Морской переход Севастополь-Чесмет (весна 2009)
Джимм, мой мальчик! Я расскажу тебе одну очень интересную историю!..
Неточности (в том числе и даты на фото), орфографию, грамматику и многа букаф прошу простить. С возмущениями по поводу терминологии и пёстрых выражений «великого и могучего», прошу не беспокоить!
Итак! Как следствие достаточно длительного процесса поиска, переписки, уточнений и сборов я оказался на перроне киевского центрального ж/д вокзала в компании рюкзака внушительных размеров и в состоянии лёгкой взволнованности, всегда сопутствующего отправлениям в интересные путешествия. Железнодорожный трип, собственно, фактически не отличался от классики: пиво, ужин из домашнего кулёчка, тамбур-перекур, смена лёгкого волнения алкогольным опьянением, философские мысли, пейзажи, сон.
Утро! Морда слиплась, во рту труп хомяка, на часах семь утра. Город Герой Севастополь встретил меня информационной атакой от таксиста прямо с перрона. Сразу после достаточно напряжной рекламы своих услуг возничий узнал что мне надо в яхт клуб. Это вызвало новый шквал вопросов и утверждений по поводу подвесного мотора, таксистовой в ём нужде и т.д. и т.п.
В 57м яхтклубе, в Артиллерийской Бухте города Севастополя около 7:40 утра состоялась встреча меня с Катрин и её капитаном - Сергеем, которому уже месяца два или три я исправно ёб мозг с вопросами по поводу экипировки, оплаты, проезда и остальных нюансов предстоящего перехода. Поздоровкавшись, я урвал в сторону Балаклавы. Кратко: встретился по работе, попытался попасть в музей-завод-рембазу подлодок, похавал, понял что схавал или выпил что-то не то, думал сидя, ждал гида, так и не явился тварюка, подумал ещё, поехал обратно.
По пути попытался прорваться хоть в какой музей. Хер с левой резьбой! Севастополь отдыхает от туристов перед праздниками.
Вернулся. Встретился со всей командой, похавали с харьковскими капитанами (помогали собираться в путь). Отбой.
«Хорошо, что мы идём на юг!»
Причалили у площади Нахимова. Пока капитан боролся с морской бюрократией мы дозатарились продовольствием. Кэп вернулся и мы попыхтели в сторону таможенного причала. Здесь три румяных таможенника около сорока минут заполняли (и нам давали заполнять) массу разноцветных бумажек, которые путём совместных усилий таможни и пограничных служб были незамедлительно уронены между яхтой и причалом. Пятнадцать минут игры в корриду багром с бумажками и хорошо просоленная документация вновь в руках представителей Государства Украинского. Погранцы справились достаточно оперативно и мы, сфотографированные на прощание товарищем старшиной, отправились на Стамбул.
С утра было тепло. Я шастал в майке и даже немного обгорел. Это вселило в меня уверенность в ненадобности того количества шмотья что я набрал, а также вогнало в краску за мешочничество в сравнении с остальным экипажем, где все набрали по сумке вдвое меньше моего 25икиллограмового ридикюля. И вот мы вышли из бухты. Волны - качает. Все внимательно прислушались к своим желудкам.
Ветер - прохладно. Я накинул на майку термосетку и футболку.
Капитан всем посоветовал скушать по «Драмине» (шоб не заблевацца). Все вслушались в песнь желудков повнимательней.
Таки холодно! Я надел рубаху и флиску.
Подумав, я решил, что победила нелюбовь к таблеткам и «Драмину» жрать не стал. В голове, почему то, мелькнула картина рыгаловки в позе гальюнной фигуры (на носу которая), но решение принято - колеса жрать не хочу. Если что - съем потом или просто привыкну.
Холодно плять! Надел шестикарманку, броник, набитый карематом, бандану и панаму сверху.
После кружки вина за выход все единогласно проголосовали за бутерброды и два отчаянных добровольца в лице Олега и Вашего покорного слуги спустились в кают-компанию их готовить. Весьма и весьма занимательное занятие! Крайне рекомендую попробовать. (Если сейчас нет возможности сделать бутерброд на камбузе 10тиметровой яхты при волнах в 4-5 баллов, то вполне сойдёт попытка за рулём велосипеда в движении.) После пары-тройки попыток забодать борта изнутри я таки нашёл возможность иногда фиксировать себя на месте, и попробовал резать колбасу не разбрасывая её вокруг. Олег тоже преуспел с хлебом и маслом. Так как наше броуновское движение по кают-компании сопровождалось периодическими столкновениями, мы приспособились в эти моменты лепить подобие бутеров из обрубков колбасы, хлеба и кусков масла, которые и отправляли на палубу.
Позже волны стали меньше и ужин, соответственно, получился существеннее обеда.
А потом настала вахта. Мне досталась с полуночи до четырёх утра. Ни рассвета, ни заката. Тупо одна и та же картинка. То есть ни хера не видно. Вахту стояли вместе с капитаном. Вот на ней я и понял что я не мешочник, а умница и молодец вообще. А ещё я осознал всю глубину нежных чувств, которые я испытываю к своему бундесовскому спальнику с рукавами и прорезиненным кожухом.
Этой ночью и в последующие несколько ночей на вахте моё убранство состояло из: исподнего, двух пар тёплых носков, двух пар военных штанов, ремня, ножен с ножом, майки, термосетки, футболки, рубашки, флиски, шестикарманки, карематного броника, арафатки, спальника в варианте «тулуп», спальникового прорезиненного кожуха, двух бандан с панамой на голове, перчаток (огромное спасибо, Колосок! Спас!), налобного фонарика и кед за 30 гривен (с белыми шнурками).
Форт Байярд и переосмысление некоторых аспектов киношного героизма
Я заснул, как только улёгся. Качка очень хорошо убаюкивает. Утреннее Чёрное Море 29го апреля побаловало нас меньшим волнением чем накануне, но мы это быстренько компенсировали тем что поставили грот (большой центральный парус) и пошли галсами, под встречным ветром. Отчего яхту основательно накренило и утренний поход в туалет приобрёл особую пикантность. Волны хоть и стали поменьше, но они аж никак не исчезли, и это становилось отчетливо ясно в гальюне. Желание почистить зубы как то резко сменилось нежеланием проткнуть себе голову зубной щёткой, а гордость и рассудок спорили на тему как посцать - стоя или сидя. Рассудок ратовал, за более устойчивую сидячую позицию, гордость упиралась, дополнительно мотивируя это тем что я, весьма вероятно, не переживу если горшок пойдёт на контратаку и заплескает мне филейную часть. В итоге победа досталась последней, и я самостоятельно принялся осваивать чудеса акробатики в условиях крайне стеснённого пространства (где-то 2 квадратных метра). Про особое устройство ручного помпового слива я умолчу. Желающим расскажу отдельно.
