Нинбо: родина Чан Кайши, тайваньских бизнесменов и маджонга
Нинбо - один из старинных портовых городов Китая, куда уже в 8 в. н.э. заплывали суда с японскими послами к танскому двору. В 2009 г. , по данным управления портов и морских путей провинции Чжэцзян, порт Нинбо-Чжоушань впервые обогнал порт Шанхая по грузообороту и вышел с показателем 570 млн тонн на первое место в мире. (Шанхайская мэрия, впрочем, считает иначе: Шанхай остается морским портом номер один в мире с грузооборотом 590 млн тонн в 2009 году.) Через порт Нинбо-Чжоушань, кстати, ввозится прилично российской товарной нефти (Россия, Япония и Корея - основные поставщики товарной нефти через этот порт).
Впрочем, подробно о портово-логистической теме - как-нибудь в другой раз. Пока же о культурном наследии города «спокойных волн», которое я увидела, заехав сюда.
В культурном плане Нинбо, пожалуй, проигрывает всем раскрученным городам «шанхайской области», расположенным в провинциях Чжэцзян и Цзянсу. Ну т.е., видимо, надо или уже увидеть все в Китае, или быть неутомимо любознательным, чтобы специально поехать смотреть старейшее в Китае частное книгохранилище, сохранившееся до наших дней,- павильон Тянь И (16 в.). Именно его сделали визитной карточкой Нинбо: «Кто не был в павильоне Тянь И, тот не был в Нинбо».
Из поколения в поколение тут культивировалась практика, заведенная основателями: не входить в хранилище выпившим или покурившим, не выносить книг и не делить собранное между членами рода. Благодаря такому распорядку и продуманной противопожарной системе здания павильон, несмотря на войны, дожил до наших дней с литфондом в десятки тысяч. свитков!
При всем благоговении к нетленным рукописям, для меня куда более интересным стали попытки местных краеведов доказать, что маджонг в его современном виде оформился в 19 в. именно в Нинбо. Маджонг - безумно увлекательная игра, однажды я даже как-то выиграла 2 партии подряд у друзей-китайцев - победу отношу исключительно к везению, играла больше интуитивно, чем сознательно. В некоторых китайских гостиницах при брони отдельно обговаривается, нужна ли комната со столом для маджонга или без него.
Так или иначе, терминологией, современным названием костей и пр. маджонг обязан человеку нинбовчанину Чэнь Юмэню, хорошо образованному чиновнику, который ввел бамбуковые пластинки и кости в маджонг, добавил четыре ветра - северный, южный, восточный, западный. Последнее обстоятельство краеведы относят исключительно к влиянию портового образа жизни Нинбо - еще один факт в пользу того, что маджонг появился именно тут. Плюс краеведы также ссылаются на какие-то цинские летописи, где было записано: маджонг пришел в Китай из Нинбо. Местные издали тут немало книг, с разной степенью подробности доказывающих факт рождения маджонга в Нинбо.
В период опиумных войн и после на маджонг «подсели» иностранцы - первой западной страной, импортировавшей игру, были США, они же первые на Западе учредили у себя национальную ассоциацию маджонга. А в Японии, утверждают китайцы, популярность маджонга еще выше, чем в самом Китае: в одном только Токио насчитывается порядка 4500 маджонг-клубов, а общее число играющих японцев составляет 30 млн человек - больше четверти нации!
Японец, китаец и человек с Запада - для партии в маджонг им не хватает африканца
Еще один туристический «пунктик» Нинбо -«озеро номер один прибрежного Китая» - Дунцянь озеро, по размером в 3 раза превосходящее Западное озеро (Сиху) в Ханчжоу. Впрочем, Сиху мне показалось более поэтичным и изящным. Но вариант Нинбо тоже ничего, здесь есть статуя Гуаньинь и активно реставрируемый буддистский храм.
Из буддистско-храмового наследства однозначно нельзя пропустить расположенный в горах цзэн-буддистский монастырь Тяньтунсы - монастырь «Дитя небес», которому уже 1700 лет. По легенде окрестности понравились монаху Исину и он начал тут строительство монастыря. Окрестности были безлюдными, только один ребенок периодически помогал деньгами монаху. Когда храм был построен, ребенок открыл Исину свою тайну: его послал яшмовый император - владыка небес - в помощь старательному монаху. После этого ребенка тут больше не видели, он вернулся на небеса - оттуда лучше наслаждаться видами монастыря.
