Кольцо рыбака
Шесть утра. А из головы не выходит новое понимание христианства. Как мало я знаю, так стыдно. И сколько благодарности Эволюции!
Так вот:
"Папское кольцо призвано напоминать о том, что папа является наследником апостола Петра, который по роду занятий был рыбаком. На кольце Пётр изображен забрасывающим рыбацкую сеть с лодки. Символика перекликается со словами Христа о том, что его ученики станут ловцами человеческих душ."
Ловцы душ! Это так мудро и тонко, что словами не объяснить.
Оригинал взят у evo_lutio в Манипуляторы
Многие, читающие про Анну Каренину и других подобных героинь, игнорирующих чужие интересы и упрямо гнущих свою линию, противопоставляют их манипуляторам.
Им кажется, что есть вот такие вот искренние люди и лживые манипуляторы. А других вариантов нет.
На самом деле, манипулятор - это человек, который уже стал догадываться, что у людей существуют свои границы, своя субъектность, своя воля, но уважать эти границы и эту волю пока не научился и даже не захотел. То есть догадаться догадался, а что с этим делать он не очень понимает. И поэтому старается эти границы как-то обходить. Как досадную преграду! Навязывает человеку свою волю, но не дуболомно, не прямолинейно, а более скрыто, хитренько.
До рыбака манипулятору - как до неба. Рыбак не обходит чужую волю, он действует в согласии с ней, и это главный признак рыбалки.
Для иллюстрации рассмотрим пример не из любовной сферы, а из педагогической. Хороший педагог - это тоже рыбак, только на другом попроще (как хороший бизнесмен - рыбак в бизнесе). Само понятие "рыбак", которое я употребляю, - евангельское (алхимическое, но изначально евангельское), оно о "ловле душ", в широком смысле. Кольцо Св. Петра носит Папа Римский и это кольцо называется кольцом Рыбака. Так вот настоящий рыбак - на 100 процентов не манипулятор, манипуляции противоречат его целям. Смотрите на примере родителей.
Многие родители вынуждены манипулировать детьми. И это не самые плохие родители, плохие просто орут на них и бьют, когда те не подчиняются. Ломают сопротивление. А родители-манипуляторы - средний сорт, они сопротивление обходят. Они что-то такое хитрят, придумывают, вынуждая детей поступать так, как нужно. Они действуют в интересах детей (как сами эти интересы понимают, и чаще всего верно понимают), но все же они манипулируют, когда обманывают детей и создают ситуации фальшивой опасности или ложного выбора или давят на разные страхи и предрассудки.
"Суп обидится на тебя", - говорит мать дочке, которая не хочет есть. Супы не могут обижаться, но мать создает видимость, будто дочка обижает суп. Суп будет съеден, но у ребенка возникнет диссонанс между пониманием живого и неживого и дикое представление о том, что некоторые живые существа обижаются за то, что их не хотят съесть. То есть в перспективе такое материнское вранье может быть вредным и цели - чтобы дочка полюбила суп - никак не достигнет. Другой пример манипуляции, если мать, глядя в окно, скажет: "Твои подружки уже играют в интересную игру, но тех, кто не пообедал, в игру не
принимают". Если никаких подружек во дворе нет, это не просто манипуляция, это манипуляция с обманом. Это помимо прочего выращивает стену недоверия.
А вот добавление новых ингредиентов, украшение супа и сервировка стола - не манипуляция, это увеличение привлекательности предложения. Не манипуляция, если мать кормит ребенка на свежем воздухе, это стимулирует аппетит, а мать всего лишь использует знание этого. Не манипуляция, если ребенка сажают есть за общий стол, где все с аппетитом едят, и ребенку это передается. Не манипуляция - соблюдение режима питания, это правильная организация и налаживание пищеварения, улучшение аппетит естественным путем. Не манипуляция, если перед едой показывают кулинарную книгу с красивыми картинками, рассказывают про еду, и ребенок вдруг чувствует собственное, спонтанное желание идти обедать, без давления матери. Все это не обходит волю ребенка, а создает стимулы для того, чтобы эта воля возникла и окрепла. Это вовлечение, это заражение своими эмоциями, создание обстановки, богатой стимулами, с уважением границ ребенка, с деликатным ожиданием его собственных волевых и спонтанных процессов.