Замечу, что из всех схваток с гальюном я вышел абсолютным победителем и без санитарных потерь с обеих сторон. И теперь я могу заявить: всякие Джеймсбонды и Томкрузы с их Брюсвиллисами - сосунки! И таковыми будут, пока метко не посцут стоя при трёхметровых волнах, на ходу при бортовой качке! (Уточню. Бортовая - это когда от борта к борту. А килевая - когда от кормы к носу.)
А далее последовали яхтсменовы занимательные будни.
Как уже упоминалось, при встречном ветре идут галсами (то есть зигзагом), подставляясь под бейдевинд (то есть ветер спереди, сбоку) то одной стороной, то другой. Набитые (а не надутые!) паруса работают как крыло самолёта и затягивают лодку в воздушный поток. Вместе с этим они несут недеццкую такую нагрузку и кренят яхту на хороший такой градус. Так как эффективность хода наивысшая на «кромке» ветра (это я так для себя назвал), то надо эту «кромку» не провтыкать. А кромка сия - это когда передняя шкаторина (передний край) генуи (она же стакстель, она же передний треугольный парус) находится под самым острым углом к ветру и в пол-градусе от того чтоб начать заполаскивать на ветру. А вот чтоб этого добиться, надо внимательно втычить на шкаторину, не пиздячить рулём попусту во все стороны и постоянно немного приводится к ветру (поворачивать яхту в направлении параллельно ветру) и уваливаться от него (поворачивать перпендикулярно), чтоб обозначать себе тот самый поездатый момент сверхэффективности.
Занятие это, скажу я вам, очччень интересное и занимательное. Вплоть до того что, выполняя сей номер стоя (а иначе нихера не получится), ты даже не сразу замечаешь что утомил до бесчувствия руку, ногу и булку. Потом уже, когда приноравливаешься и чувствуешь судно на этом ходу, начинаешь упреждать движения и держишь хороший курс без лишних усилий. Опыт дорогого стоит, граждане!
В свободное от вахты время все занятия сводятся к поспать, пожрать, потрындеть и подумать. Последнему весьма благоприятствует полное отсутствие каких либо элементов повседневной городской возни. Ни тебе мобильника, ни ящика телевизионного. Даже радио мозги не засерает. Башка отдыхает от напрягов суетливого быта. Назойливый фон автомобильных гудков и незатыкающихся телефонов остаётся ощутимо далеко и, наблюдая удаляющийся берег, морда лица невольно начинает улыбацца. Отдых! Периодически вокруг яхты появлялись дельфины. Многие полагают что, сопровождая лодку, они якобы следят, чтоб никто не утонул, если слетит в воду. Кэп высказал мысль, что они с килем балуюцца, принимая его за собрата. Как бы там ни было - это действительно клёво! Много лучше наблюдения за задроченными животными в луже дельфинария.
Ночью был практически штиль. Чтоб поймать какое-никакое движение воздуха капитан полез ставить ранее смайнанный грот и я первый (и единственный за весь переход) раз услышал как он матернулся когда я весьма некстати потянул за фал.
И, несмотря на безветренную погоду всё равно было до усрачки холодно.
Откуда они здесь???
На следующий день нас серьёзно озадачила пара ласточек (мы почему-то решили, что это именно они, хотя таких круглых ласточек я лично не видел) и пчёлка, взявшиеся неизвестно откуда. Озадачили они нас тем, что до ближайшего берега было миль эдак сто, а сухогрузы с танкерами виднелись только на горизонте. Откуда сии создания к нам прилетели, так и осталось загадкой, равно как и то куда они делись вечером. Отмечу, что пчёлка вела себя образцово: тихонько ползала по канатам и никого не трогала. Птицы, напротив, были наглые, как танки: постоянно норовили залететь на камбуз, положив с прибором на наши протесты. Хотя отдам им должное за то, что они чудесным образом не обосрали палубу и экипаж.
Вечером поднялись хорошие волны, где то метра два, два с половиной. Появилась возможность (и необходимость) осваивать ещё один элемент мастерства управления яхтой. Втупую скакать по волнам - занятие для идиотов. Встречая волну носом, яхта теряет скорость, сбивается с курса. И как бы забавно ни звучали комментарии экипажа по поводу полётов в каютах, следовало всё делать грамотно и по уму. А именно забираясь на гребень держать судно прямо, а вот сползая, немного уваливаться. Яхта сама приводится к ветру и этот момент тоже нельзя упускать из виду.
С появлением одной возможности исчезла другая - готовить человеческий обед. Трапеза состояла из рыбьих консерв (мне досталась нетленная классика - бычьё в томате), которые, попав в желудок, на волнах ведут себя как живые.
Я сдал вахту в полночь, когда мы шли правым галсом (паруса находятся справа, если смотреть с воды на нос яхты) и я замечательно расположился дрыхнуть под левым бортом. Посопев час-полтора я проснулся от того что лодка стала выпрямляться. Я так понял, что вахтенные просто временно провтыкали ветер и продолжил просмотр сновидений. Крен возобновился. Через минуту яхта снова стала ровно. Я уже собрался было побухтеть по поводу такого безобразия, когда услышал весёлый треск шкотовых лебёдок. А что это значит? Правильно! Меняем галс. Вахта - молодцы! Галс сменили мгновенно! Я даже вякнуть не успел, как яхта перешла с левого на правый крен и я, лихорадочно пошкрябав лапками по спинке койки воткнулся задницей в пол. Капитан, наблюдавший этот полёт со сверхмалой сложился пополам в припадке хохота, как, собственно, и я сам. А ещё меня радовало то обстоятельство, что в полёт со мной не отправилась ни спинка койки, ни экипировка за ней.
«Под ним струя светлей лазури. Над ним луч солнца золотой…»
На подходе к Босфору Чёрное море нас баловало замечательной солнечной погодой, значительным потеплением и приветствиями большой стаи дельфинов. Вся команда мгновенно ощетинилась фотоаппаратами и видеокамерами и мы провели дельфинью фотосессию. После ухода звёзд морских пучин мы с чувством выполненного долга развалились на палубе, нежились на солнышке и готовили ужин.
Ближе к вечеру на горизонте, наконец, обозначилась еле видная серенькая полоска.
Земля!
«Гуляют волны, ветер свищет. И мачта стонет и скрыпит…»
Как известно от классика, в такой благодати «…он мятежный ищет бури, как будто в буре есть покой». Искали - получите. Не бурю, но шквал. Чтоб не расслаблялись.
И мы не расслаблялись.
