ОБЪЕДИНЕННЫЙ ПЛЕНУМ ЦК и ЦКК ВКП (б) 29 июля-9 августа 1927 г. Стенографический отчет. Часть 6
Заседание второе.
Утро, 30 июля.
[доклад Бухарина, продолжение]
[выделение полужирным шрифтом - как в тексте издания]
...
А что говорит наша оппозиция?
Наша оппозиция говорит, что у нас термидор.
Вот вам букет. Позвольте процитировать кое-что, для того, чтобы, как можно яснее поставить эти вопросы. Вот что пишут союзники нашей оппозиции, германские ультра-левые, вот несколько цитат. (Прошу их заслушать, хотя цитаты нам всем изрядно надоели). Вот их оценка нашей политики в связи с защитой СССР:
«В области внутренней политики: дальнейшие уступки крестьянам, нэпманской буржуазии, реакционным чиновническим слоям, дальнейшее обострение правого курса, курса уступок новым, антисоветским, направленным против коммунизма и, следовательно, против советской системы силам, идеология которых наиболее ясно представлена профессором Устряловым». («Fahne des Kommunismus» № 16).
Далее:
«Интернациональный пролетариат дезориентирован и дезорганизован национал-реформистской политикой Сталина-Бухарина-Рыкова. Симпатии к Советской России были подавлены этой гнилой, некоммунистической политикой и часто превращались у малосознательных, прежде честно-революционных рабочих, в антибольшевизм и враждебные России настроения». (№ 16).
Или:
«... Уничтожение пролетарской диктатуры, уступки и приспособление к буржуазии внутри и вне страны». (№ 14).
Наконец:
«... вся русская политика теперешних руководителей СССР выращивает контр-революцию. Контр-революция выращивается легально». (Там же).
Это писано Масловым и компанией, союзниками Троцкого и Зиновьева. Ну, скажите, чем это отличается от того, что писали Корш-Кац, которые заявляли:
«С того момента, как в России создался новый экономический базис, с того момента, как находящаяся у власти партия ввела капитализм для того, чтобы удержать монополию власти, русский пролетариат должен относиться к этой власти так же, как к любому капиталистическому государству». (« Mitteilungsblatt», № 28).
И разве все это не подтверждает резолюции, которую в отношении Маслова и Фишер выносил на VI пленуме ИККИ ни кто иной, как тов. Зиновьев? Разве не подписал он резолюции, которая гласит:
«Рут Фишер во многих важных политических вопросах близка к воззрениям Корша, а именно: в недооценке германского рабочего движения, в антибольшевистском (слышите, тов. Вуйович?) анализе русской революции и международной политики СССР, в поддержке разлагающей легенды (опять-таки слышите, тов. Вуйович!),- легенды о мнимом «повороте» вправо, т.-е. об оппортунистическом вырождении ГКП и Коминтерна».
ЗИНОВЬЕВ. Какую резолюцию вы Варскому вынесли?
БУХАРИН. Совсем недавно это было.
ЗИНОВЬЕВ. А о Варском что вы писали?
БУХАРИН. Это совсем другое дело. Мы за это поляков осудили, а ты за это предлагаешь дать Маслову и Фишер орден и называешь их настоящими большевиками.
ЗИНОВЬЕВ. А демонстрация, устроенная группой Варского в честь Пилсудского и его «революционных войск», это защита нашего отечества?
БУХАРИН. Ну, ты меня не спровоцируешь. Я тебе наговорю еще много неприятных цитат.
Посмотрим дальше, как обстоит дело с «настоящими большевиками». У нас тоже есть «настоящие большевики», которые теперь клянутся Лениным, например, Хоречко, Сапронов, В. М. Смирнов.
ЗИНОВЬЕВ. Получше Слепкова.
БУХАРИН. О Слепкове мы поговорим после. Вспомни, что ты ему еще недавно слезницу писал, «исправьте, пожалуйста, мою книжку, чтобы я не наблудил в истории ВКП». (Смех).
У них разделение труда. У них теперь три руки: одна «вдовья»-буферная, другая-сапроновская и третья-троцкистско-зиновьевская. Эта троеручица маневрирует в зависимости от обстоятельств. Вот что пишут сапроновцы:
«Идет «развертывание крестьяно-кулацкой демократии» (37). «Внутрипартийный режим» приводит «к перерождению верхушки партии и грозит ликвидировать партию, как авангард пролетариата»... «все это показывает, что нынешние руководители ЦК подходят к последним пределам сползания с пролетарских рельсов» (сгр. 82). «Идет быстрый процесс перерождения ее (партии) верхушки» (стр. 48). «Бюрократизация партии, перерождение ее правящих верхов... показывает, что ЦК в своей политике зажима партии перешел уже ту границу, за которой начинается ликвидация партии» (стр. 56).
Далее. Известно, что, когда на нас нападают, нас должна защищать Красная армия, ГПУ и прочие органы государственной власти. А что наши «настоящие большевики» на этот счет пишут?
«Деятельность ГПУ,-читаем мы в платформе пятнадцати...-все более сбивается с пути обороны пролетарской революции». «Вместо борьбы с политической и экономической контр-революцией ее деятельность все более начинает направляться на борьбу с законным недовольствием рабочих... и даже с внутрипартийной оппозицией».
СКРЫПНИК. Позор!
БУХАРИН. (Продолжает читать)... «А Красная армия грозит превратиться в удобное орудие для авантюр бонапартистского пошиба».
СКРЫПНИК. Ну, и мерзость!
БУХАРИН. Насчет нашей власти:
«Продолжение этой политики (политики ЦК),-читаем ми к «документе»-грозит тем, что власть диктатуры пролетариата, все больше к больше отрываясь от породившего ее класса, и в то же время, не выражая полностью (!) интересов какого-либо другого класса, превратится в надклассовую, лавирующую между классами в зависимости от того, какой план сильнее напирает в данное время». (Стр. 46).
«Полностью» они не выражают линию «буржуазии», но на большой процент они выражают.
Ну, теперь, товарищи, судите сами. Если к международному пролетариату притти и сказать: пожалуйста, защищайте всеми силами, вот эго самое ГПУ, которое против оппозиции, против законного недовольства рабочих, принимайте с пламенным энтузиазмом эту Красную армию, хотя она есть игрушка в руках бонапартистов, защищайте, вот это самое государство, хотя оно насквозь термидорнански прогнило,-то это называется защищать СССР?!