В более сложном педагогическом примере, когда важно впихнуть в ребенка не суп, а, например, знания, манипуляции обходятся еще дороже. Хороший педагог не хочет манипулировать, поскольку знает, что результат будет очень слабым, а вот если у ребенка появится собственная мотивация и интерес, результат будет хорошим и долгосрочным. Поэтому педагог пытается увлечь и заинтересовать ребенка, дать ему возможность личного выбора и спонтанного участия, не давит на него, не запугивает, не вынуждает и не обманывает. Любое принуждение чаще всего оборачивается тем, что сопротивление постепенно накапливается и собственная мотивация совсем исчезает. Закон щипцов, а манипуляции - это щипцы.
Если вернуться к любовной сфере, можно увидеть, что манипуляторы, давящие на жалость или тревожность, оказываются в проигрыше. Противопоставлять их эгоцентрикам неправильно, они такие же эгоцентрики, просто успевшие обнаружить присутствие других людей (досадное). До того, как эгоцентрик обнаружил присутствие других людей, он взаимодействует с миром так, как будто в мире существует только его воля, а все остальные априори этой воле подчиняются, солидарны по умолчанию. Не существуют как отдельные субъекты воли.
Эгоцентричная женщина, типа Анны Карениной на современный лад, собирает сумки и приезжает к своему любовнику, как только решила, что он ей подходит в мужья. Она любит его, а значит это взаимно. Эгоцентрик не видит в этом никакой логической несостыковки, поскольку не учитывает субъектность второго, второй в его восприятии - почти предмет.
Посмотрите, как эгоцентрик легко становится манипулятором, едва встречает препятствие, и никакая такая "искренность" ему не помеха. Чужие границы для него - случайное недоразумение, и если они возникли на пути вдруг, их надо обойти.
Современная анна приезжает к любовнику с сумками, а тот не спешит пригласить ее в дом, он говорит, что не стоило так спешить и это слишком сложное для него решение. Сначала анна мечется и пытается просочиться в щель, поправляя на голове корону и решая, что любовник озабочен заботой о ней. Она убеждает его, что хорошо все обдумала и уверена в своем решении. Но любовник не пускает ее в свою квартиру. Стоит стеной.
У анны есть выбор - признать свою поспешность, право любовника не хотеть ее и вернуться обратно к мужу или пойти снять себе комнату. Но это бы значило - порвать с любовником, а она уже его присвоила, слилась с ним, признать его независимость ей нелегко. Эгоцентрики автоматически присваивают все, что им нравится, они живут в мире, где все принадлежит им (если видят, что нет, бегут под поезд, чтобы покинуть этот неправильный мир, и поискать другой). У эгоцентрика нет границ как таковых, вот в чем его проблема. Любой анне сложно оторвать от себя уже проглоченного избранника и остаться жить в одном мире с ним, и прежде чем она побежит под поезд, она обязательно начинает манипулировать. То есть стадия манипулирования - непременная стадия эгоцентрика, который обнаружил в мире что-то, что не подчиняется его прямолинейным хочу. Он словно приходит на территорию, которую считал своей (а она всегда была чужой) и видит на ней соседский забор. Вот так дела! Надо как-то этот забор сломать наверное? Чего он тут делает? Хотя бы щель надо найти или сделать подкоп, не отдавать же то, что ты уже считал своим.
Очень часто эгоцентрики и сами не отслеживают, как автоматически достают щипцы, встретив преграду в виде чужой воли. Дама с сумками на пороге внезапно чувствует слабость и падает на руки любовника без чувств. Ему приходится втащить ее в дом и положить на кровать. Так она проникла туда, куда хотелось. Дальше она может порываться встать и гордо уйти, но каждый раз слезы ее будут душить, и любовник не в силах на это смотреть, будет просить ее остаться. "О нет, нет, - будет стонать такая анна. - Ты не любишь меня, я уйду, я уйду! В ночь, в град, навстречу погибели! Пусти меня!" А сама будет смотреть искоса, останавливают ли ее. Нет? Значит страдания должны стать еще убедительней.