Когда уже стало видно свет маяка, солнышко куда-то шустренько срыло, сменившись на порывы ветра, причём всё время с разных направлений и на моросящий дождик, который очень быстренько стал полновесным ливнем, скрыв и маяк и берег.
По авралу, весело матерясь, все ломанулись майнать грот и надевать спасжилеты. Волны поднялись уже очень даже неплохие и, следуя голосу разума и указаниям командора, все кто не на вахте (я, Олег и Вадим) запаковались в кают компанию на наветренную сторону чтобы хоть как-то откренить яхту.
Прекрасные впечатления оставляют следующие моменты: вид борта, почти черпающего воду, игра в «ку-ку» с курткой, которая периодически выскакивает в дверной проём и добрый совет капитана отвалить от мачты на случай, если туда жахнет молния (позже кэп объяснил что на самом деле молния в мачту влупить не может, так как она уходит в киль, который передаёт заряд от более низкой точки чем поверхность воды. Но шутка удалась и мачту никто не трогал.)
Румпель бьёт две склянки
Решив не идти в Босфор ночью, мы стали на якоре в небольшой бухте у входа в пролив. Шквал остался позади и мы, уставшие, но весьма довольные собой, расползлись спать. Моя суббота началась достаточно рано - с двух часов ночи. Я стоял стояночную вахту и бдел чтоб никакие бармалеи не полезли к нам нарушать драгоценный сон. Вода в бухте ровная как стол, ветра совсем нет. Сидел себе, слушал беседы турецких рыбаков в порту, наблюдал дельфинов, которые, видимо, искали рыбу в спокойной гавани, и ковырялся в носу. Где-то через час-полтора на весьма почтительной дистанции важно прошёл здоровенный танкер, о котором я опрометчиво забыл, как только тот скрылся из виду. Зря. Кильватерная волна этой громадины подкралась незаметно и толкнув рулевой плавник, ёбнула румпелем о банку прямо над капитанским кубриком. Заспанный командор появился незамедлительно, в полной уверенности, что в нас уже кто-то впилился. Выяснив, что тревога была ложной, все вернулись к прежним занятиям: кэп пошёл спать, я остался ковыряться в носу.
В пять утра окрестности радостно огласила песнь муллы из портовой мечети. Чего он там вещал, не знаю, но обстановка очень антуражная получилась.
Вместе с муллой проснулась вся команда и после утреннего кофечая мы двинулись в Босфор.
Погода выдалась не очень солнечная и с моросящим дождиком. Что, впрочем, не испортило впечатлений от Босфора.
Огромные танкеры, древние крепости и артиллерийские укрепления, мосты весьма внушительных размеров, мечети разных эпох, прибрежные домики и стайки рыбацких лодок, снующих между пароходами и гюлетами.
В один момент мы наблюдали занятное зрелище: обгон танкера сухогрузом, с соответствующей сигнализацией гудками. Гудки взрослые, обгон внушает уважение. По сравнению с этим даже гонки на грузовиках напоминают игру в догонялки на самокатах.
Пока мы шли к марине, где нас ждал тёплый душ и стабильный горшок, все занимались кто чем. Я снова взялся ковыряться с креплением компаса, который еще на второй или третий день после выхода из Севастополя кто-то сбил метким движением тазовой области жопы. И теперь он держался на кулибинской выдумке, выполненной из крышки от зелёного горошка. Но так как компас - не горошек, а навигационное оборудование, то с крышечкой он сотрудничать не хотел и всё время сваливался.
А ещё появилась мобильная связь. Тут я обнаружил, что мой телефон объявил бунт и стал принимать смс только сразу после включения. Причём, сделал он это, падла такая, видимо ещё в Киеве, так как я получил сразу пачку смсок с удивлениями и обидами на то, что я не отвечаю. Японско-финский диверсант пля!
«Балаклава! Вы меня слышите?..»
Во второй половине дня мы подошли к марине Атакёй, где планировали стать для оформления документов и беглого ознакомления с Царьградом (он же Константинополь, он же Стамбул).
На подходе мы пытались связаться с диспетчером по радиоканалу, указанному как канал марины Атакёй, но в результате послушали беседу турецких рыбаков, изобилующую высокими тонами и, видимо, небедную на витиеватости османского лексикона. Бросив затею обрадовать принимающую сторону предупреждением о своём прибытии, мы просто подошли и стали нарезать круги у входа. Намёк был понят, радиобеседа состоялась и радушные хозяева провели Катрин к месту швартовки.
Пришвартовавшись, команда радостно порысачила к банно-туалетному комплексу. Иными словами в сортир и в душ. Мудрое наблюдение прозвучало потом от Олега: комфорт - есть состояние между двумя дискомфортами. Невозможно не согласиться.
Оплатив стоянку и раздобыв переходник для кабеля (наш скромный презент капитану), команда направилась в Стамбул.
Так как мы пришли в субботу, а таможенники, портовики и иже с ними работают только с понедельника, то на разграбление города экипажу дали аж два дня.
Тешекюр, товарищи стамбулитяне!
Стамбул - город контрастов. В принципе - да. В глаза бросилось практическое отсутствие высотных зданий и оттого выделяющиеся на их фоне мечети. Вообще, учитывая размеры города (а официально там проживает около 15 миллионов жителей) мы, может и не видели всех зданий. Но в историческом центре и возле марины всё обстояло именно так.
По улочкам ходит немеряное количество народу, туристов среди них достаточно мало. Видать ещё не сезон. На 100 квадратных метров города приходится, наверное, штук двадцать кебабных, кондитерских и чайных забегаловок. Причём возле каждой второй крутится официант и с энергичностью глашатая зазывает люд в своё заведение.
Стамбульское метро особо от нашего не отличается, за исключением того, что там не мозолит глаза реклама, ходит оно преимущественно на поверхности и абсолютное большинство пассажиров - турки. Многие из них, кстати, выходцы из СССР или жили там долгое время. Как, например, попутчик в метро, оказавшийся ювелиром, живший долгое время в Сочи и Рамазан, работник морского магазина, оказавшийся казахом.
А ещё турки сохранили многое, оставшееся от византийцев. В первую очередь - это, конечно Собор Святой Софии, переделанный из православного в мечеть. Но она - не единственное наследие предшественников. Бродя по улочкам в поисках морских магазинчиков, мы наткнулись на небольшую церковь византийской эпохи и на дверь оттуда же. Дверь явно была кована древними мастерами, но закрывала она помещение несколько современнее конюшен, а именно гараж.
К нашему удивлению и сожалению на улицах Царьграда крайне мало, а то и вообще почти нет красивых турчанок. Зато есть масса всяких вкусностей и сладостей. Единогласно кондитерским шедевром на борту Катрин был признан изыск, получивший гордое название «Волосатый Тортик».
