмеивали свой ужас. Наша страна, Великий и Могучий Советский Союз, семимильными шагами несся в том же самом направлении. На каждом углу висели портреты Дорогого Товарища Леонида Ильича Брежнева, а газетные статейки тоном и содержание очень мало отличались от опусов кореясегоднявцев. Мы с ужасом ждали, когда же и мы прочтем в газете, что "Вождь-Отец Леонид Ильич Брежнев посетил утководческую ферму и посоветовал рабочим добавить микроэлементы в корм". Или же " Великий Вождь подошел к дому бабушки, и она выбежала к нему с одних носках".
Но время неумолимо, Леонид Ильич Брежнев исчез в неизвестности, нагрянула через пару лет перестройка, и корейские журналы оказались благополучно забыты. Но с каким же ностальгическим наслаждение прочитал я сегодня "Ким Чен Ир послал юбилейный стол патриоту-борцу за объединение Ким Ин Со."
И понял - идеи Чучхе - бессмертны.
В далекие семидесятые прошлого века (вот напишешь такое, и сразу же начинаешь ощущать себя ветхим старцем) зашел в комнату, где я делал умный вид у кульмана, зам. нач. нашего отдела с большим цветастым журналом в руках.
Многие говорят - любви с первого взгляда не бывает. Дудки! Еще как бывает. Хотя предчувствия не обуревали меня, когда я увидел этот журнал. Они нагрянули позже, с первым прикосновением. Блестящая глянцевая обложка ластилась к моим пальцам и обволакивала меня теплой волной, которая может исходить только от родной души. А когда я увидел шикарную картинку, на весь разворот, то понял, что судьба моя решена.
На заднем плане бушевала война. Чуть ближе, по ступицу в грязи, стоял вездеходик. Кажется, ГАЗ-69. Дорога была фронтовая, то есть с глубокой колеёй и непролазной грязью. По поверхности, аки посуху, шел дядечка в идеально отглаженном костюме и невероятной чистоты ботиночках. Круглолицый, узкоглазый. В общем - настоящий кореец. Поперек его движения стояла молодая красивая деваха, раскинув руки с флажком в одной из них. Надо ли говорить, что и она была в форме без единой пылинки и в сумасшедшего блеска сапожках.
В ее лице, обращенном к дядечка, солидность которого излучалась каждым швом идеального мундира без всяких знаков отличия, светились искренние забота и любовь. Картина называлась "Туда нельзя, вождь-отец. Там передовая!"
Я погиб. Я влюбился в этот журнал. Выклянчил его на перерыв и захлебываясь от хохота читал его и сам, и веселил своих сослуживцев.
В газетных киосках он, почему-то, появлялся очень редко. Но я был настойчив, и периодически отлавливал его. А потом вдруг выяснилось, что их два - "Корея" - большой, цветастый, по качеству не уступающий небезызвестному журналу "Америка" и "Корея сегодня"- маленький, размером с ученическую тетрадь, с малым количеством фотографий, но на много богаче тескстологически.
В подписочный сезон вдруг выяснилось, что на оба эти журнала можно подписаться, да и, к тому же, стоили они какие-то совершенно смешные деньги, что-то около двух рублей. С тех пор поток радости в мой почтовый ящик стал непрерывным.
"Корея" больше специализировалась на фотоматериалах, живописуя красоты одноименной страны и величественность построенного в Пхеньяне нового Дворца Съездов. А мы, приученные читать между строк, обращали внимание на совершенно одинаковые наряды людей и пустые полки магазинов. На одной из фотографий народ разбирал "продуктовые заказы". Конечно, в журнале это назвали как-то иначе, но нам, тоже постоянно ждущим этих "заказов", было все ясно. И мы полезли носами в фотографию. Ассортимент "заказа" был нищим по самым доброжелательным оценкам. Посетителям раздавались авоськи, в которых был пакетик, с рисом, надо полагать, банка, скорее всего яблочного джема, бутылка водки (а может минеральной воды или уксуса, но мы решили, что водки, от щедрот своих) и какая-то еще ерунда. Мы с гордостью переглянулись и поняли, насколько мы еще впереди.
А в "Корее сегодня" все отдавались. Трудящиеся отдавались выведению цыплят, воспитательницы детского сада отдавались воспитанию, воины отдавались боевой подготовке. Наверное, сейчас это звучит странно - но хохоча над статейками и подписями под фотографиями, мы высмеивали свой ужас. Наша страна, Великий и Могучий Советский Союз, семимильными шагами несся в том же самом направлении. На каждом углу висели портреты Дорогого Товарища Леонида Ильича Брежнева, а газетные статейки тоном и содержание очень мало отличались от опусов кореясегоднявцев. Мы с ужасом ждали, когда же и мы прочтем в газете, что "Вождь-Отец Леонид Ильич Брежнев посетил утководческую ферму и посоветовал рабочим добавить микроэлементы в корм". Или же " Великий Вождь подошел к дому бабушки, и она выбежала к нему с одних носках".
Но время неумолимо, Леонид Ильич Брежнев исчез в неизвестности, нагрянула через пару лет перестройка, и корейские журналы оказались благополучно забыты. Но с каким же ностальгическим наслаждение прочитал я сегодня "Ким Чен Ир послал юбилейный стол патриоту-борцу за объединение Ким Ин Со."
И понял - идеи Чучхе - бессмертны.