День шестой. Отмели и перекаты.
Солнце разбудило нас рано, но после вчерашнего ходового подвига мы не торопились сесть за весла. Я бегала с фотоаппаратом вокруг зарослей бешеных огурцов, покрытых сверкающей росой.
Младшее поколение отсыпалось.
Старшее неторопливо занималось завтраком и высказывалось в том смысле, что неплохо бы пересечь речку и забраться на обрыв - интересно же, что там такое, наверху. К тому же и домой неплохо бы позвонить: под обрывом связи нет никакой.
Давеча я уже чуть было не пересекла речку - во всяком случае, дошла до середины. Дон здесь узкий. Но засчет этого скорость течения очень сильна. Поэтому плыть дальше не решилась. Ну а на байдах это просто. И несмотря на то, что выходим поздно - уже больше десяти утра - сдаем немного назад и подплываем к левому берегу.
Маконины нас обскакали и высадились на песчаном обрыве, когда мы только отчаливали от стоянки. И мы смогли оценить его высоту и крутизну: люди на склоне смотрелись карликами.
Нетронутый песок от шагов сползал вниз целыми пластами, и Андрей отказался от затеи подняться на самый верх. Зато и дети, и взрослые вдоволь накувыркались и наскатывались вниз по мягкому теплому песочку.
Для этого, правда, приходилось забираться повыше, чтобы не попасть в воду - ведь обрыв продолжается и в воде, причем песка там уже нет, а есть черный вонючий ил. Течение прибивает к этому берегу всякую муть, на поверхности воды - пена и грязная пленка. В общем, купаться не тянет. Артем ходил вдоль берега по илу, смотрел, как бурлит от шагов выпускаемый болотный газ, и строил планы использования этого газа - для продажи в основном.
Пока Маконины и Анечка занимались этим, Сергей прошел вдоль и обнаружил-таки место, чтобы без опаски подняться наверх.
- Ничего интересного. Пустыня. Несколько лет назад, видно, тут сгорел сосновый лес, и остатки этого пожара до сих пор не все убраны. Печальное зрелище, - вот каков был его вердикт. Таким образом, всеобщий поход наверх был отменен, а звонки домой отложены до ближайшей деревни.
Не успел большой обрыв скрыться за излучиной реки, как справа по курсу обнаружилась песчаная коса, которую вечером хвалили рыбаки. Обнаружилась она очень просто: при очередном гребке весло почти воткнулось в дно.
- Останавливаемся, - решил капитан. - Неизвестно, когда еще представится возможность искупаться! Да и представится ли?..
Мы вспомнили, как вчера пару часов безуспешно искали местечко для высадки среди лесистых илистых берегов, и согласились. Хотя особенно вспотеть за десять ходовых минут никто не успел.
Вода оказалась не такой уж и холодной. Во всяком случае, когда, бредя по пояс, я вдруг провалилась с головой, а течение тут же с порядочной скоростью стало сносить меня прочь, - я даже согрелась, гребя против него к берегу.
На косе мы провели порядочно времени. Стоять здесь лагерем было бы печально, потому что на этой стороне лес тоже носил следы пожара, - а купаться хорошо. Дон образовал крохотные песчаные островки, на которых с удовольствием веселились дети, перейдя вброд глубокие места. Если бы не обгорелые порыжевшие деревья - было бы совсем уютно.
Напротив косы начиналась деревня. В эту ночь мы, оказывается, стояли очень близко от жилья. И хоть большой обрыв закончился, левый деревенский берег был все-таки довольно крут и пляжа не имел.
Дон сегодня очень извилист. Глядя на карту, можно было бы предположить, что его петля, срезаемая протокой, довольно ровная. После излучины у обрыва я ожидала плавного и относительно гладкого изгиба, но повороты круты, плес следует за плесом, и все они разные.
Река сильно обмелела к августу. На обрывистых берегах виден прежний уровень - от него до воды сейчас примерно метр. На этой светлой полоске попадаются норы ондатр, обычно скрытые под водой. Пологие же берега вообще выступают из воды на значительное расстояние, до нескольких десятков метров, образуя песчаные пляжи. Что эти пляжи действуют не всегда, а только в определенное время года, можно узнать по полосе черного ила, заросшего рогозом - эта четкая береговая линия отделяет песок от леса.