Точно так Анна у Толстого грозила смертью перед родами, а потом отказывалась ехать с Вронским в деревню. Она ждала, что ее будут умолять не умирать, уговаривать ехать, и она получит подтверждение тому, что она не щипцами вытаскивает присутствие, что человек и сам хочет быть с ней. Поэтому манипуляторши все время то болеют, то грустят, то бредят, то мечутся, то бегут под поезда, в надежде, что их остановят и принесут на руках обратно. Их психика так нестабильна, они так беспомощны и противоречивы, нуждаются в поддержке. Они угрожают и истерят, считая, что таким образом просто доводят до сведения человека свое отношение. Но они вламываются в чужие границы. Истерика и угрозы умереть - это скалки, тихая нежная грусть, давящая на совесть человеку - щипцы.
Никакие манипуляции, даже самые тонкие, скрытые, нельзя считать рыбалкой. Манипулятор не уважает волю человека, признает, но не уважает, а рыбаку важно, чтобы человек САМ захотел, стабильно захотел и уверенно, и пока он не захочет, не заинтересуется сам, не подключится спонтанно и свободно, рыбак ничего не будет из него извлекать, будет оставаться в своих границах, пока движение воли не станет обоюдным, навстречу друг другу. Он не хочет быть штурманом, не хочет никого никуда тащить и волочь, и заманивать тоже не хочет. Суетиться, хитрить, просачиваться - нет ничего более противного для человека с самоуважением и более вредного для отношений. Рыбак хотел бы взаимности, но взаимности в полном смысле слова, а не иллюзии взаимности под короной.
Точно так как педагогу очень важно, чтобы ребенок полюбил предмет, нашел в нем что-то для себя, открыл свой личный творческий подход, а иначе не будет успехов, не будет высоких результатов, а значит не стоит тратить на это много времени, лучше заняться чем-то другим, смысла больше. Так и рыбаку не нужен партнер, который хочет его меньше, чем он его, стремится к нему не так, как он, не уверен, сомневается, колеблется и тем более - пятится от него. Поэтому рыбаку так легко уйти, если его не хотят. Ему остаться в таком случае куда сложнее.
Манипулирование обходит чужую волю, насилие пытается сломить чужую волю, а настоящий эгоцентрик вообще ничего не знает и не думает про чужую волю, про то, что эта воля может не совпадать с его. И когда эгоцентрик внезапно понимает, что его избранник не хочет быть с ним, у него всегда возникают мысли о насилии над ним или над собой, это нормальная стадия, потом возникает мысль о смирении перед чужой волей и об уходе, но если эта мысль слишком страшна и противна, он принимается манипулировать, грубо или тонко. И это тоже почти обязательная стадия, просто многие не замечают своих манипуляций, не видят своих щипцов.
А вот если дальше человек все-таки заставит себя уважать чужую волю, чужие границы, научится интересоваться другим не в виде своего корма, а как независимым полноправным субъектом, он начнет превращаться в рыбака (проактивную личность, магнетичную личность, ловца душ). Большинство людей либо не интересуются другими, либо интересуются как своей частью, поэтому совершенно не способны увидеть, что интересно другим. Эмпатия рождается только при условии: разделение границ + сохранение интереса. А эгоцентрики чувствуют равнодушие ко всем, от кого они отделились. Им интересно лишь то, что неотделимо от них. Отделился от другого = потерял его, забыл (именно поэтому им и отлипнуть сложно, это значит полное исчезновение другого из их мира, словно он распался на атомы).
Точно так же родитель, проникнувшись уважением к воле ребенка (и только в этом случае!), может начать думать: а как сделать, чтобы суп показался ребенку вкусным, или как бы увлечь его рисованием. Не заставить, не обмануть, не вынудить, не впихнуть, не затолкать, а вызвать аппетит, увлечь и заинтересовать. Родитель увидит, как это сделать, если посмотрит на ребенка как на личность, если будет внимательно наблюдать за ним, с симпатией и уважением, не торопясь навязать свою волю.