Мне кажется, что, с точки зрения теперешнего момента, если дело дойдет до сражения между капиталистическим миром и нами, мы должны, как Коминтерн, как партия нашего рабочего класса, дать, примерно, такую директиву, которую Ленин давал в Октябрьские дни, когда писал в своих «Советах постороннего»:
«Составить отряды наилучших рабочих с ружьями и бомбами для наступления и окружения «центров» врага (юнк. школы, телеграфа и телефона и прочее) с лозунгом: погибнуть всем, но не пропустить неприятеля». (XIV, ч. II, стр. 271).
Примерно, такую директиву мы должны будем дать в международном масштабе.
ГОЛОСА. Правильно!
БУХАРИН. И вот, когда мы даем лозунг: «вооружайтесь против наступления врага, лучше погибнуть, чем допустить врага»,-оппозиционеры говорят, что у нас все разложилось, все ползет, что у нас-термидор, что наше ГПУ-это сволочь, Красная армия-это будущее орудие бонапартизма.
ГОЛОСА. Позор!
БУХАРИН. Но, товарищи, можно ли, не сойдя с ума, так перейти все грани, и на этом основном оселке дать себя проверить так, как я только-что цитировал.
ГОЛОС. Тов. Зиновьев, поддерживаете вы все это?
БУХАРИН. Посмотрите теперь, как все это отражается на конкретных действиях. У нас за последнее время одним из крупных политических выступлений германского пролетариата было выступление Союза Красных фронтовиков, его армии, которая отразила поход фашистов на Берлин. Вы все верно, с глубочайшим волнением читали в наших газетах ту клятву, которую германский пролетариат давал, стоя во фронте Красных фронтовиков. Я прочитаю еще раз эту самую клятву.
«Никогда не забывать, что мировой империализм подготовляет войну против Советского Союза, что судьба рабочего класса во всем мире неразрывно связана с Советским Союзом. Никогда не забывать страданий рабочего класса во время мировой войны и предательства реформистов 4 августа 1914 года. Всегда выполнять революционный долг по отношению к рабочему классу и социализму, оставаться солдатами революции, быть во всех пролетарских организациях пионерами непримиримой классовой борьбы, на фронте и в армиях империализма работать лишь для революции, вести революционную борьбу для свержения классового господства германской буржуазии, защищать всеми средствами российскую и китайскую революции. Всегда и постоянно бороться за Советский Союз и за победоносную мировую революцию». («Правда», 7 июня).
Так клялась многотысячная толпа германских рабочих.
Это было одним из самых крупных событий в истории германского рабочего движения последних лет, и одной на самых величайших сцен подготовки рабочего класса к действительной защите пролетарского отечества.
Что же писали по этому поводу союзники т. Зиновьева? Я прочитаю, что они писали.
Они говорили: «... Заставляли клясться пустыми клятвами, в которых главным и основным пунктом было-я буду вступать в империалистическую армию (а я вам текст прочел! Н. Б.). Конечно, сюда же прибавлялось: «чтобы там вести революционную работу», но не об'яснялось одновременно в этой клятве, как и насколько это трудно. Конечно. Кто же должен был это об'яснять? Маргариновые генералы, т.-е. Тельман? Спросили бы у тов. Тельмана или Лео, как они в 1914-1918 г.г. делали революционную работу на фронте. Вы получите интересное поучение».
Вот и все. Какая жалкая, лживая, насквозь гнилая и отвратительная тирада!
А тов. Зиновьев, очевидно, для того, чтобы поддержать Красных фронтовиков, пишет в своей последней статье о председателе фронта «Красных фронтовиков», Тельмане, что мы отдаем ему «на растерзание левых, мы поручаем ему борьбу против «ленинской оппозиции» и что он вообще социал-демократ. Разве не ясна здесь общая расстановка сил, ориентаций, политики? Разве не ясен смысл того, что сейчас происходит? Товарищи, вы видите, что наши оппозиторы незаметно, быть может, для самих себя сползают на такую позицию в отношении к Советскому Союзу, которую я бы назвал: позицией условной обороны СССР.
ГОЛОС. Скромно.
БУХАРИН. Вы выйдете сюда на трибуну и тогда опровергнете.
Я считаю, что настоящая защита СССР заключается в том, чтобы прежде всего в среде коммунистов сломать хребет тем, кто говорит о термидорианстве, о вырождении ГПУ, и нашей Красной армии.
ГОЛОСА. Правильно, правильно! (Аплодисменты).
БУХАРИН. Разве это не так, товарищи? Давайте беспристрастно вспомним кое-какие факты. Когда, например, тов. Троцкий во главу угла ставит вопросы о том, что нужно проверить, какая это будет война, или когда тов. Зиновьев в своей последней статье заявляет, что в будущей войне нужно сделать так, чтобы рабочий класс стоял у руля,- очевидно, подвергая сомнению, что он у нас стоит теперь у руля власти, или когда Зиновьев говорит, что нужно немедленно исправить классовую линию... (реплики Каменева не слышно) ...ясное дело, что это есть сползание на линию условной обороны. Это значит...
ЗИНОВЬЕВ. Это безусловная клевета.
БУХАРИН. Если бы это было не так, это было бы очень хорошо. Но я думаю, что всякое утверждение проверяется немножечко на деле. Нужно, во-первых, доказать, что это-клевета, а во-вторых, на деле показать, что это не так, на деле дать открытый нагоняй своим союзникам и порвать с теми, которые так говорят, если вы с ними не согласны.
ГОЛОСА. Правильно. Духа не хватит.
БУХАРИН. Нам нужно призвать к порядку Сапронова, который ведет разлагающую работу по отношению к Советскому Союзу.
ГОЛОСА. Правильно.
БУХАРИН. Нужно честно признать, а не вилять. Вы 16 октябри говорили, что порвете с исключенными, порвете с фракцией и т. д. Тов. Зиновьев распинался со слезой в голосе, что он всерьез, надолго, торжественно и прочее все это обещает. А потом плюнул и даже не растер!
ЗИНОВЬЕВ. Вы сорвали.
БУХАРИН. Мы сорвали! И знаю, конечно, что ты скажешь: «вы сорвали». Но я знаю, также, что, готовя защиту Советского Союза, нельзя говорить о термидоре. Одного этого для меня совершенно достаточно, для того, чтобы, мягко выражаясь, назвать вашу позицию позицией условной обороны СССР, ибо это значит, что люди переходят за грани, которые не могут быть терпимы в нашей среде.