А ещё у них вкусная рыба, хорошие кальяны и действительно великолепные мечети.
В последнем нам пришлось убедиться, только глядя снаружи на самую главную мечеть Турции - Голубую Мечеть. Там проводилась служба, и внутрь до окончания попасть было нельзя.
Там же есть прогулочная зона. На самом деле эта площадка - древнеримский ипподром, во главе которого стоит, спёртый загребущими римскими руками египетский сувенир - обелиск.
Византийцы, не желая ударить византийским лицом в тогда уже византийскую грязь, поставили его на византийский постамент.
Ну а позже, османцы построили там Голубую Мечеть.
Субботний вечер мы коротали за поисками ключа для установки штурвала. Перекопав все мыслимые (как сначала нам казалось) места в яхте мы поспешно постановили, что ключ где то в Севастополе или вообще в Харькове. Но вторая волна поисков после мозгового штурма за чашкой глинтвейна дала результат и гаечный ключ размером с берцовую кость мамонта был таки найден в сверхсекретной шхере, где то в районе кормы.
Мама мыла раму
Воскресенье, помимо дальнейшего ознакомления со Стамбулом, мы посвятили стирке.
В результате Катрин была замаскирована толстым слоем шмоток, сохнущих на леерах, гике и всех горизонтальных поверхностях.
По возвращении с культпохода по Царьграду я обнаружил недостачу одной банданки и трусняков. Ветер, аднака.
Вечером мы принимали гостей - сочинских яхтсменов, поделившихся с нами ценной информацией о местных портах, маринах и красивых местах.
Конь троянский
Понедельник обрадовал нас новостью о том, что для получения всех бумаг надо нанести визиты в несколько инстанций расположенных для удобства в совершенно противоположных концах города. Но нас тут же успокоили, объяснив, что торчать то все выходные тут, собственно, и не обязательно совсем. Можно сквозняком проскочить до Чаннакале, раскинувшемуся у входа в пролив Дарданеллы по ту сторону Мраморного Моря.
Воспользовавшись сей инфой, мы снялись и взяли курс на запад.
Мраморное Море мы пересекли очень даже шустро. Попутный ветер дул бахштаг (в корму, наискось) и мы весело шли 7-8 узлов, а GPS нам польстила оценкой максимальной скорости за сутки - 11 узлов.
На входе в марину Чаннакале мотор лодки озаботил всех мрачной копотью и крайне малым ходом.
На следующий день мы совершили марш бросок по бюрократическим достопримечательностям города (на заметку: прежде чем облазить все улицы и переулки в поисках здания санитарного контроля, потрудитесь вспомнить, что над ним всегда развевается карантинный жёлтый флаг, который обычно видно из порта). Уставшие, но преисполненные чувством выполненного долга, мы начали мозговать на тему «что за херь с мотором?». Осмотр методом тыка и щупа показал что мы намотали на винт сеть, что, конечно, не есть хорошо. Увидев наши хобочения вокруг кормы, местный доброволец вызвался нырнуть с аквалангом и снять коварную препону за символическую плату в сто американских рублей. Несогласный с местной ценовой политикой, капитан приобрёл гидрокостюм и намыленный фруктовым мылом, ловко в него проскользнул с тем, чтобы добыть трофей самолично и совсем бесплатно. В результате сеть снята, публика рукоплещет, команда торжествует.
К слову, Чаннакале находится в 25 километрах от места, где когда то находилась знаменитая Троя. Мы, однако, смотреть на исторический пустырь не поехали, а удовлетворились покупкой пары-тройки глиняных статуэток-коней и фотосессией на фоне установленного на набережной троянского коня. Сей скакун, кстати, и есть тот самый, который снимался в голливудском фильме «Троя».
Эгегей!
С утра мы направились к Дарданеллам и уже во второй половине дня вышли в третье по счёту в этом переходе море - Эгейское.
Пролив и море встретили нас солнечной погодой и полным штилем. А что люди делают в штиль? Как кто поступает - не знаю, но мы делали супчик! Не имея возможности сварганить жиденького на волнах, мы с радостью отрыли из под горы посуды самую большую кастрюлю и сварили литра четыре импровизированного супа, напоминающего солянку (Вадим - уважуха!).
В Дарданнелах нам окончательно стало ясно - мы действительно на юге. Тепло и даже жарко. Ночная вахта уже не требует спальника и двух пар штанов. Да и вообще - благодать!
Из-за задержки в Стамбуле и, ввиду уже купленных нами с Олегом обратных билетов, было принято решение, высадится в Чесмете, так как до Мармариса мы уже не уложимся по времени так, чтоб мы успели на свои самолёты.
И вот, минув остров Лесбос и проскочив втихую через терводы Греции, Катрин пришла в места боевой славы Русского флота. А именно к городу Чесмет, близ которого адмирал Ушаков блистательно раздал люлей флоту турецкоподданных во времена Русско-Турецкой войны.
Здесь мы с Олегом и сошли на берег, с тем, чтобы продолжить своё путешествие по суше и по воздуху.
Остальному экипажу ещё предстоял путь до Мармариса.
Семь футов под килем!
Спасибо, ребята! И до новых встреч!
Вместо эпилога…
К чему мы стремимся, когда хотим отдохнуть? Как правило - сменить обстановку, разгрузить голову и не думать о ежедневных заботах. Очень часто случается так, что полностью убежать от них не удаётся. Да и обстановка порой не сильно меняется, даже если ты уехал в другую страну или на другой континент. То есть окружение меняется, но обстановка как таковая - та же. Те же телефоны, те же телевизоры, те же разговоры и та же информационная свалка. Может на другом, непонятном языке и от других дикторов и ораторов, но всё же смысловых различий не так много. Оттого повседневность, от которой ты бежишь, желая отдохнуть, нет, нет, да и вернётся бумерангом.
Перемена обстановки и её видоизменение, суть есть - разные вещи.
Теперь я знаю что есть обстановка в которой:
Не зудят над ухом бесполезные и безучастные дискуссии
Не запихивают насильно в мозг псевдоновости, псевдорадости и псевдоценности
Где слово «команда» - не название, а суть
Где на вопрос «какой курс?» тебе ответят не в йенах и долларах, а в градусах и румбах
Я рад тому, что всё таки уселся писать этот рассказ и таки написал его.
Рад, что снова пережил впечатления этого перехода.
Рад, что теперь есть возможность получше освежить эти воспоминания.
Рад поделиться впечатлениями настоящего путешествия, и буду рад, если они окажутся интересными и, возможно, вдохновят кого-то.
Спасибо Олегу, Вадиму и Серёге за великолепную, весёлую компанию, за интересное общение и надёжность команды!