Понимаете, насколько это принципиально разные вещи? У вас есть примеры, иллюстрирующие эту разницу? Из литературы, жизни, писем, откуда угодно.
Так вот:
"Папское кольцо призвано напоминать о том, что папа является наследником апостола Петра, который по роду занятий был рыбаком. На кольце Пётр изображен забрасывающим рыбацкую сеть с лодки. Символика перекликается со словами Христа о том, что его ученики станут ловцами человеческих душ."
Ловцы душ! Это так мудро и тонко, что словами не объяснить.
Оригинал взят у evo_lutio в Манипуляторы
Многие, читающие про Анну Каренину и других подобных героинь, игнорирующих чужие интересы и упрямо гнущих свою линию, противопоставляют их манипуляторам.
Им кажется, что есть вот такие вот искренние люди и лживые манипуляторы. А других вариантов нет.
На самом деле, манипулятор - это человек, который уже стал догадываться, что у людей существуют свои границы, своя субъектность, своя воля, но уважать эти границы и эту волю пока не научился и даже не захотел. То есть догадаться догадался, а что с этим делать он не очень понимает. И поэтому старается эти границы как-то обходить. Как досадную преграду! Навязывает человеку свою волю, но не дуболомно, не прямолинейно, а более скрыто, хитренько.
До рыбака манипулятору - как до неба. Рыбак не обходит чужую волю, он действует в согласии с ней, и это главный признак рыбалки.
Для иллюстрации рассмотрим пример не из любовной сферы, а из педагогической. Хороший педагог - это тоже рыбак, только на другом попроще (как хороший бизнесмен - рыбак в бизнесе). Само понятие "рыбак", которое я употребляю, - евангельское (алхимическое, но изначально евангельское), оно о "ловле душ", в широком смысле. Кольцо Св. Петра носит Папа Римский и это кольцо называется кольцом Рыбака. Так вот настоящий рыбак - на 100 процентов не манипулятор, манипуляции противоречат его целям. Смотрите на примере родителей.
Многие родители вынуждены манипулировать детьми. И это не самые плохие родители, плохие просто орут на них и бьют, когда те не подчиняются. Ломают сопротивление. А родители-манипуляторы - средний сорт, они сопротивление обходят. Они что-то такое хитрят, придумывают, вынуждая детей поступать так, как нужно. Они действуют в интересах детей (как сами эти интересы понимают, и чаще всего верно понимают), но все же они манипулируют, когда обманывают детей и создают ситуации фальшивой опасности или ложного выбора или давят на разные страхи и предрассудки.
"Суп обидится на тебя", - говорит мать дочке, которая не хочет есть. Супы не могут обижаться, но мать создает видимость, будто дочка обижает суп. Суп будет съеден, но у ребенка возникнет диссонанс между пониманием живого и неживого и дикое представление о том, что некоторые живые существа обижаются за то, что их не хотят съесть. То есть в перспективе такое материнское вранье может быть вредным и цели - чтобы дочка полюбила суп - никак не достигнет. Другой пример манипуляции, если мать, глядя в окно, скажет: "Твои подружки уже играют в интересную игру, но тех, кто не пообедал, в игру не
принимают". Если никаких подружек во дворе нет, это не просто манипуляция, это манипуляция с обманом. Это помимо прочего выращивает стену недоверия.
А вот добавление новых ингредиентов, украшение супа и сервировка стола - не манипуляция, это увеличение привлекательности предложения. Не манипуляция, если мать кормит ребенка на свежем воздухе, это стимулирует аппетит, а мать всего лишь использует знание этого. Не манипуляция, если ребенка сажают есть за общий стол, где все с аппетитом едят, и ребенку это передается. Не манипуляция - соблюдение режима питания, это правильная организация и налаживание пищеварения, улучшение аппетит естественным путем. Не манипуляция, если перед едой показывают кулинарную книгу с красивыми картинками, рассказывают про еду, и ребенок вдруг чувствует собственное, спонтанное желание идти обедать, без давления матери. Все это не обходит волю ребенка, а создает стимулы для того, чтобы эта воля возникла и окрепла. Это вовлечение, это заражение своими эмоциями, создание обстановки, богатой стимулами, с уважением границ ребенка, с деликатным ожиданием его собственных волевых и спонтанных процессов.