ГОЛОСА. Правильно, правильно!
БУХАРИН. Я, товарищи, должен еще сказать, что последний пленум Исполкома ставил целый ряд вопросов о практических лозунгах, и о том новом, что должно в них содержаться по сравнению с лозунгами 14 года. Эти лозунги касались в значительной мере практической подготовки к защите Советского Союза. Главное в них, коротко говоря, заключается в том, что мы должны концентрировать всю свою энергию на защите Советского Союза и подготовке к этой защите,- безоговорочно и безусловно. Главное в том, что коммунистические партии сейчас не только должны желать поражения своему капиталистическому отечеству, но в том, что они должны стоять за активную помощь государственно-организованному врагу этого отечества, т.-е. Советскому Союзу, что они лозунг братания должны переводить по отношению к Советскому Союзу и его армиям в лозунг открытого перехода на сторону советских войск. Они должны главным, обобщающим лозунгом выбрать лозунг защиты русской и китайской революций.
И тут я должен отметить, что во всей дискуссии, которая велась по этому вопросу на последнем пленуме Исполкома в присутствии тов. Троцкого,-который выступал неоднократно с очень длинными речами, который неоднократно выступал с целым рядом письменных заявлений,-мы не слышали ни разу его признания ошибок 14 года. Ни по вопросу о войне, ни по вопросу о лозунге мира, ни по вопросу о лозунге поражения капиталистических стран, ни по вопросу о лозунге гражданской войны не было проронено ни одного слова, что можно очень легко проверить по стенограммам и по всем документам, которые там фигурировали.
КАМЕНЕВ. Он был проверен на фронтах гражданской войны.
БУХАРИН. Во всяком случае мы полагаем, что при обсуждении вопроса о защите Советского Союза, при обсуждении вопроса о войне, вопрос относительно того, какие лозунги нужно выставлять, это-вовсе не копание в историческом прошлом того или другого товарища, это-актуальный политический вопрос, без разрешения которого мы не можем шага ступить вперед. Это понимает всякий. И тов. Троцкому следовало бы об этом подумать. А он, несмотря на открытый вызов, ни слова не сказал нам об этом.
КАМЕНЕВ. Что же, он желает поражения России, по вашему?
БУХАРИН. Ах, поражения России! Но он ничего не сказал относительно лозунга в капиталистических странах.
ЗИНОВЬЕВ. Не утрируйте.
МОЛОТОВ. Не прячьтесь.
БУХАРИН. Кто вам поверит! Нельзя представлять себе дело так, будто все всем известно, и все абсолютно ясно. Нам всем известно, что в капиталистических странах Троцкий был против лозунга поражения, и нам неизвестно, чтобы эту свою ошибку он снял.
(Реплика со стороны оппозиции).
БУХАРИН. Это очень хорошо, но когда речь идет о подготовке к войне, когда обсуждаются лозунги, неужели так трудно признать свои ошибки честно и открыто? Ведь, лозунг гражданской войны, поражения своего отечества,-это важнейшая страница в истории большевизма. А тов. Троцкий во время обсуждения лозунгов на пленуме Исполкома Коминтерна не обмолвился об этом ни словом, ни звуком. Но зато у него все было заострено на одном оселке-Англо-Русском Комитете. Прежде всего, я должен сказать, и это всякий понимает, что этот вопрос совершенно соподчиненный целому ряду других более важных вопросов. Но оппозиционеры о нем сейчас говорят очень много. По этому поводу я здесь хочу сделать несколько замечаний, несмотря на то, что относительно Англо-Русского Комитета у нас уж не раз были большие скоры, мы неоднократно принимали резолюции и т. д.
ЗИНОВЬЕВ. А кто оказался прав?
БУХАРИН. Я сейчас тебе покажу, кто прав. Т.т. Троцкий и Зиновьев, в поправках, которые они вносили на пленум Исполкома Коминтерна, оправдывая себя с точки зрения «дальнего прицела», писали, что они были за создание Англо-Русского Комитета, но в то же время понимали, что «левые»-либералы, которые изменят, целиком предвидели эту измену и т. д.
Теперь товарищи выходят и говорят: «смотрите, как мы оказались правы. Мы, конечно, были за то, чтобы организовать Англо-Русский Комитет, но мы понимали, что либералы,-как и вообще это свойственно либералам,-в критический момент пойдут вправо, сделают скачек. Так и случилось все, как мы говорили».
Ладно. Но я поинтересовался: а что же говорили они раньше по этому же вопросу? Я взял доклад тов. Зиновьева на XIV с'езде и прочитал, признаюсь, к своему собственному удивлению, следующий прогноз с точки зрении «дальнего прицела»,- вот вам характеристика Англо-Русского Комитета, с которой выступал тов. Зиновьев:
«Я не говорю, что мы будем сколько-нибудь недооценивать значения сближения наших профсоюзов с английской левой, я признаю, что это сближение имеет громадное значение по всей линии. Оно является одной из серьезнейших гарантий мира, оно является одной из серьезнейших гарантий против интервенции... (Слушайте! слушайте!), гарантией в том, что мы со временем обезвредим реформизм в Европе» (со стороны оппозиции шум, реплики не слышны). Слушайте! слушайте! «Я не задумаюсь повторить слова, что сближение наших профсоюзов с английской левой имеет громадное, всемирно-историческое значение».
ЗИНОВЬЕВ. Конечно, а предательство всеобщей забастовки и забастовки горняков создало новое положение. После этого блок с Генсоветом стал преступлением.
БУХАРИН. Я хочу, прежде всего, установить следующие факты. Вы приходите в Исполком Коминтерна и говорите: «Мы, конечно, были за заключение блока, но наша заслуга заключается в том, что мы говорили, эти либералы в решительную минуту сразу отскочат». А что вы говорили на самом деле? Вы говорили, что это не либералы, а люди, с которыми вы «преодолеете реформизм в Европе»! (Шум, смех). Это говорилось по поводу заключения блока с английской левой. Английская левая-не масса, это-Персели. А ты (обращается к Зиновьеву) говорил тогда, что заключение блока с Перселем спасет тебя от реформизма в Европе.
ЗИНОВЬЕВ. Это все сказки. Вы скажите: предательство всеобщей забастовки изменило обстановку или нет?