Отдельное спасибо капитану за науку и желание ею поделится!
Агой!
Неточности (в том числе и даты на фото), орфографию, грамматику и многа букаф прошу простить. С возмущениями по поводу терминологии и пёстрых выражений «великого и могучего», прошу не беспокоить!
Итак! Как следствие достаточно длительного процесса поиска, переписки, уточнений и сборов я оказался на перроне киевского центрального ж/д вокзала в компании рюкзака внушительных размеров и в состоянии лёгкой взволнованности, всегда сопутствующего отправлениям в интересные путешествия. Железнодорожный трип, собственно, фактически не отличался от классики: пиво, ужин из домашнего кулёчка, тамбур-перекур, смена лёгкого волнения алкогольным опьянением, философские мысли, пейзажи, сон.
Утро! Морда слиплась, во рту труп хомяка, на часах семь утра. Город Герой Севастополь встретил меня информационной атакой от таксиста прямо с перрона. Сразу после достаточно напряжной рекламы своих услуг возничий узнал что мне надо в яхт клуб. Это вызвало новый шквал вопросов и утверждений по поводу подвесного мотора, таксистовой в ём нужде и т.д. и т.п.
В 57м яхтклубе, в Артиллерийской Бухте города Севастополя около 7:40 утра состоялась встреча меня с Катрин и её капитаном - Сергеем, которому уже месяца два или три я исправно ёб мозг с вопросами по поводу экипировки, оплаты, проезда и остальных нюансов предстоящего перехода. Поздоровкавшись, я урвал в сторону Балаклавы. Кратко: встретился по работе, попытался попасть в музей-завод-рембазу подлодок, похавал, понял что схавал или выпил что-то не то, думал сидя, ждал гида, так и не явился тварюка, подумал ещё, поехал обратно.
По пути попытался прорваться хоть в какой музей. Хер с левой резьбой! Севастополь отдыхает от туристов перед праздниками.
Вернулся. Встретился со всей командой, похавали с харьковскими капитанами (помогали собираться в путь). Отбой.
«Хорошо, что мы идём на юг!»
Причалили у площади Нахимова. Пока капитан боролся с морской бюрократией мы дозатарились продовольствием. Кэп вернулся и мы попыхтели в сторону таможенного причала. Здесь три румяных таможенника около сорока минут заполняли (и нам давали заполнять) массу разноцветных бумажек, которые путём совместных усилий таможни и пограничных служб были незамедлительно уронены между яхтой и причалом. Пятнадцать минут игры в корриду багром с бумажками и хорошо просоленная документация вновь в руках представителей Государства Украинского. Погранцы справились достаточно оперативно и мы, сфотографированные на прощание товарищем старшиной, отправились на Стамбул.
С утра было тепло. Я шастал в майке и даже немного обгорел. Это вселило в меня уверенность в ненадобности того количества шмотья что я набрал, а также вогнало в краску за мешочничество в сравнении с остальным экипажем, где все набрали по сумке вдвое меньше моего 25икиллограмового ридикюля. И вот мы вышли из бухты. Волны - качает. Все внимательно прислушались к своим желудкам.
Ветер - прохладно. Я накинул на майку термосетку и футболку.
Капитан всем посоветовал скушать по «Драмине» (шоб не заблевацца). Все вслушались в песнь желудков повнимательней.
Таки холодно! Я надел рубаху и флиску.
Подумав, я решил, что победила нелюбовь к таблеткам и «Драмину» жрать не стал. В голове, почему то, мелькнула картина рыгаловки в позе гальюнной фигуры (на носу которая), но решение принято - колеса жрать не хочу. Если что - съем потом или просто привыкну.
Холодно плять! Надел шестикарманку, броник, набитый карематом, бандану и панаму сверху.
После кружки вина за выход все единогласно проголосовали за бутерброды и два отчаянных добровольца в лице Олега и Вашего покорного слуги спустились в кают-компанию их готовить. Весьма и весьма занимательное занятие! Крайне рекомендую попробовать. (Если сейчас нет возможности сделать бутерброд на камбузе 10тиметровой яхты при волнах в 4-5 баллов, то вполне сойдёт попытка за рулём велосипеда в движении.) После пары-тройки попыток забодать борта изнутри я таки нашёл возможность иногда фиксировать себя на месте, и попробовал резать колбасу не разбрасывая её вокруг. Олег тоже преуспел с хлебом и маслом. Так как наше броуновское движение по кают-компании сопровождалось периодическими столкновениями, мы приспособились в эти моменты лепить подобие бутеров из обрубков колбасы, хлеба и кусков масла, которые и отправляли на палубу.
Позже волны стали меньше и ужин, соответственно, получился существеннее обеда.
А потом настала вахта. Мне досталась с полуночи до четырёх утра. Ни рассвета, ни заката. Тупо одна и та же картинка. То есть ни хера не видно. Вахту стояли вместе с капитаном. Вот на ней я и понял что я не мешочник, а умница и молодец вообще. А ещё я осознал всю глубину нежных чувств, которые я испытываю к своему бундесовскому спальнику с рукавами и прорезиненным кожухом.
Этой ночью и в последующие несколько ночей на вахте моё убранство состояло из: исподнего, двух пар тёплых носков, двух пар военных штанов, ремня, ножен с ножом, майки, термосетки, футболки, рубашки, флиски, шестикарманки, карематного броника, арафатки, спальника в варианте «тулуп», спальникового прорезиненного кожуха, двух бандан с панамой на голове, перчаток (огромное спасибо, Колосок! Спас!), налобного фонарика и кед за 30 гривен (с белыми шнурками).
Форт Байярд и переосмысление некоторых аспектов киношного героизма
Я заснул, как только улёгся. Качка очень хорошо убаюкивает. Утреннее Чёрное Море 29го апреля побаловало нас меньшим волнением чем накануне, но мы это быстренько компенсировали тем что поставили грот (большой центральный парус) и пошли галсами, под встречным ветром. Отчего яхту основательно накренило и утренний поход в туалет приобрёл особую пикантность. Волны хоть и стали поменьше, но они аж никак не исчезли, и это становилось отчетливо ясно в гальюне. Желание почистить зубы как то резко сменилось нежеланием проткнуть себе голову зубной щёткой, а гордость и рассудок спорили на тему как посцать - стоя или сидя. Рассудок ратовал, за более устойчивую сидячую позицию, гордость упиралась, дополнительно мотивируя это тем что я, весьма вероятно, не переживу если горшок пойдёт на контратаку и заплескает мне филейную часть. В итоге победа досталась последней, и я самостоятельно принялся осваивать чудеса акробатики в условиях крайне стеснённого пространства (где-то 2 квадратных метра). Про особое устройство ручного помпового слива я умолчу. Желающим расскажу отдельно.
