(no subject)
Прочитал «Зелёный шатёр» Улицкой. В отличие от остальных её произведений бороться со сном не пришлось. Прочиталась живенько, хотя модная нынче манера разбивать текст романа на мелкие осколки - раздражала. Своеобразная диверсификация идеи вместо её концентрации. По большому счёту, мне как читателю книга почти понравилась, почти в «избранное». Почти.
Мне все время казалось, что роман медленно сдыхает. Это не какая-то там «живая проза», это старая и полудохлая… ну может и не блядь, но что-то блудливое. Она уже на последнем издыхании, и даже не стонет, а постанывает - бережёт силы для предсмертных судорог. Иногда даже хотелось застрелить её из жалости, чтобы не мучилась и спокойно отошла в лучший мир.
Где-то в середине я вообразил, что это такой авторский замысел, чтобы подчеркнуть, что в конце этой эпопеи сдохнет СССР, но тут же отогнал от себя эту крамольную мысль. Слишком уж персонажи в книги жалкие получились, ничего кроме жалости они не вызывали. Особенно женщины. Их тоже хотелось времена пристрелить вместе с романом, из сходных соображений. Не смерть союза получается, а смерть советской интеллигенции. Когда обессиленные они кончились в конце романа, я даже обрадовался.
А вообще… Это мне кажется или в последнее время все чаще признанные авторы стали выдавать романы с воспоминаниями о суровых советских буднях? И не только старые большевики, в смысле диссиденты, которые весь смысл своей творческой жизни видят в никому не нужных разоблачениях, но и совершенно левые авторы. Новый тренд литературной моды?
Мне все время казалось, что роман медленно сдыхает. Это не какая-то там «живая проза», это старая и полудохлая… ну может и не блядь, но что-то блудливое. Она уже на последнем издыхании, и даже не стонет, а постанывает - бережёт силы для предсмертных судорог. Иногда даже хотелось застрелить её из жалости, чтобы не мучилась и спокойно отошла в лучший мир.
Где-то в середине я вообразил, что это такой авторский замысел, чтобы подчеркнуть, что в конце этой эпопеи сдохнет СССР, но тут же отогнал от себя эту крамольную мысль. Слишком уж персонажи в книги жалкие получились, ничего кроме жалости они не вызывали. Особенно женщины. Их тоже хотелось времена пристрелить вместе с романом, из сходных соображений. Не смерть союза получается, а смерть советской интеллигенции. Когда обессиленные они кончились в конце романа, я даже обрадовался.
А вообще… Это мне кажется или в последнее время все чаще признанные авторы стали выдавать романы с воспоминаниями о суровых советских буднях? И не только старые большевики, в смысле диссиденты, которые весь смысл своей творческой жизни видят в никому не нужных разоблачениях, но и совершенно левые авторы. Новый тренд литературной моды?