БУХАРИН. Подожди, и на это будет ответ. Я, товарищи, предлагаю мною цитированные слова вырезать, поставить под стекло, повесить во всех официальных местах и подписать: «Г. Зиновьев». Пускай люди сами разбираются, что это означает. А означать это может только то, что здесь написано. Вот после того, как тов. Зиновьев с этакой преувеличенной, явно оппортунистической, оценкой подходил к Перселям и К°, само собой разумеется, он должен был броситься, шарахнуться, бог знает, куда, когда эти преувеличенные, сногсшибательно-утопические надежды на Перселей лопнули. Еще один факт: знаете, что тов. Зиновьев говорил в № 9-46 «Коммунистического Интернационала»? Тов. Зиновьев писал:
«И слепой видит, что здесь (речь шла о том же сближении с Перселем и К°) ось политики Коминтерна. Это был вопрос жизни или смерти для европейского рабочего движения».
Совершенно естественно, что, если блок с Перселем был «вопросом жизни или смерти для европейского рабочего движения», если заключение этого блока вселяло надежду, будто этим мы преодолеем реформизм в Европе,-совершенно естественно, что похмелье у тов. Зиновьева было крайне тяжелым (смех). «Медведь корову дерет, да сам же и ревет».
Товарищи, в чем заключалась линия, которую Центральный Комитет вел все время? Она заключалась в том, что через эту легальную щель,-Англо-Русский Комитет,-через оформление связи с предателями-генсоветчиками мы запускаем свой палец в Англию. Эта щель имелась,-отчасти имеется и сейчас,-и эту щель, эту нить нужно использовать для того, чтобы изо всех сил критиковать Генсовет перед массами. В общем и целом,-я опускаю второстепенные подробности,-в общем и целом, мы дали через эту щель довольно значительный критический материал английским рабочим. Если взять движение меньшинства, если взять коммунистическую партию, вы увидите, что каждая декларация ВЦСПС, критически направленная против генсоветчиков, была своего рода платформой для этого движения меньшинства. А теперь поднимается вопрос об отношении Англии и СССР со всей остротой, и потому верхушка рабочей аристократии и Генсовет будут бешено итти вправо, они будут разрывать с нами, без сомнения. И нам весьма полезно, чтобы они рвали в вопросе об отношении к СССР, чтобы они привели к разрыву, и чтобы при каждом удобном случае мы выступали с самой решительной, самой бешеной критикой Генсовета.
Имея эту ниточку, имея руку в Англии, имея канальчик, через который идет наше влияние в Англии, используя эту позицию и легальную возможность связи с английским рабочим движением, мы должны сейчас заострить в еще большей степени ту кампанию, которую мы ведем против верхушки Генсовета. Одновременно, мне кажется, мы должны принять сейчас целый ряд мер, идущих по линии усиления международной работы ВЦСПС, по линии усиления работы Профинтерна, по линии развития движения меньшинств в различных странах. Мы должны толкать вперед тот процесс полевения беспартийных рабочих, который сейчас в силу международной обстановки продолжается в Европе, несмотря на поправение верхушечных слоев рабочего класса. Внутри рабочего класса эти противоречия растут, и мы должны сейчас изо всех сил выдвигать новые рычаги, которые у нас имеются, налечь на это крыло нашей политики, чтобы повести за Коммунистическим Интернационалом слои колеблющихся в нашу сторону и левеющих масс.
Но, товарищи, я должен сказать вам, что основная линия подготовки, это есть линия сплочения наших собственных рядов. Как нужно готовить к грядущим событиям Коммунистический Интернационал? Нужно готовить в первую очередь так, чтобы внутри Коммунистического Интернационала была абсолютная ясность в постановке вопроса относительно защиты СССР, чтобы здесь не было никакого дрожания, чтобы здесь не было никаких условных позиций, чтобы здесь была совершенно отчетливая линия защиты Союза Советских Социалистических Республик до конца, всеми средствами, всеми силами, если бы даже для этого нужно было рисковать своей жизнью, своей кровью, всем решительно,-потому что это сейчас есть важнейшее дело, выдвигаемое ходом исторических событий.
ГОЛОСА. Правильно.
БУХАРИН. И вот почему нужно прямо, и открыто сказать: в этой подготовке наша оппозиция, как это ни прискорбно, играет отрицательную роль.
ГОЛОСА. Правильно.
БУХАРИН. Не думайте, что мы-башибузуки, которые хотят вас истребить. Но вы, сами, может быть, того не понимая, играете величайшую дезорганизаторскую роль и в нашей партии и в Коминтерне.
КАМЕНЕВ. А я утверждаю, что тот, кто говорит об едином фронте от Чемберлена до Троцкого- тот дезорганизует.
ГОЛОСА. Демагогия.
БУХАРИН. Вы играете величайшую дезорганизаторскую роль внутри партии, внутри нашего рабочего класса...
ЗИНОВЬЕВ. Это надо доказать.
БУХАРИН… и мы должны самым решительным образом призвать вас к порядку, мы должны полным голосом сказать, что это дальше нетерпимо в теперешней обстановке, что это преступно в теперешней обстановке.
ЗИНОВЬЕВ. А ваши отравленные обвинения, что мы агенты Чемберлена.
БУХАРИН. Дорогие друзья...
ЗИНОВЬЕВ. Июльские дни.
БУХАРИН. Напугали: «июльские дни»! Сколько раз нам Владимир Ильич говорил, что тот, кто колеблет железную диктатуру рабочего класса, помогает его врагам.
ГОЛОСА. Правильно.
БУХАРИН. Вы колеблете, потому что вы, по сути дела, начинаете уже подползать к тому, чтобы отрицать диктатуру рабочего класса в нашей стране.
ЕВДОКИМОВ. Ложь, клевета! (Шум).
БУХАРИН. Тов. Евдокимов, твоя «трагическая» фигура и твой трагический «ор» не помогут, не опровергнут факта, не опровергнут того, что написано Сапроновым в его платформе, что сказано вами на Президиуме ЦК и ЦКК.
ЗИНОВЬЕВ. Сапронов в тысячу раз больше большевик, чем Мартынов.
БУХАРИН. Ты можешь кричать, что угодно, но тот, кто считает нашу республику термидорианской, тот дезорганизует фронт пролетарской обороны, тот должен быть всеми средствами призван к порядку.
ГОЛОСА. Правильно!