В более сложном педагогическом примере, когда важно впихнуть в ребенка не суп, а, например, знания, манипуляции обходятся еще дороже. Хороший педагог не хочет манипулировать, поскольку знает, что результат будет очень слабым, а вот если у ребенка появится собственная мотивация и интерес, результат будет хорошим и долгосрочным. Поэтому педагог пытается увлечь и заинтересовать ребенка, дать ему возможность личного выбора и спонтанного участия, не давит на него, не запугивает, не вынуждает и не обманывает. Любое принуждение чаще всего оборачивается тем, что сопротивление постепенно накапливается и собственная мотивация совсем исчезает. Закон щипцов, а манипуляции - это щипцы.
Если вернуться к любовной сфере, можно увидеть, что манипуляторы, давящие на жалость или тревожность, оказываются в проигрыше. Противопоставлять их эгоцентрикам неправильно, они такие же эгоцентрики, просто успевшие обнаружить присутствие других людей (досадное). До того, как эгоцентрик обнаружил присутствие других людей, он взаимодействует с миром так, как будто в мире существует только его воля, а все остальные априори этой воле подчиняются, солидарны по умолчанию. Не существуют как отдельные субъекты воли.
Эгоцентричная женщина, типа Анны Карениной на современный лад, собирает сумки и приезжает к своему любовнику, как только решила, что он ей подходит в мужья. Она любит его, а значит это взаимно. Эгоцентрик не видит в этом никакой логической несостыковки, поскольку не учитывает субъектность второго, второй в его восприятии - почти предмет.
Посмотрите, как эгоцентрик легко становится манипулятором, едва встречает препятствие, и никакая такая "искренность" ему не помеха. Чужие границы для него - случайное недоразумение, и если они возникли на пути вдруг, их надо обойти.
Современная анна приезжает к любовнику с сумками, а тот не спешит пригласить ее в дом, он говорит, что не стоило так спешить и это слишком сложное для него решение. Сначала анна мечется и пытается просочиться в щель, поправляя на голове корону и решая, что любовник озабочен заботой о ней. Она убеждает его, что хорошо все обдумала и уверена в своем решении. Но любовник не пускает ее в свою квартиру. Стоит стеной.
У анны есть выбор - признать свою поспешность, право любовника не хотеть ее и вернуться обратно к мужу или пойти снять себе комнату. Но это бы значило - порвать с любовником, а она уже его присвоила, слилась с ним, признать его независимость ей нелегко. Эгоцентрики автоматически присваивают все, что им нравится, они живут в мире, где все принадлежит им (если видят, что нет, бегут под поезд, чтобы покинуть этот неправильный мир, и поискать другой). У эгоцентрика нет границ как таковых, вот в чем его проблема. Любой анне сложно оторвать от себя уже проглоченного избранника и остаться жить в одном мире с ним, и прежде чем она побежит под поезд, она обязательно начинает манипулировать. То есть стадия манипулирования - непременная стадия эгоцентрика, который обнаружил в мире что-то, что не подчиняется его прямолинейным хочу. Он словно приходит на территорию, которую считал своей (а она всегда была чужой) и видит на ней соседский забор. Вот так дела! Надо как-то этот забор сломать наверное? Чего он тут делает? Хотя бы щель надо найти или сделать подкоп, не отдавать же то, что ты уже считал своим.
Очень часто эгоцентрики и сами не отслеживают, как автоматически достают щипцы, встретив преграду в виде чужой воли. Дама с сумками на пороге внезапно чувствует слабость и падает на руки любовника без чувств. Ему приходится втащить ее в дом и положить на кровать. Так она проникла туда, куда хотелось. Дальше она может порываться встать и гордо уйти, но каждый раз слезы ее будут душить, и любовник не в силах на это смотреть, будет просить ее остаться. "О нет, нет, - будет стонать такая анна. - Ты не любишь меня, я уйду, я уйду! В ночь, в град, навстречу погибели! Пусти меня!" А сама будет смотреть искоса, останавливают ли ее. Нет? Значит страдания должны стать еще убедительней.