Замечу, что из всех схваток с гальюном я вышел абсолютным победителем и без санитарных потерь с обеих сторон. И теперь я могу заявить: всякие Джеймсбонды и Томкрузы с их Брюсвиллисами - сосунки! И таковыми будут, пока метко не посцут стоя при трёхметровых волнах, на ходу при бортовой качке! (Уточню. Бортовая - это когда от борта к борту. А килевая - когда от кормы к носу.)
А далее последовали яхтсменовы занимательные будни.
Как уже упоминалось, при встречном ветре идут галсами (то есть зигзагом), подставляясь под бейдевинд (то есть ветер спереди, сбоку) то одной стороной, то другой. Набитые (а не надутые!) паруса работают как крыло самолёта и затягивают лодку в воздушный поток. Вместе с этим они несут недеццкую такую нагрузку и кренят яхту на хороший такой градус. Так как эффективность хода наивысшая на «кромке» ветра (это я так для себя назвал), то надо эту «кромку» не провтыкать. А кромка сия - это когда передняя шкаторина (передний край) генуи (она же стакстель, она же передний треугольный парус) находится под самым острым углом к ветру и в пол-градусе от того чтоб начать заполаскивать на ветру. А вот чтоб этого добиться, надо внимательно втычить на шкаторину, не пиздячить рулём попусту во все стороны и постоянно немного приводится к ветру (поворачивать яхту в направлении параллельно ветру) и уваливаться от него (поворачивать перпендикулярно), чтоб обозначать себе тот самый поездатый момент сверхэффективности.
Занятие это, скажу я вам, очччень интересное и занимательное. Вплоть до того что, выполняя сей номер стоя (а иначе нихера не получится), ты даже не сразу замечаешь что утомил до бесчувствия руку, ногу и булку. Потом уже, когда приноравливаешься и чувствуешь судно на этом ходу, начинаешь упреждать движения и держишь хороший курс без лишних усилий. Опыт дорогого стоит, граждане!
В свободное от вахты время все занятия сводятся к поспать, пожрать, потрындеть и подумать. Последнему весьма благоприятствует полное отсутствие каких либо элементов повседневной городской возни. Ни тебе мобильника, ни ящика телевизионного. Даже радио мозги не засерает. Башка отдыхает от напрягов суетливого быта. Назойливый фон автомобильных гудков и незатыкающихся телефонов остаётся ощутимо далеко и, наблюдая удаляющийся берег, морда лица невольно начинает улыбацца. Отдых! Периодически вокруг яхты появлялись дельфины. Многие полагают что, сопровождая лодку, они якобы следят, чтоб никто не утонул, если слетит в воду. Кэп высказал мысль, что они с килем балуюцца, принимая его за собрата. Как бы там ни было - это действительно клёво! Много лучше наблюдения за задроченными животными в луже дельфинария.
Ночью был практически штиль. Чтоб поймать какое-никакое движение воздуха капитан полез ставить ранее смайнанный грот и я первый (и единственный за весь переход) раз услышал как он матернулся когда я весьма некстати потянул за фал.
И, несмотря на безветренную погоду всё равно было до усрачки холодно.
Откуда они здесь???
На следующий день нас серьёзно озадачила пара ласточек (мы почему-то решили, что это именно они, хотя таких круглых ласточек я лично не видел) и пчёлка, взявшиеся неизвестно откуда. Озадачили они нас тем, что до ближайшего берега было миль эдак сто, а сухогрузы с танкерами виднелись только на горизонте. Откуда сии создания к нам прилетели, так и осталось загадкой, равно как и то куда они делись вечером. Отмечу, что пчёлка вела себя образцово: тихонько ползала по канатам и никого не трогала. Птицы, напротив, были наглые, как танки: постоянно норовили залететь на камбуз, положив с прибором на наши протесты. Хотя отдам им должное за то, что они чудесным образом не обосрали палубу и экипаж.
Вечером поднялись хорошие волны, где то метра два, два с половиной. Появилась возможность (и необходимость) осваивать ещё один элемент мастерства управления яхтой. Втупую скакать по волнам - занятие для идиотов. Встречая волну носом, яхта теряет скорость, сбивается с курса. И как бы забавно ни звучали комментарии экипажа по поводу полётов в каютах, следовало всё делать грамотно и по уму. А именно забираясь на гребень держать судно прямо, а вот сползая, немного уваливаться. Яхта сама приводится к ветру и этот момент тоже нельзя упускать из виду.
С появлением одной возможности исчезла другая - готовить человеческий обед. Трапеза состояла из рыбьих консерв (мне досталась нетленная классика - бычьё в томате), которые, попав в желудок, на волнах ведут себя как живые.
Я сдал вахту в полночь, когда мы шли правым галсом (паруса находятся справа, если смотреть с воды на нос яхты) и я замечательно расположился дрыхнуть под левым бортом. Посопев час-полтора я проснулся от того что лодка стала выпрямляться. Я так понял, что вахтенные просто временно провтыкали ветер и продолжил просмотр сновидений. Крен возобновился. Через минуту яхта снова стала ровно. Я уже собрался было побухтеть по поводу такого безобразия, когда услышал весёлый треск шкотовых лебёдок. А что это значит? Правильно! Меняем галс. Вахта - молодцы! Галс сменили мгновенно! Я даже вякнуть не успел, как яхта перешла с левого на правый крен и я, лихорадочно пошкрябав лапками по спинке койки воткнулся задницей в пол. Капитан, наблюдавший этот полёт со сверхмалой сложился пополам в припадке хохота, как, собственно, и я сам. А ещё меня радовало то обстоятельство, что в полёт со мной не отправилась ни спинка койки, ни экипировка за ней.
«Под ним струя светлей лазури. Над ним луч солнца золотой…»
На подходе к Босфору Чёрное море нас баловало замечательной солнечной погодой, значительным потеплением и приветствиями большой стаи дельфинов. Вся команда мгновенно ощетинилась фотоаппаратами и видеокамерами и мы провели дельфинью фотосессию. После ухода звёзд морских пучин мы с чувством выполненного долга развалились на палубе, нежились на солнышке и готовили ужин.
Ближе к вечеру на горизонте, наконец, обозначилась еле видная серенькая полоска.
Земля!
«Гуляют волны, ветер свищет. И мачта стонет и скрыпит…»
Как известно от классика, в такой благодати «…он мятежный ищет бури, как будто в буре есть покой». Искали - получите. Не бурю, но шквал. Чтоб не расслаблялись.
И мы не расслаблялись.
Когда уже стало видно свет маяка, солнышко куда-то шустренько срыло, сменившись на порывы ветра, причём всё время с разных направлений и на моросящий дождик, который очень быстренько стал полновесным ливнем, скрыв и маяк и берег.