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Тов. Бухарин просит сделать маленький перерыв. (Об’является перерыв).
конец стр. 31 оригинала
Утро, 30 июля.
[доклад Бухарина, продолжение]
[выделение полужирным шрифтом - как в тексте издания]
...
А что говорит наша оппозиция?
Наша оппозиция говорит, что у нас термидор.
Вот вам букет. Позвольте процитировать кое-что, для того, чтобы, как можно яснее поставить эти вопросы. Вот что пишут союзники нашей оппозиции, германские ультра-левые, вот несколько цитат. (Прошу их заслушать, хотя цитаты нам всем изрядно надоели). Вот их оценка нашей политики в связи с защитой СССР:
«В области внутренней политики: дальнейшие уступки крестьянам, нэпманской буржуазии, реакционным чиновническим слоям, дальнейшее обострение правого курса, курса уступок новым, антисоветским, направленным против коммунизма и, следовательно, против советской системы силам, идеология которых наиболее ясно представлена профессором Устряловым». («Fahne des Kommunismus» № 16).
Далее:
«Интернациональный пролетариат дезориентирован и дезорганизован национал-реформистской политикой Сталина-Бухарина-Рыкова. Симпатии к Советской России были подавлены этой гнилой, некоммунистической политикой и часто превращались у малосознательных, прежде честно-революционных рабочих, в антибольшевизм и враждебные России настроения». (№ 16).
Или:
«... Уничтожение пролетарской диктатуры, уступки и приспособление к буржуазии внутри и вне страны». (№ 14).
Наконец:
«... вся русская политика теперешних руководителей СССР выращивает контр-революцию. Контр-революция выращивается легально». (Там же).
Это писано Масловым и компанией, союзниками Троцкого и Зиновьева. Ну, скажите, чем это отличается от того, что писали Корш-Кац, которые заявляли:
«С того момента, как в России создался новый экономический базис, с того момента, как находящаяся у власти партия ввела капитализм для того, чтобы удержать монополию власти, русский пролетариат должен относиться к этой власти так же, как к любому капиталистическому государству». (« Mitteilungsblatt», № 28).
И разве все это не подтверждает резолюции, которую в отношении Маслова и Фишер выносил на VI пленуме ИККИ ни кто иной, как тов. Зиновьев? Разве не подписал он резолюции, которая гласит:
«Рут Фишер во многих важных политических вопросах близка к воззрениям Корша, а именно: в недооценке германского рабочего движения, в антибольшевистском (слышите, тов. Вуйович?) анализе русской революции и международной политики СССР, в поддержке разлагающей легенды (опять-таки слышите, тов. Вуйович!),- легенды о мнимом «повороте» вправо, т.-е. об оппортунистическом вырождении ГКП и Коминтерна».
ЗИНОВЬЕВ. Какую резолюцию вы Варскому вынесли?
БУХАРИН. Совсем недавно это было.
ЗИНОВЬЕВ. А о Варском что вы писали?
БУХАРИН. Это совсем другое дело. Мы за это поляков осудили, а ты за это предлагаешь дать Маслову и Фишер орден и называешь их настоящими большевиками.
ЗИНОВЬЕВ. А демонстрация, устроенная группой Варского в честь Пилсудского и его «революционных войск», это защита нашего отечества?
БУХАРИН. Ну, ты меня не спровоцируешь. Я тебе наговорю еще много неприятных цитат.
Посмотрим дальше, как обстоит дело с «настоящими большевиками». У нас тоже есть «настоящие большевики», которые теперь клянутся Лениным, например, Хоречко, Сапронов, В. М. Смирнов.
ЗИНОВЬЕВ. Получше Слепкова.
БУХАРИН. О Слепкове мы поговорим после. Вспомни, что ты ему еще недавно слезницу писал, «исправьте, пожалуйста, мою книжку, чтобы я не наблудил в истории ВКП». (Смех).
У них разделение труда. У них теперь три руки: одна «вдовья»-буферная, другая-сапроновская и третья-троцкистско-зиновьевская. Эта троеручица маневрирует в зависимости от обстоятельств. Вот что пишут сапроновцы:
«Идет «развертывание крестьяно-кулацкой демократии» (37). «Внутрипартийный режим» приводит «к перерождению верхушки партии и грозит ликвидировать партию, как авангард пролетариата»... «все это показывает, что нынешние руководители ЦК подходят к последним пределам сползания с пролетарских рельсов» (сгр. 82). «Идет быстрый процесс перерождения ее (партии) верхушки» (стр. 48). «Бюрократизация партии, перерождение ее правящих верхов... показывает, что ЦК в своей политике зажима партии перешел уже ту границу, за которой начинается ликвидация партии» (стр. 56).
Далее. Известно, что, когда на нас нападают, нас должна защищать Красная армия, ГПУ и прочие органы государственной власти. А что наши «настоящие большевики» на этот счет пишут?
«Деятельность ГПУ,-читаем мы в платформе пятнадцати...-все более сбивается с пути обороны пролетарской революции». «Вместо борьбы с политической и экономической контр-революцией ее деятельность все более начинает направляться на борьбу с законным недовольствием рабочих... и даже с внутрипартийной оппозицией».
СКРЫПНИК. Позор!
БУХАРИН. (Продолжает читать)... «А Красная армия грозит превратиться в удобное орудие для авантюр бонапартистского пошиба».
СКРЫПНИК. Ну, и мерзость!
БУХАРИН. Насчет нашей власти:
«Продолжение этой политики (политики ЦК),-читаем ми к «документе»-грозит тем, что власть диктатуры пролетариата, все больше к больше отрываясь от породившего ее класса, и в то же время, не выражая полностью (!) интересов какого-либо другого класса, превратится в надклассовую, лавирующую между классами в зависимости от того, какой план сильнее напирает в данное время». (Стр. 46).
«Полностью» они не выражают линию «буржуазии», но на большой процент они выражают.
Ну, теперь, товарищи, судите сами. Если к международному пролетариату притти и сказать: пожалуйста, защищайте всеми силами, вот эго самое ГПУ, которое против оппозиции, против законного недовольства рабочих, принимайте с пламенным энтузиазмом эту Красную армию, хотя она есть игрушка в руках бонапартистов, защищайте, вот это самое государство, хотя оно насквозь термидорнански прогнило,-то это называется защищать СССР?!