Точно так Анна у Толстого грозила смертью перед родами, а потом отказывалась ехать с Вронским в деревню. Она ждала, что ее будут умолять не умирать, уговаривать ехать, и она получит подтверждение тому, что она не щипцами вытаскивает присутствие, что человек и сам хочет быть с ней. Поэтому манипуляторши все время то болеют, то грустят, то бредят, то мечутся, то бегут под поезда, в надежде, что их остановят и принесут на руках обратно. Их психика так нестабильна, они так беспомощны и противоречивы, нуждаются в поддержке. Они угрожают и истерят, считая, что таким образом просто доводят до сведения человека свое отношение. Но они вламываются в чужие границы. Истерика и угрозы умереть - это скалки, тихая нежная грусть, давящая на совесть человеку - щипцы.
Никакие манипуляции, даже самые тонкие, скрытые, нельзя считать рыбалкой. Манипулятор не уважает волю человека, признает, но не уважает, а рыбаку важно, чтобы человек САМ захотел, стабильно захотел и уверенно, и пока он не захочет, не заинтересуется сам, не подключится спонтанно и свободно, рыбак ничего не будет из него извлекать, будет оставаться в своих границах, пока движение воли не станет обоюдным, навстречу друг другу. Он не хочет быть штурманом, не хочет никого никуда тащить и волочь, и заманивать тоже не хочет. Суетиться, хитрить, просачиваться - нет ничего более противного для человека с самоуважением и более вредного для отношений. Рыбак хотел бы взаимности, но взаимности в полном смысле слова, а не иллюзии взаимности под короной.
Точно так как педагогу очень важно, чтобы ребенок полюбил предмет, нашел в нем что-то для себя, открыл свой личный творческий подход, а иначе не будет успехов, не будет высоких результатов, а значит не стоит тратить на это много времени, лучше заняться чем-то другим, смысла больше. Так и рыбаку не нужен партнер, который хочет его меньше, чем он его, стремится к нему не так, как он, не уверен, сомневается, колеблется и тем более - пятится от него. Поэтому рыбаку так легко уйти, если его не хотят. Ему остаться в таком случае куда сложнее.
Манипулирование обходит чужую волю, насилие пытается сломить чужую волю, а настоящий эгоцентрик вообще ничего не знает и не думает про чужую волю, про то, что эта воля может не совпадать с его. И когда эгоцентрик внезапно понимает, что его избранник не хочет быть с ним, у него всегда возникают мысли о насилии над ним или над собой, это нормальная стадия, потом возникает мысль о смирении перед чужой волей и об уходе, но если эта мысль слишком страшна и противна, он принимается манипулировать, грубо или тонко. И это тоже почти обязательная стадия, просто многие не замечают своих манипуляций, не видят своих щипцов.
А вот если дальше человек все-таки заставит себя уважать чужую волю, чужие границы, научится интересоваться другим не в виде своего корма, а как независимым полноправным субъектом, он начнет превращаться в рыбака (проактивную личность, магнетичную личность, ловца душ). Большинство людей либо не интересуются другими, либо интересуются как своей частью, поэтому совершенно не способны увидеть, что интересно другим. Эмпатия рождается только при условии: разделение границ + сохранение интереса. А эгоцентрики чувствуют равнодушие ко всем, от кого они отделились. Им интересно лишь то, что неотделимо от них. Отделился от другого = потерял его, забыл (именно поэтому им и отлипнуть сложно, это значит полное исчезновение другого из их мира, словно он распался на атомы).
Точно так же родитель, проникнувшись уважением к воле ребенка (и только в этом случае!), может начать думать: а как сделать, чтобы суп показался ребенку вкусным, или как бы увлечь его рисованием. Не заставить, не обмануть, не вынудить, не впихнуть, не затолкать, а вызвать аппетит, увлечь и заинтересовать. Родитель увидит, как это сделать, если посмотрит на ребенка как на личность, если будет внимательно наблюдать за ним, с симпатией и уважением, не торопясь навязать свою волю.
Понимаете, насколько это принципиально разные вещи? У вас есть примеры, иллюстрирующие эту разницу? Из литературы, жизни, писем, откуда угодно.