Поначалу мы пристаем к каждой такой отмели, и наши остановки весьма часты. Но торопиться нам некуда, поэтому можно побродить по песочку, забросанному пустыми ракушками беззубок и перловиц, и посмотреть, как эти моллюски ползают по мелководью, высовывая из створок толстую ногу и оставляя за собой извилистый след.
В жаркое время на таких обширных отмелях погибает очень много ракушек. Сначала они остаются в изолированных лужах и покрывают всё их дно узором своих следов. Потом лужи пересыхают тоже… Ведь редко попадаются байдарочники, которые могут перекидать из лужи в большую реку несколько ракушек. Везёт только избранным.
В стене рогоза, отделяющего песок от леса, проделаны ходы. И ходы эти не рыбацкие - в иле отчетливо видны отпечатки раздвоенных копытец. Дикие кабаны? Или домашние козы? Непонятно…
На очередном пляже Маконины жестом фокусника достают из байдарки длинную восточную дыню. Желтый песок, цветы сусака, спокойная река и вкуснющая дыня - что еще нужно для счастья?! Только сознание того, что торопиться некуда! И оно у нас есть, это сознание. Пируем. Смотрим в прозрачную воду. Купаемся. Анечка на крохотном песчаном островке ловит беззубок…
Но вот мы доплыли до того места, где вчерашняя протока впадает обратно в Дон. Некоторое время видно, как две реки будто не хотят смешать свои воды, но в итоге Дон победил. Разлился широко, обленился и стал течь медленнее. Настолько медленнее, что дал возможность стаду коров почти перегородить свое русло. В попытке освежиться животные растянулись поперек реки. Правда, завидев наши байдарки, почти все рогатые тактично вышли на берег и оттуда созерцали нас, как некое странное явление природы. И хорошо, а то я даже представить себе не могла, как мы будем преодолевать такую экзотическую преграду. Пастух так и не показался.
Вообще, как уже упоминалось, люди попадались нам весьма стеснительные. Вот взять обеденный перерыв, например. Мы причалили к обширному песчаному пляжу, огороженному редким молодым ивняком. За ивняком, в тени рощицы, стояли длинный стол и лавочки. За столом сидело семейство: родители и двое детей. Я не хотела мешать их отдыху; капитан же считал, что поляна большая, и мы поместимся тоже. Мы вели дебаты и пытались привязать байдарки к большущему пню, напоминавшему одиноко валяющуюся голову Медузы Горгоны. Чу! Шум машины… Это уехал предмет спора.
- Вот и хорошо, - удовлетворенно констатировал Андрей, - они уехали сами - значит, мы можем остаться!
И мы остались. Однако при более внимательном взгляде на вещи оказалось, что семейство уехало недалеко, спрятавшись от нас в пятидесяти метрах за редким ивняком, и, по всей видимости, наблюдает за пришельцами. Пришельцы же ничтоже сумняшеся расположились по-хозяйски, еще и посетовали на некую нестерильность места (оно, по всему, пользуется большой популярностью, поэтому вокруг валялись разные вещи, от пластиковых тарелок до алюминиевых кастрюль). Немного позже машина тихо уехала, и больше наше уединение никто не нарушал.
Ближе к вечеру повторилась вчерашняя история: лимит хороших мест под стоянку закончился. Положение осложнялось тем, что на этот раз нам был нужен только правый берег. Именно там, на глубине примерно километр, залегали еще одни заброшенные пещеры, планируемые к посещению нашим адмиралом. В поисках подходящего местечка мы чуть было не налетели на каменистую гряду, вдруг наполовину преградившую Дон. Гряда (а чуть дальше - еще одна) была удивительно ровной, что наводило на мысли об ее искусственном происхождении. Обросшие водорослями меловые камни кое-где пробило течение, но по гряде мы беспрепятственно доскакали до берега. Опять неудача!
С некоторым трудом обойдя острые камни, плывем к следующей излучине. Тут надо сказать несколько слов о том, почему «с трудом». Дело в том, что даже за неделю плавания нам не удалось вполне обуздать нашего синего коня, и частенько байдарка смотрела носом совсем не туда, куда нам хотелось бы, рыская по всей реке и делая аналогию с конем еще более полной. Надувные бока и без ветра доставляли нам порядочно сложностей по поддержанию правильного курса. А уж при боковом ветре и вовсе. (Хорошо, что боковой-то нам как раз почти не дул. Если ветер и случался, как правило, он был встречным).