Мне кажется, что, с точки зрения теперешнего момента, если дело дойдет до сражения между капиталистическим миром и нами, мы должны, как Коминтерн, как партия нашего рабочего класса, дать, примерно, такую директиву, которую Ленин давал в Октябрьские дни, когда писал в своих «Советах постороннего»:
«Составить отряды наилучших рабочих с ружьями и бомбами для наступления и окружения «центров» врага (юнк. школы, телеграфа и телефона и прочее) с лозунгом: погибнуть всем, но не пропустить неприятеля». (XIV, ч. II, стр. 271).
Примерно, такую директиву мы должны будем дать в международном масштабе.
ГОЛОСА. Правильно!
БУХАРИН. И вот, когда мы даем лозунг: «вооружайтесь против наступления врага, лучше погибнуть, чем допустить врага»,-оппозиционеры говорят, что у нас все разложилось, все ползет, что у нас-термидор, что наше ГПУ-это сволочь, Красная армия-это будущее орудие бонапартизма.
ГОЛОСА. Позор!
БУХАРИН. Но, товарищи, можно ли, не сойдя с ума, так перейти все грани, и на этом основном оселке дать себя проверить так, как я только-что цитировал.
ГОЛОС. Тов. Зиновьев, поддерживаете вы все это?
БУХАРИН. Посмотрите теперь, как все это отражается на конкретных действиях. У нас за последнее время одним из крупных политических выступлений германского пролетариата было выступление Союза Красных фронтовиков, его армии, которая отразила поход фашистов на Берлин. Вы все верно, с глубочайшим волнением читали в наших газетах ту клятву, которую германский пролетариат давал, стоя во фронте Красных фронтовиков. Я прочитаю еще раз эту самую клятву.
«Никогда не забывать, что мировой империализм подготовляет войну против Советского Союза, что судьба рабочего класса во всем мире неразрывно связана с Советским Союзом. Никогда не забывать страданий рабочего класса во время мировой войны и предательства реформистов 4 августа 1914 года. Всегда выполнять революционный долг по отношению к рабочему классу и социализму, оставаться солдатами революции, быть во всех пролетарских организациях пионерами непримиримой классовой борьбы, на фронте и в армиях империализма работать лишь для революции, вести революционную борьбу для свержения классового господства германской буржуазии, защищать всеми средствами российскую и китайскую революции. Всегда и постоянно бороться за Советский Союз и за победоносную мировую революцию». («Правда», 7 июня).
Так клялась многотысячная толпа германских рабочих.
Это было одним из самых крупных событий в истории германского рабочего движения последних лет, и одной на самых величайших сцен подготовки рабочего класса к действительной защите пролетарского отечества.
Что же писали по этому поводу союзники т. Зиновьева? Я прочитаю, что они писали.
Они говорили: «... Заставляли клясться пустыми клятвами, в которых главным и основным пунктом было-я буду вступать в империалистическую армию (а я вам текст прочел! Н. Б.). Конечно, сюда же прибавлялось: «чтобы там вести революционную работу», но не об'яснялось одновременно в этой клятве, как и насколько это трудно. Конечно. Кто же должен был это об'яснять? Маргариновые генералы, т.-е. Тельман? Спросили бы у тов. Тельмана или Лео, как они в 1914-1918 г.г. делали революционную работу на фронте. Вы получите интересное поучение».
Вот и все. Какая жалкая, лживая, насквозь гнилая и отвратительная тирада!
А тов. Зиновьев, очевидно, для того, чтобы поддержать Красных фронтовиков, пишет в своей последней статье о председателе фронта «Красных фронтовиков», Тельмане, что мы отдаем ему «на растерзание левых, мы поручаем ему борьбу против «ленинской оппозиции» и что он вообще социал-демократ. Разве не ясна здесь общая расстановка сил, ориентаций, политики? Разве не ясен смысл того, что сейчас происходит? Товарищи, вы видите, что наши оппозиторы незаметно, быть может, для самих себя сползают на такую позицию в отношении к Советскому Союзу, которую я бы назвал: позицией условной обороны СССР.
ГОЛОС. Скромно.
БУХАРИН. Вы выйдете сюда на трибуну и тогда опровергнете.
Я считаю, что настоящая защита СССР заключается в том, чтобы прежде всего в среде коммунистов сломать хребет тем, кто говорит о термидорианстве, о вырождении ГПУ, и нашей Красной армии.
ГОЛОСА. Правильно, правильно! (Аплодисменты).
БУХАРИН. Разве это не так, товарищи? Давайте беспристрастно вспомним кое-какие факты. Когда, например, тов. Троцкий во главу угла ставит вопросы о том, что нужно проверить, какая это будет война, или когда тов. Зиновьев в своей последней статье заявляет, что в будущей войне нужно сделать так, чтобы рабочий класс стоял у руля,- очевидно, подвергая сомнению, что он у нас стоит теперь у руля власти, или когда Зиновьев говорит, что нужно немедленно исправить классовую линию... (реплики Каменева не слышно) ...ясное дело, что это есть сползание на линию условной обороны. Это значит...
ЗИНОВЬЕВ. Это безусловная клевета.
БУХАРИН. Если бы это было не так, это было бы очень хорошо. Но я думаю, что всякое утверждение проверяется немножечко на деле. Нужно, во-первых, доказать, что это-клевета, а во-вторых, на деле показать, что это не так, на деле дать открытый нагоняй своим союзникам и порвать с теми, которые так говорят, если вы с ними не согласны.
ГОЛОСА. Правильно. Духа не хватит.
БУХАРИН. Нам нужно призвать к порядку Сапронова, который ведет разлагающую работу по отношению к Советскому Союзу.
ГОЛОСА. Правильно.
БУХАРИН. Нужно честно признать, а не вилять. Вы 16 октябри говорили, что порвете с исключенными, порвете с фракцией и т. д. Тов. Зиновьев распинался со слезой в голосе, что он всерьез, надолго, торжественно и прочее все это обещает. А потом плюнул и даже не растер!
ЗИНОВЬЕВ. Вы сорвали.
БУХАРИН. Мы сорвали! И знаю, конечно, что ты скажешь: «вы сорвали». Но я знаю, также, что, готовя защиту Советского Союза, нельзя говорить о термидоре. Одного этого для меня совершенно достаточно, для того, чтобы, мягко выражаясь, назвать вашу позицию позицией условной обороны СССР, ибо это значит, что люди переходят за грани, которые не могут быть терпимы в нашей среде.