Монастырь пережил несколько династий, разрушений и реставраций. В наше время ему неплохо помогли гонконгские меценаты и существенно дополнили стену архатов - новодел, но выглядит очень симпатично:
В горах было прохладно, поэтому черепашки, которых, как и все живое, по буддистскому обычаю надо выпускать в естественную среду, согревались, как умели, в тазу
И, наконец, Нинбо, точнее, его местечко Сикоу в уезде Фэнхуа - это родина Чан Кайши и многих бизнесменов, вступивших в Гоминьдан, и сбежавших на Тайвань после победы коммунистов. Отношения Нинбо с Тайванем здесь до сих пор особенно теплые, тут действует ассоциация тайваньских инвесторов, которые собираются раз в 3 года по своим бизнес-делам.
Родовое гнездо Чан Кайши практически полностью восстановлено заново по воспоминаниям и старым фотографиям, оригиналов быта генералиссимуса практически не сохранилась. Но история семьи Чан представлена очень наглядно.
Отец - владелец соляной лавки (торговля солью в то время была монопольным бизнесом, подлежащим лицензированию императора) и конфуцианец по мировоззрению, мать - глубоковерующая буддистка, собиравшаяся постричься окончательно, если б не пророчество о том, что ей предстоит миссия родить «великого человека». После такого госпожа Ван незамедлительно покинула монашеские кельи, вышла замуж и родила весьма знаковую фигуру в китайской истории.
Генералиссимус Чан Кайши и его родители
Родовое гнездо Чан Кайши
Первой женой Чан Кайши была Мао Фумэй - ее имя оказалось очень символичным.
Во-первых, в Китае, где число фамилий практически фиксированно и пересчитываемо, бытует поверье, что однофамильцы - принадлежат одному роду на протяжении последних 500 лет. Это значит, что первая жена Чан Кайши и его главный соперник в борьбе за власть и путь развития Поднебесной - Мао Цзэдун - родственнички. Плюс она по фотографиям реально похожа на ... Мао Цзэдуна.
Во-вторых, если прочитать ФИО мисс Мао справа налево, то получится «Мао, у которой нет счастья» (иероглифы разные, но звучание одинаковое). Поэтому трагическую судьбу мисс Мао связали еще и с этим непродуманным выбором имени.
Мисс Мао погибла во время японской бомбежки. А до этого ей пришлось смириться с разводом и даже привечать вторую жену Чан Кайши - Сун Мэйлин и готовить новобрачным обеды. Впрочем, вряд ли это можно рассматривать в категориях унижения или неуважения. Во-первых, в то время китайцам еще разрешалось многоженство. Во-вторых, муж, если он благородный, не должен был выгонять жену, а выделить ей покои в своем доме - согласно китайскому изречению «развестись - не значит уйти из дома» (离婚不离家)。
Вторая жена Чан Кайши - Сун Мэйлин - была полная противоположность деревенской Мао Фумэй. Красива, образованна, амбициозна и эмансипирована. Замуж за Чан Кайши она согласилась выйти только при безоговорочном выполнении им трех условий: 1) он должен был сначала официально развестись с первой женой; 2) он должен был принять христианство (Сун Мэйлин - христианка, сам Чан Кайши придерживался даосизма); 3) он должен был принять тот факт, что она не собиралась рожать ему детей - фобия на почве собственной неотразимости. Все 3 условия были приняты и выполнены.
Свадебная фотография Сун Мэйлин и Чан Кайши
Сун Мэйлин в молодости и в среднем возрасте
Сун Мэйлин и Рузвельт
Спальня Сун Мэйлин и Чан Кайши
Сун Мэйлин - художница
В жизни Чан Кайши были и другие женщины, чьи портреты украшают сейчас музей-родовое гнездо. Вот две доподлинно известные любовницы: Мисс Яо и Мисс Чэнь (слева направо)
Впрочем, со всеми своими женщинами, со слов экскурсовода, Чан Кайши обращался очень даже достойно. Кроме того, он был еще и достойным сыном достойных родителей. В родовом гнезде для отца-конфуцианца отделал комнату, имитирующую сцену общения Конфуция с учениками. А маме-буддистке построил павильон архатов - архатов в нем аж 500 статуй. Сейчас обе комнаты воссозданы по фотографиям и описаниям.
"Комната Конфуция" для папы
"Комната архатов" для мамы
Когда мать Чан Кайши умерла в 58 лет, он похоронил ее недалеко от родового гнезда, в горах, по всем правилам фэншуя. На пути к надгробию построил беседку, чтобы душа мамы приходила отдыхать в летней прохладе, и маленькие прудики.Могила сохранилась до сих пор, Мао Цзэдун распорядился заботиться о ней.