В общем, нам пришлось пройти еще один плес, прежде чем место было найдено. За поворотом ветер успокоился. Вечернее солнце, как обычно, добавило золота во все краски; деревья и река приобрели мягкий теплый цвет. Мы неторопливо плыли вдоль стены рогоза. И нашли-таки узенький рыбацкий проход наверх, на берег.
Местечко просто отличное: мягкая подстилка из травы, в течение лета приминаемой палатками постояльцев; квадрат выкошенного бурьяна, куда можно сложить байдарки и вещи; аккуратное кострище со сложенными рядышком наколотыми дровами - и отличный вид на излучину Дона… И мусора почти нет. Видно, люди ухаживают за своим местом.
Глаза разбегаются, люди - по стоянке - тоже. Анечка обживает «палатку» из бешеного огурца: его плети завили полуобвалившееся дерево и образовали шатёр.
Артем пошел осмотреть речушку, которая впадает в Дон буквально в нескольких шагах от стоянки. Берег речушки топкий и вязкий, но рыбаки настелили тростника. Мужчины заканчивают подъем байдарок и собираются на разведку. Они хотят найти пещеры уже сегодня, чтобы завтра можно было быстро сводить туда женщин и детей и успеть еще к 12 часам доплыть до Колыбелки. От нее как раз в полдень уходит автобус на Лиски. Нам с Ютой поручено пока обустроить лагерь.
Я неторопливо перебираю вещи, устанавливаю палатку за большим кустом. Куст растет посередине стоянки, и на нем удобно сушить полотенца. Хотя купаться вовсе не хочется, вечер… Отправляюсь побродить по окрестностям и пофотографировать поле бешеного огурца между нашей стоянкой и безымянной речушкой.
Интересное растение - этот огурец. Поле, несмотря на август, сплошь в цвету, сладкий запах чувствуется издали. Хотя потом привыкаешь, и уже не слышно. Между цветами висят колючие плоды, почти уже зрелые. Если наступить - громко хлопают, очень прикольно.
Юта занялась любимым делом - заготовкой дров. Для этого надо было еще выкопать стволы из-под огурца. Но Юта - одна из тех женщин в русских селеньях, которые есть. Они и остановят, и войдут, и выкопают, и закопают обратно. Правда, тащить ствол до стоянки помог Артем.
Детский долг «помогите родителям» был исполнен. Впрочем, после того как Юта попросила поставить палатку, он сказал:
- Да, пожалуй, не буду я больше ходить в походы… Уже ничего интересного для себя не вижу.
Поэтому готовить борщ мы с Ютой стали сами. Темнело. Ребята периодически звонили из разных точек пространства.
- Мы на холме возле креста. Только это не тот холм. Будем искать тот.
- Мы в пещерах. Нашли, всё хорошо!
- Мы идем обратно. Обходим речку.
Речку?! Ну и «всего километр до пещер»! Вот во что он вылился. В целую речку. Во сколько же завтра надо будет встать?..
Борщ еще не остыл, когда пришли разведчики.
- В общем, дорога - длинная, сложная и запутанная, - начинает Андрей. - Попробуй еще найди эти координаты на местности! Искали, искали… А тут еще реку надо обходить.
- Если бы не местный житель, вообще бы не нашли, - добавляет Сергей. - Вроде уже близко по координатам, но дорога сворачивает не пойми куда.
- Ну пещеры стоящие, - заверяет Андрей. - Только мы туда утром не пойдем. Нереально успеть до полудня.
- Мы вообще вас хотели туда не водить, - спокойно продолжает Сергей, не обращая внимания на наше изумление. - Идти отсюда непросто и долго… Но когда попали в них, поняли - вы тоже должны это увидеть.
- Поэтому, - заканчивает капитан, - мы туда поедем на машинах. Из Колыбелки. Грунтовки там есть. Утром спокойно соберемся, доплывем - нам осталось километра четыре, - привезем машины и вечерком съездим.
Эта идея нам по душе. Темнота сгущается, только река тускло блестит, да огни невидимых днем деревень. В скошенном бурьяне у костра начинают попискивать мыши.
Мы еще долго сидим у костра, наслаждаясь последним «диким» вечером, но так и не успеваем спалить большой ствол, добытый Ютой.