ГОЛОСА. Правильно, правильно!
БУХАРИН. Я, товарищи, должен еще сказать, что последний пленум Исполкома ставил целый ряд вопросов о практических лозунгах, и о том новом, что должно в них содержаться по сравнению с лозунгами 14 года. Эти лозунги касались в значительной мере практической подготовки к защите Советского Союза. Главное в них, коротко говоря, заключается в том, что мы должны концентрировать всю свою энергию на защите Советского Союза и подготовке к этой защите,- безоговорочно и безусловно. Главное в том, что коммунистические партии сейчас не только должны желать поражения своему капиталистическому отечеству, но в том, что они должны стоять за активную помощь государственно-организованному врагу этого отечества, т.-е. Советскому Союзу, что они лозунг братания должны переводить по отношению к Советскому Союзу и его армиям в лозунг открытого перехода на сторону советских войск. Они должны главным, обобщающим лозунгом выбрать лозунг защиты русской и китайской революций.
И тут я должен отметить, что во всей дискуссии, которая велась по этому вопросу на последнем пленуме Исполкома в присутствии тов. Троцкого,-который выступал неоднократно с очень длинными речами, который неоднократно выступал с целым рядом письменных заявлений,-мы не слышали ни разу его признания ошибок 14 года. Ни по вопросу о войне, ни по вопросу о лозунге мира, ни по вопросу о лозунге поражения капиталистических стран, ни по вопросу о лозунге гражданской войны не было проронено ни одного слова, что можно очень легко проверить по стенограммам и по всем документам, которые там фигурировали.
КАМЕНЕВ. Он был проверен на фронтах гражданской войны.
БУХАРИН. Во всяком случае мы полагаем, что при обсуждении вопроса о защите Советского Союза, при обсуждении вопроса о войне, вопрос относительно того, какие лозунги нужно выставлять, это-вовсе не копание в историческом прошлом того или другого товарища, это-актуальный политический вопрос, без разрешения которого мы не можем шага ступить вперед. Это понимает всякий. И тов. Троцкому следовало бы об этом подумать. А он, несмотря на открытый вызов, ни слова не сказал нам об этом.
КАМЕНЕВ. Что же, он желает поражения России, по вашему?
БУХАРИН. Ах, поражения России! Но он ничего не сказал относительно лозунга в капиталистических странах.
ЗИНОВЬЕВ. Не утрируйте.
МОЛОТОВ. Не прячьтесь.
БУХАРИН. Кто вам поверит! Нельзя представлять себе дело так, будто все всем известно, и все абсолютно ясно. Нам всем известно, что в капиталистических странах Троцкий был против лозунга поражения, и нам неизвестно, чтобы эту свою ошибку он снял.
(Реплика со стороны оппозиции).
БУХАРИН. Это очень хорошо, но когда речь идет о подготовке к войне, когда обсуждаются лозунги, неужели так трудно признать свои ошибки честно и открыто? Ведь, лозунг гражданской войны, поражения своего отечества,-это важнейшая страница в истории большевизма. А тов. Троцкий во время обсуждения лозунгов на пленуме Исполкома Коминтерна не обмолвился об этом ни словом, ни звуком. Но зато у него все было заострено на одном оселке-Англо-Русском Комитете. Прежде всего, я должен сказать, и это всякий понимает, что этот вопрос совершенно соподчиненный целому ряду других более важных вопросов. Но оппозиционеры о нем сейчас говорят очень много. По этому поводу я здесь хочу сделать несколько замечаний, несмотря на то, что относительно Англо-Русского Комитета у нас уж не раз были большие скоры, мы неоднократно принимали резолюции и т. д.
ЗИНОВЬЕВ. А кто оказался прав?
БУХАРИН. Я сейчас тебе покажу, кто прав. Т.т. Троцкий и Зиновьев, в поправках, которые они вносили на пленум Исполкома Коминтерна, оправдывая себя с точки зрения «дальнего прицела», писали, что они были за создание Англо-Русского Комитета, но в то же время понимали, что «левые»-либералы, которые изменят, целиком предвидели эту измену и т. д.
Теперь товарищи выходят и говорят: «смотрите, как мы оказались правы. Мы, конечно, были за то, чтобы организовать Англо-Русский Комитет, но мы понимали, что либералы,-как и вообще это свойственно либералам,-в критический момент пойдут вправо, сделают скачек. Так и случилось все, как мы говорили».
Ладно. Но я поинтересовался: а что же говорили они раньше по этому же вопросу? Я взял доклад тов. Зиновьева на XIV с'езде и прочитал, признаюсь, к своему собственному удивлению, следующий прогноз с точки зрении «дальнего прицела»,- вот вам характеристика Англо-Русского Комитета, с которой выступал тов. Зиновьев:
«Я не говорю, что мы будем сколько-нибудь недооценивать значения сближения наших профсоюзов с английской левой, я признаю, что это сближение имеет громадное значение по всей линии. Оно является одной из серьезнейших гарантий мира, оно является одной из серьезнейших гарантий против интервенции... (Слушайте! слушайте!), гарантией в том, что мы со временем обезвредим реформизм в Европе» (со стороны оппозиции шум, реплики не слышны). Слушайте! слушайте! «Я не задумаюсь повторить слова, что сближение наших профсоюзов с английской левой имеет громадное, всемирно-историческое значение».
ЗИНОВЬЕВ. Конечно, а предательство всеобщей забастовки и забастовки горняков создало новое положение. После этого блок с Генсоветом стал преступлением.
БУХАРИН. Я хочу, прежде всего, установить следующие факты. Вы приходите в Исполком Коминтерна и говорите: «Мы, конечно, были за заключение блока, но наша заслуга заключается в том, что мы говорили, эти либералы в решительную минуту сразу отскочат». А что вы говорили на самом деле? Вы говорили, что это не либералы, а люди, с которыми вы «преодолеете реформизм в Европе»! (Шум, смех). Это говорилось по поводу заключения блока с английской левой. Английская левая-не масса, это-Персели. А ты (обращается к Зиновьеву) говорил тогда, что заключение блока с Перселем спасет тебя от реформизма в Европе.
ЗИНОВЬЕВ. Это все сказки. Вы скажите: предательство всеобщей забастовки изменило обстановку или нет?
