От улыбки хмурый день…
Мой отец улыбался телевизору и Горбачеву лично. Горбачев улыбался моему отцу. Все были счастливы.
- Стране нужна встряска, - оправдывался отец. - Мы погрязли, как в болоте, мы перестали двигаться вперед. Вот все говорят: застой то, застой се… В мозгах у нас застой. Ты же знаешь, я сам член партии, я вижу, что из нее вынули душу. Она уже давно перестала дышать. И в стране все точно также. Мы все мертвы…
- Ладно, - соглашался я.
- Идиот! - ругалась мама. - Чего ты ему улыбаешься? Сходи лучше к Людмиле. Ей книги привезли и сапоги итальянские.
Мой отец улыбался Ельцину, танку и свободе. Ельцин был очень серьезный и в бронежилете, а вот танк улыбался всем подряд.
- Стране нужна встряска, - снова говорил он убежденно. - Зачем ее снова тянуть в болото? Зачем опутывать ее мертвецами? Мы имеем право сделать шаг вперед. Пора хоронить наших мертвецов. Пора бы уже. Нами правит мертвец вот уже семьдесят лет. Именно поэтому я сдал партбилет!
- Отлично! - кивал я.
- Идиот! - махнула рукой мама. - Тебе все бы улыбаться. Я купила два мешка сахара. Надо один нам занести, а второй Люде отнести, у нее консервы есть.
Мой отец улыбался Ельцину и коробке из-под ксерокса. Ельцин улыбался папе. Обе улыбки получились какие-то натужные и виноватые. Коробка не улыбалась, она широко открыла свой бездонный рот и демонстративно молчала.
- Стране нужна встряска, - жаловался папа. - Общество заснуло и медленно катится в бездну. Бандиты, бандиты, бандиты… Они как партия, пробрались везде. Вместо съездов КПСС - воровская сходка. Единственный шанс, если руль останется в крепких руках! Может тогда мы и вырулим куда-то.
- Здорово, - пожимаю плечами я.
- Фух, сколько можно, - устало говорит мама. - Помоги лучше сумки поднять. Я колготки привезла, носки, и куртки вам купила. И Людке джинсы.
Мой отец улыбался Путину и каким-то людям в масках. Путин скалился в ответ, маски многозначительно молчали.
- Стране нужна встряска! - убеждал папа. - Надо схватить ее за шкирку и хорошенько потрясти. Выбить из нее все дерьмо, бандитов, коррупцию и чеченцев. Надо железным колом выбить из нее всю мерзость.
- Бесспорно, - сказал я и непроизвольно зевнул.
- Затрахали меня эти улыбки, - возмущалась мама. - У меня на вторую точку налоговая наехала, так еще и пожарник у нас теперь главный новый. На козе к нему не подъедешь. И бок что-то тревожно колет. К неприятностям каким-то…
Папина фотография улыбалась. Рядом с ней улыбалось мамино фото. Я переключал каналы и незаметно заснул. И приснился мне бородатый лысый Навальный, с калашниковым в руках, в унылой весенней «зеленке». Он втирал американскому журналисту о необходимости реформ.
- Стране нужна встряска! - кричал он папиным голосом. - Страну надо трахнуть. Вставить ей между булок, впарить, да так вкатить, чтобы до гланд…
На радостях американец полез к нему целоваться. Проснулся я в холодном поту.