(no subject)
Those who don't lie will burn-out.
Вдохновляла, смешила, задирала, пугала, в общем была взбалмошной, интересной, такой, за которой интересно поухаживать. Манила своей непредсказуемостью с уверенностью на лице. Щедрая и даже транжира, праздник последнего дня и роскошь первой ночи. Сэкономила на салфетках и тут же выбросила запятнанное и заказала пошить новое. Ходила зигзагами. Маршрут был лишь схемой. Не знала куда идёт, просто испытывала.
Теперь сидит в углу, стенает о том что никто не любит, а в зеркало посмотреть не хочет. А в зеркале морщины и жир сочится из пор. Смех превратился в издёвку, балет в радикулит, язык стал шершавым, похабно пахнет. Штопает шелками мешки с шилами. И не пожила толком, а уже некрасивая. Ворчит, соседям гадит, неумных за собой зовёт. Налёт интеллигентности улетел в дуло. Не страшная ещё, но противная, баба с яйцами, да и те протухли. Жаль. Шансы были. Ну не шмогла. Бывает.
Вдохновляла, смешила, задирала, пугала, в общем была взбалмошной, интересной, такой, за которой интересно поухаживать. Манила своей непредсказуемостью с уверенностью на лице. Щедрая и даже транжира, праздник последнего дня и роскошь первой ночи. Сэкономила на салфетках и тут же выбросила запятнанное и заказала пошить новое. Ходила зигзагами. Маршрут был лишь схемой. Не знала куда идёт, просто испытывала.
Теперь сидит в углу, стенает о том что никто не любит, а в зеркало посмотреть не хочет. А в зеркале морщины и жир сочится из пор. Смех превратился в издёвку, балет в радикулит, язык стал шершавым, похабно пахнет. Штопает шелками мешки с шилами. И не пожила толком, а уже некрасивая. Ворчит, соседям гадит, неумных за собой зовёт. Налёт интеллигентности улетел в дуло. Не страшная ещё, но противная, баба с яйцами, да и те протухли. Жаль. Шансы были. Ну не шмогла. Бывает.