БУХАРИН. Подожди, и на это будет ответ. Я, товарищи, предлагаю мною цитированные слова вырезать, поставить под стекло, повесить во всех официальных местах и подписать: «Г. Зиновьев». Пускай люди сами разбираются, что это означает. А означать это может только то, что здесь написано. Вот после того, как тов. Зиновьев с этакой преувеличенной, явно оппортунистической, оценкой подходил к Перселям и К°, само собой разумеется, он должен был броситься, шарахнуться, бог знает, куда, когда эти преувеличенные, сногсшибательно-утопические надежды на Перселей лопнули. Еще один факт: знаете, что тов. Зиновьев говорил в № 9-46 «Коммунистического Интернационала»? Тов. Зиновьев писал:
«И слепой видит, что здесь (речь шла о том же сближении с Перселем и К°) ось политики Коминтерна. Это был вопрос жизни или смерти для европейского рабочего движения».
Совершенно естественно, что, если блок с Перселем был «вопросом жизни или смерти для европейского рабочего движения», если заключение этого блока вселяло надежду, будто этим мы преодолеем реформизм в Европе,-совершенно естественно, что похмелье у тов. Зиновьева было крайне тяжелым (смех). «Медведь корову дерет, да сам же и ревет».
Товарищи, в чем заключалась линия, которую Центральный Комитет вел все время? Она заключалась в том, что через эту легальную щель,-Англо-Русский Комитет,-через оформление связи с предателями-генсоветчиками мы запускаем свой палец в Англию. Эта щель имелась,-отчасти имеется и сейчас,-и эту щель, эту нить нужно использовать для того, чтобы изо всех сил критиковать Генсовет перед массами. В общем и целом,-я опускаю второстепенные подробности,-в общем и целом, мы дали через эту щель довольно значительный критический материал английским рабочим. Если взять движение меньшинства, если взять коммунистическую партию, вы увидите, что каждая декларация ВЦСПС, критически направленная против генсоветчиков, была своего рода платформой для этого движения меньшинства. А теперь поднимается вопрос об отношении Англии и СССР со всей остротой, и потому верхушка рабочей аристократии и Генсовет будут бешено итти вправо, они будут разрывать с нами, без сомнения. И нам весьма полезно, чтобы они рвали в вопросе об отношении к СССР, чтобы они привели к разрыву, и чтобы при каждом удобном случае мы выступали с самой решительной, самой бешеной критикой Генсовета.
Имея эту ниточку, имея руку в Англии, имея канальчик, через который идет наше влияние в Англии, используя эту позицию и легальную возможность связи с английским рабочим движением, мы должны сейчас заострить в еще большей степени ту кампанию, которую мы ведем против верхушки Генсовета. Одновременно, мне кажется, мы должны принять сейчас целый ряд мер, идущих по линии усиления международной работы ВЦСПС, по линии усиления работы Профинтерна, по линии развития движения меньшинств в различных странах. Мы должны толкать вперед тот процесс полевения беспартийных рабочих, который сейчас в силу международной обстановки продолжается в Европе, несмотря на поправение верхушечных слоев рабочего класса. Внутри рабочего класса эти противоречия растут, и мы должны сейчас изо всех сил выдвигать новые рычаги, которые у нас имеются, налечь на это крыло нашей политики, чтобы повести за Коммунистическим Интернационалом слои колеблющихся в нашу сторону и левеющих масс.
Но, товарищи, я должен сказать вам, что основная линия подготовки, это есть линия сплочения наших собственных рядов. Как нужно готовить к грядущим событиям Коммунистический Интернационал? Нужно готовить в первую очередь так, чтобы внутри Коммунистического Интернационала была абсолютная ясность в постановке вопроса относительно защиты СССР, чтобы здесь не было никакого дрожания, чтобы здесь не было никаких условных позиций, чтобы здесь была совершенно отчетливая линия защиты Союза Советских Социалистических Республик до конца, всеми средствами, всеми силами, если бы даже для этого нужно было рисковать своей жизнью, своей кровью, всем решительно,-потому что это сейчас есть важнейшее дело, выдвигаемое ходом исторических событий.
ГОЛОСА. Правильно.
БУХАРИН. И вот почему нужно прямо, и открыто сказать: в этой подготовке наша оппозиция, как это ни прискорбно, играет отрицательную роль.
ГОЛОСА. Правильно.
БУХАРИН. Не думайте, что мы-башибузуки, которые хотят вас истребить. Но вы, сами, может быть, того не понимая, играете величайшую дезорганизаторскую роль и в нашей партии и в Коминтерне.
КАМЕНЕВ. А я утверждаю, что тот, кто говорит об едином фронте от Чемберлена до Троцкого- тот дезорганизует.
ГОЛОСА. Демагогия.
БУХАРИН. Вы играете величайшую дезорганизаторскую роль внутри партии, внутри нашего рабочего класса...
ЗИНОВЬЕВ. Это надо доказать.
БУХАРИН… и мы должны самым решительным образом призвать вас к порядку, мы должны полным голосом сказать, что это дальше нетерпимо в теперешней обстановке, что это преступно в теперешней обстановке.
ЗИНОВЬЕВ. А ваши отравленные обвинения, что мы агенты Чемберлена.
БУХАРИН. Дорогие друзья...
ЗИНОВЬЕВ. Июльские дни.
БУХАРИН. Напугали: «июльские дни»! Сколько раз нам Владимир Ильич говорил, что тот, кто колеблет железную диктатуру рабочего класса, помогает его врагам.
ГОЛОСА. Правильно.
БУХАРИН. Вы колеблете, потому что вы, по сути дела, начинаете уже подползать к тому, чтобы отрицать диктатуру рабочего класса в нашей стране.
ЕВДОКИМОВ. Ложь, клевета! (Шум).
БУХАРИН. Тов. Евдокимов, твоя «трагическая» фигура и твой трагический «ор» не помогут, не опровергнут факта, не опровергнут того, что написано Сапроновым в его платформе, что сказано вами на Президиуме ЦК и ЦКК.
ЗИНОВЬЕВ. Сапронов в тысячу раз больше большевик, чем Мартынов.
БУХАРИН. Ты можешь кричать, что угодно, но тот, кто считает нашу республику термидорианской, тот дезорганизует фронт пролетарской обороны, тот должен быть всеми средствами призван к порядку.
ГОЛОСА. Правильно!
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Тов. Бухарин просит сделать маленький перерыв. (Об’является перерыв).
конец стр. 31 оригинала