По авралу, весело матерясь, все ломанулись майнать грот и надевать спасжилеты. Волны поднялись уже очень даже неплохие и, следуя голосу разума и указаниям командора, все кто не на вахте (я, Олег и Вадим) запаковались в кают компанию на наветренную сторону чтобы хоть как-то откренить яхту.
Прекрасные впечатления оставляют следующие моменты: вид борта, почти черпающего воду, игра в «ку-ку» с курткой, которая периодически выскакивает в дверной проём и добрый совет капитана отвалить от мачты на случай, если туда жахнет молния (позже кэп объяснил что на самом деле молния в мачту влупить не может, так как она уходит в киль, который передаёт заряд от более низкой точки чем поверхность воды. Но шутка удалась и мачту никто не трогал.)
Румпель бьёт две склянки
Решив не идти в Босфор ночью, мы стали на якоре в небольшой бухте у входа в пролив. Шквал остался позади и мы, уставшие, но весьма довольные собой, расползлись спать. Моя суббота началась достаточно рано - с двух часов ночи. Я стоял стояночную вахту и бдел чтоб никакие бармалеи не полезли к нам нарушать драгоценный сон. Вода в бухте ровная как стол, ветра совсем нет. Сидел себе, слушал беседы турецких рыбаков в порту, наблюдал дельфинов, которые, видимо, искали рыбу в спокойной гавани, и ковырялся в носу. Где-то через час-полтора на весьма почтительной дистанции важно прошёл здоровенный танкер, о котором я опрометчиво забыл, как только тот скрылся из виду. Зря. Кильватерная волна этой громадины подкралась незаметно и толкнув рулевой плавник, ёбнула румпелем о банку прямо над капитанским кубриком. Заспанный командор появился незамедлительно, в полной уверенности, что в нас уже кто-то впилился. Выяснив, что тревога была ложной, все вернулись к прежним занятиям: кэп пошёл спать, я остался ковыряться в носу.
В пять утра окрестности радостно огласила песнь муллы из портовой мечети. Чего он там вещал, не знаю, но обстановка очень антуражная получилась.
Вместе с муллой проснулась вся команда и после утреннего кофечая мы двинулись в Босфор.
Погода выдалась не очень солнечная и с моросящим дождиком. Что, впрочем, не испортило впечатлений от Босфора.
Огромные танкеры, древние крепости и артиллерийские укрепления, мосты весьма внушительных размеров, мечети разных эпох, прибрежные домики и стайки рыбацких лодок, снующих между пароходами и гюлетами.
В один момент мы наблюдали занятное зрелище: обгон танкера сухогрузом, с соответствующей сигнализацией гудками. Гудки взрослые, обгон внушает уважение. По сравнению с этим даже гонки на грузовиках напоминают игру в догонялки на самокатах.
Пока мы шли к марине, где нас ждал тёплый душ и стабильный горшок, все занимались кто чем. Я снова взялся ковыряться с креплением компаса, который еще на второй или третий день после выхода из Севастополя кто-то сбил метким движением тазовой области жопы. И теперь он держался на кулибинской выдумке, выполненной из крышки от зелёного горошка. Но так как компас - не горошек, а навигационное оборудование, то с крышечкой он сотрудничать не хотел и всё время сваливался.
А ещё появилась мобильная связь. Тут я обнаружил, что мой телефон объявил бунт и стал принимать смс только сразу после включения. Причём, сделал он это, падла такая, видимо ещё в Киеве, так как я получил сразу пачку смсок с удивлениями и обидами на то, что я не отвечаю. Японско-финский диверсант пля!
«Балаклава! Вы меня слышите?..»
Во второй половине дня мы подошли к марине Атакёй, где планировали стать для оформления документов и беглого ознакомления с Царьградом (он же Константинополь, он же Стамбул).
На подходе мы пытались связаться с диспетчером по радиоканалу, указанному как канал марины Атакёй, но в результате послушали беседу турецких рыбаков, изобилующую высокими тонами и, видимо, небедную на витиеватости османского лексикона. Бросив затею обрадовать принимающую сторону предупреждением о своём прибытии, мы просто подошли и стали нарезать круги у входа. Намёк был понят, радиобеседа состоялась и радушные хозяева провели Катрин к месту швартовки.
Пришвартовавшись, команда радостно порысачила к банно-туалетному комплексу. Иными словами в сортир и в душ. Мудрое наблюдение прозвучало потом от Олега: комфорт - есть состояние между двумя дискомфортами. Невозможно не согласиться.
Оплатив стоянку и раздобыв переходник для кабеля (наш скромный презент капитану), команда направилась в Стамбул.
Так как мы пришли в субботу, а таможенники, портовики и иже с ними работают только с понедельника, то на разграбление города экипажу дали аж два дня.
Тешекюр, товарищи стамбулитяне!
Стамбул - город контрастов. В принципе - да. В глаза бросилось практическое отсутствие высотных зданий и оттого выделяющиеся на их фоне мечети. Вообще, учитывая размеры города (а официально там проживает около 15 миллионов жителей) мы, может и не видели всех зданий. Но в историческом центре и возле марины всё обстояло именно так.
По улочкам ходит немеряное количество народу, туристов среди них достаточно мало. Видать ещё не сезон. На 100 квадратных метров города приходится, наверное, штук двадцать кебабных, кондитерских и чайных забегаловок. Причём возле каждой второй крутится официант и с энергичностью глашатая зазывает люд в своё заведение.
Стамбульское метро особо от нашего не отличается, за исключением того, что там не мозолит глаза реклама, ходит оно преимущественно на поверхности и абсолютное большинство пассажиров - турки. Многие из них, кстати, выходцы из СССР или жили там долгое время. Как, например, попутчик в метро, оказавшийся ювелиром, живший долгое время в Сочи и Рамазан, работник морского магазина, оказавшийся казахом.
А ещё турки сохранили многое, оставшееся от византийцев. В первую очередь - это, конечно Собор Святой Софии, переделанный из православного в мечеть. Но она - не единственное наследие предшественников. Бродя по улочкам в поисках морских магазинчиков, мы наткнулись на небольшую церковь византийской эпохи и на дверь оттуда же. Дверь явно была кована древними мастерами, но закрывала она помещение несколько современнее конюшен, а именно гараж.
К нашему удивлению и сожалению на улицах Царьграда крайне мало, а то и вообще почти нет красивых турчанок. Зато есть масса всяких вкусностей и сладостей. Единогласно кондитерским шедевром на борту Катрин был признан изыск, получивший гордое название «Волосатый Тортик».
