(no subject)
Ну и что ты мне сейчас расскажешь о Храме культуры, хранитель ты наш, передатчик благодати? Где он? В чем? Вот в этих статуях, лица которых мертвы? Или может быть в книгах о людях, которых никогда не существовало? В песнях или театре, разыгранных испорченными напрочь артистами? О чем он? О любви может быть? О истине? Вот ты говоришь о поступках, которые этот храм воздвигают, цементируют, а как ты отделишь сто паршивых поступков от одного стоящего? Как ты выцедишь безупречного героя? Что, героям значит можно и в блуд, они же храм создают, да? Нет, Изя, никакого Храма нет, есть сарай, набитый до верху всяким ненужным, но любопытным для некоторых старьем. И таким как ты, хранителям, он и нужен, иначе вы окажетесь такими же как все совокупляющимися и жрущими, с той лишь разницей, что вы способны делать поэзию как из драмы, так и из шашлыка и неплохо зарабатывать на охране ценностей вашего Храма. Вы настолько увлечены собой, что не видите себя со стороны. А выглядите вы со стороны часто омерзительно, куда хуже Сельмы, которая раздвигает сейчас ноги для Гейгера совершенно искренне. Ну а то, что кто-то там несет храм в душе…, знаешь, чужая душа - потемки. Можешь ты быть творцом, жрецом, но если ты похотливый подлец, жертвующий ради гедонизма и гордыни жизнью, если для тебя акт творчества важнее раздавленных тобой, то какой к чертовой матери храм и во имя чего ты можешь построить? Без тебя будет скучно, конечно, но я почему-то уверен, что где-то в Городе уже ходит худощавый юноша в дырявых носках под начищенными ботинками, с глупым шарфом поверх пиджака и тащит к Гейгеру объемную папку со своей пьесой. Может его тоже зовут Изя. - Закончил свой внутренний монолог Андрей, положив последний камень на могилу Изи. Ему хотелось сейчас только двух вещей, чтоб Город не исчез, чтоб ему было куда вернуться и чтоб сам не умер по дороге, пусть даже Хнойпеки с Мымрами, пусть Гейгер и Сельма, но ценнее жизни у него уже не оставалось ничего.