А вот о могиле матери Мао Цзэдуна ходят слухи, что Чан Кайши приказал разорить ее: в китайской традиции самая страшная месть, которую можно причинить своему врагу, - это разрушить могилы его предков.
Вот примерно с таким набором баек и историй я и уехала из Нинбо. Может, как-нибудь еще заеду.
Впрочем, подробно о портово-логистической теме - как-нибудь в другой раз. Пока же о культурном наследии города «спокойных волн», которое я увидела, заехав сюда.
В культурном плане Нинбо, пожалуй, проигрывает всем раскрученным городам «шанхайской области», расположенным в провинциях Чжэцзян и Цзянсу. Ну т.е., видимо, надо или уже увидеть все в Китае, или быть неутомимо любознательным, чтобы специально поехать смотреть старейшее в Китае частное книгохранилище, сохранившееся до наших дней,- павильон Тянь И (16 в.). Именно его сделали визитной карточкой Нинбо: «Кто не был в павильоне Тянь И, тот не был в Нинбо».
Из поколения в поколение тут культивировалась практика, заведенная основателями: не входить в хранилище выпившим или покурившим, не выносить книг и не делить собранное между членами рода. Благодаря такому распорядку и продуманной противопожарной системе здания павильон, несмотря на войны, дожил до наших дней с литфондом в десятки тысяч. свитков!
При всем благоговении к нетленным рукописям, для меня куда более интересным стали попытки местных краеведов доказать, что маджонг в его современном виде оформился в 19 в. именно в Нинбо. Маджонг - безумно увлекательная игра, однажды я даже как-то выиграла 2 партии подряд у друзей-китайцев - победу отношу исключительно к везению, играла больше интуитивно, чем сознательно. В некоторых китайских гостиницах при брони отдельно обговаривается, нужна ли комната со столом для маджонга или без него.
Так или иначе, терминологией, современным названием костей и пр. маджонг обязан человеку нинбовчанину Чэнь Юмэню, хорошо образованному чиновнику, который ввел бамбуковые пластинки и кости в маджонг, добавил четыре ветра - северный, южный, восточный, западный. Последнее обстоятельство краеведы относят исключительно к влиянию портового образа жизни Нинбо - еще один факт в пользу того, что маджонг появился именно тут. Плюс краеведы также ссылаются на какие-то цинские летописи, где было записано: маджонг пришел в Китай из Нинбо. Местные издали тут немало книг, с разной степенью подробности доказывающих факт рождения маджонга в Нинбо.
В период опиумных войн и после на маджонг «подсели» иностранцы - первой западной страной, импортировавшей игру, были США, они же первые на Западе учредили у себя национальную ассоциацию маджонга. А в Японии, утверждают китайцы, популярность маджонга еще выше, чем в самом Китае: в одном только Токио насчитывается порядка 4500 маджонг-клубов, а общее число играющих японцев составляет 30 млн человек - больше четверти нации!
Японец, китаец и человек с Запада - для партии в маджонг им не хватает африканца
Еще один туристический «пунктик» Нинбо -«озеро номер один прибрежного Китая» - Дунцянь озеро, по размером в 3 раза превосходящее Западное озеро (Сиху) в Ханчжоу. Впрочем, Сиху мне показалось более поэтичным и изящным. Но вариант Нинбо тоже ничего, здесь есть статуя Гуаньинь и активно реставрируемый буддистский храм.
Из буддистско-храмового наследства однозначно нельзя пропустить расположенный в горах цзэн-буддистский монастырь Тяньтунсы - монастырь «Дитя небес», которому уже 1700 лет. По легенде окрестности понравились монаху Исину и он начал тут строительство монастыря. Окрестности были безлюдными, только один ребенок периодически помогал деньгами монаху. Когда храм был построен, ребенок открыл Исину свою тайну: его послал яшмовый император - владыка небес - в помощь старательному монаху. После этого ребенка тут больше не видели, он вернулся на небеса - оттуда лучше наслаждаться видами монастыря.
Монастырь пережил несколько династий, разрушений и реставраций. В наше время ему неплохо помогли гонконгские меценаты и существенно дополнили стену архатов - новодел, но выглядит очень симпатично:
В горах было прохладно, поэтому черепашки, которых, как и все живое, по буддистскому обычаю надо выпускать в естественную среду, согревались, как умели, в тазу
И, наконец, Нинбо, точнее, его местечко Сикоу в уезде Фэнхуа - это родина Чан Кайши и многих бизнесменов, вступивших в Гоминьдан, и сбежавших на Тайвань после победы коммунистов. Отношения Нинбо с Тайванем здесь до сих пор особенно теплые, тут действует ассоциация тайваньских инвесторов, которые собираются раз в 3 года по своим бизнес-делам.