А ещё у них вкусная рыба, хорошие кальяны и действительно великолепные мечети.
В последнем нам пришлось убедиться, только глядя снаружи на самую главную мечеть Турции - Голубую Мечеть. Там проводилась служба, и внутрь до окончания попасть было нельзя.
Там же есть прогулочная зона. На самом деле эта площадка - древнеримский ипподром, во главе которого стоит, спёртый загребущими римскими руками египетский сувенир - обелиск.
Византийцы, не желая ударить византийским лицом в тогда уже византийскую грязь, поставили его на византийский постамент.
Ну а позже, османцы построили там Голубую Мечеть.
Субботний вечер мы коротали за поисками ключа для установки штурвала. Перекопав все мыслимые (как сначала нам казалось) места в яхте мы поспешно постановили, что ключ где то в Севастополе или вообще в Харькове. Но вторая волна поисков после мозгового штурма за чашкой глинтвейна дала результат и гаечный ключ размером с берцовую кость мамонта был таки найден в сверхсекретной шхере, где то в районе кормы.
Мама мыла раму
Воскресенье, помимо дальнейшего ознакомления со Стамбулом, мы посвятили стирке.
В результате Катрин была замаскирована толстым слоем шмоток, сохнущих на леерах, гике и всех горизонтальных поверхностях.
По возвращении с культпохода по Царьграду я обнаружил недостачу одной банданки и трусняков. Ветер, аднака.
Вечером мы принимали гостей - сочинских яхтсменов, поделившихся с нами ценной информацией о местных портах, маринах и красивых местах.
Конь троянский
Понедельник обрадовал нас новостью о том, что для получения всех бумаг надо нанести визиты в несколько инстанций расположенных для удобства в совершенно противоположных концах города. Но нас тут же успокоили, объяснив, что торчать то все выходные тут, собственно, и не обязательно совсем. Можно сквозняком проскочить до Чаннакале, раскинувшемуся у входа в пролив Дарданеллы по ту сторону Мраморного Моря.
Воспользовавшись сей инфой, мы снялись и взяли курс на запад.
Мраморное Море мы пересекли очень даже шустро. Попутный ветер дул бахштаг (в корму, наискось) и мы весело шли 7-8 узлов, а GPS нам польстила оценкой максимальной скорости за сутки - 11 узлов.
На входе в марину Чаннакале мотор лодки озаботил всех мрачной копотью и крайне малым ходом.
На следующий день мы совершили марш бросок по бюрократическим достопримечательностям города (на заметку: прежде чем облазить все улицы и переулки в поисках здания санитарного контроля, потрудитесь вспомнить, что над ним всегда развевается карантинный жёлтый флаг, который обычно видно из порта). Уставшие, но преисполненные чувством выполненного долга, мы начали мозговать на тему «что за херь с мотором?». Осмотр методом тыка и щупа показал что мы намотали на винт сеть, что, конечно, не есть хорошо. Увидев наши хобочения вокруг кормы, местный доброволец вызвался нырнуть с аквалангом и снять коварную препону за символическую плату в сто американских рублей. Несогласный с местной ценовой политикой, капитан приобрёл гидрокостюм и намыленный фруктовым мылом, ловко в него проскользнул с тем, чтобы добыть трофей самолично и совсем бесплатно. В результате сеть снята, публика рукоплещет, команда торжествует.
К слову, Чаннакале находится в 25 километрах от места, где когда то находилась знаменитая Троя. Мы, однако, смотреть на исторический пустырь не поехали, а удовлетворились покупкой пары-тройки глиняных статуэток-коней и фотосессией на фоне установленного на набережной троянского коня. Сей скакун, кстати, и есть тот самый, который снимался в голливудском фильме «Троя».
Эгегей!
С утра мы направились к Дарданеллам и уже во второй половине дня вышли в третье по счёту в этом переходе море - Эгейское.
Пролив и море встретили нас солнечной погодой и полным штилем. А что люди делают в штиль? Как кто поступает - не знаю, но мы делали супчик! Не имея возможности сварганить жиденького на волнах, мы с радостью отрыли из под горы посуды самую большую кастрюлю и сварили литра четыре импровизированного супа, напоминающего солянку (Вадим - уважуха!).
В Дарданнелах нам окончательно стало ясно - мы действительно на юге. Тепло и даже жарко. Ночная вахта уже не требует спальника и двух пар штанов. Да и вообще - благодать!
Из-за задержки в Стамбуле и, ввиду уже купленных нами с Олегом обратных билетов, было принято решение, высадится в Чесмете, так как до Мармариса мы уже не уложимся по времени так, чтоб мы успели на свои самолёты.
И вот, минув остров Лесбос и проскочив втихую через терводы Греции, Катрин пришла в места боевой славы Русского флота. А именно к городу Чесмет, близ которого адмирал Ушаков блистательно раздал люлей флоту турецкоподданных во времена Русско-Турецкой войны.
Здесь мы с Олегом и сошли на берег, с тем, чтобы продолжить своё путешествие по суше и по воздуху.
Остальному экипажу ещё предстоял путь до Мармариса.
Семь футов под килем!
Спасибо, ребята! И до новых встреч!
Вместо эпилога…
К чему мы стремимся, когда хотим отдохнуть? Как правило - сменить обстановку, разгрузить голову и не думать о ежедневных заботах. Очень часто случается так, что полностью убежать от них не удаётся. Да и обстановка порой не сильно меняется, даже если ты уехал в другую страну или на другой континент. То есть окружение меняется, но обстановка как таковая - та же. Те же телефоны, те же телевизоры, те же разговоры и та же информационная свалка. Может на другом, непонятном языке и от других дикторов и ораторов, но всё же смысловых различий не так много. Оттого повседневность, от которой ты бежишь, желая отдохнуть, нет, нет, да и вернётся бумерангом.
Перемена обстановки и её видоизменение, суть есть - разные вещи.
Теперь я знаю что есть обстановка в которой:
Не зудят над ухом бесполезные и безучастные дискуссии
Не запихивают насильно в мозг псевдоновости, псевдорадости и псевдоценности
Где слово «команда» - не название, а суть
Где на вопрос «какой курс?» тебе ответят не в йенах и долларах, а в градусах и румбах
Я рад тому, что всё таки уселся писать этот рассказ и таки написал его.
Рад, что снова пережил впечатления этого перехода.
Рад, что теперь есть возможность получше освежить эти воспоминания.
Рад поделиться впечатлениями настоящего путешествия, и буду рад, если они окажутся интересными и, возможно, вдохновят кого-то.
Спасибо Олегу, Вадиму и Серёге за великолепную, весёлую компанию, за интересное общение и надёжность команды!
Отдельное спасибо капитану за науку и желание ею поделится!
Агой!