Родовое гнездо Чан Кайши практически полностью восстановлено заново по воспоминаниям и старым фотографиям, оригиналов быта генералиссимуса практически не сохранилась. Но история семьи Чан представлена очень наглядно.
Отец - владелец соляной лавки (торговля солью в то время была монопольным бизнесом, подлежащим лицензированию императора) и конфуцианец по мировоззрению, мать - глубоковерующая буддистка, собиравшаяся постричься окончательно, если б не пророчество о том, что ей предстоит миссия родить «великого человека». После такого госпожа Ван незамедлительно покинула монашеские кельи, вышла замуж и родила весьма знаковую фигуру в китайской истории.
Генералиссимус Чан Кайши и его родители
Родовое гнездо Чан Кайши
Первой женой Чан Кайши была Мао Фумэй - ее имя оказалось очень символичным.
Во-первых, в Китае, где число фамилий практически фиксированно и пересчитываемо, бытует поверье, что однофамильцы - принадлежат одному роду на протяжении последних 500 лет. Это значит, что первая жена Чан Кайши и его главный соперник в борьбе за власть и путь развития Поднебесной - Мао Цзэдун - родственнички. Плюс она по фотографиям реально похожа на ... Мао Цзэдуна.
Во-вторых, если прочитать ФИО мисс Мао справа налево, то получится «Мао, у которой нет счастья» (иероглифы разные, но звучание одинаковое). Поэтому трагическую судьбу мисс Мао связали еще и с этим непродуманным выбором имени.
Мисс Мао погибла во время японской бомбежки. А до этого ей пришлось смириться с разводом и даже привечать вторую жену Чан Кайши - Сун Мэйлин и готовить новобрачным обеды. Впрочем, вряд ли это можно рассматривать в категориях унижения или неуважения. Во-первых, в то время китайцам еще разрешалось многоженство. Во-вторых, муж, если он благородный, не должен был выгонять жену, а выделить ей покои в своем доме - согласно китайскому изречению «развестись - не значит уйти из дома» (离婚不离家)。
Вторая жена Чан Кайши - Сун Мэйлин - была полная противоположность деревенской Мао Фумэй. Красива, образованна, амбициозна и эмансипирована. Замуж за Чан Кайши она согласилась выйти только при безоговорочном выполнении им трех условий: 1) он должен был сначала официально развестись с первой женой; 2) он должен был принять христианство (Сун Мэйлин - христианка, сам Чан Кайши придерживался даосизма); 3) он должен был принять тот факт, что она не собиралась рожать ему детей - фобия на почве собственной неотразимости. Все 3 условия были приняты и выполнены.
Свадебная фотография Сун Мэйлин и Чан Кайши
Сун Мэйлин в молодости и в среднем возрасте
Сун Мэйлин и Рузвельт
Спальня Сун Мэйлин и Чан Кайши
Сун Мэйлин - художница
В жизни Чан Кайши были и другие женщины, чьи портреты украшают сейчас музей-родовое гнездо. Вот две доподлинно известные любовницы: Мисс Яо и Мисс Чэнь (слева направо)
Впрочем, со всеми своими женщинами, со слов экскурсовода, Чан Кайши обращался очень даже достойно. Кроме того, он был еще и достойным сыном достойных родителей. В родовом гнезде для отца-конфуцианца отделал комнату, имитирующую сцену общения Конфуция с учениками. А маме-буддистке построил павильон архатов - архатов в нем аж 500 статуй. Сейчас обе комнаты воссозданы по фотографиям и описаниям.
"Комната Конфуция" для папы
"Комната архатов" для мамы
Когда мать Чан Кайши умерла в 58 лет, он похоронил ее недалеко от родового гнезда, в горах, по всем правилам фэншуя. На пути к надгробию построил беседку, чтобы душа мамы приходила отдыхать в летней прохладе, и маленькие прудики.Могила сохранилась до сих пор, Мао Цзэдун распорядился заботиться о ней.
А вот о могиле матери Мао Цзэдуна ходят слухи, что Чан Кайши приказал разорить ее: в китайской традиции самая страшная месть, которую можно причинить своему врагу, - это разрушить могилы его предков.
Вот примерно с таким набором баек и историй я и уехала из Нинбо. Может, как-нибудь еще заеду.