В.П.Ткаченко об истории "Пуэбло" .
В "Проблемах Дальнего Востока" вышла статья моего бывшего руководителя, которую очень хочется привести здесь.
итак:
(текст большой, выкладываю кусками)
УРОКИ КОРЕЙСКОГО КРИЗИСА
В январе 2008 г. исполняется 40 лет со времени кризиса, который возник в результате вторжения американского военного корабля "Пуэбло" в территориальные воды Северной Кореи. Вооруженное столкновение тогда едва не привело к крупному конфликту и вовлечению в него государств, обладающих ракетно-ядерным оружием.
Обращение к данной теме в наше время представляется логичным по ряду причин. Прежде всего, исследователи современных проблем Кореи не могут игнорировать то обстоятельство, что сложившаяся к моменту кризиса 1968 г. система безопасности на полуострове в какой-то мере сохранилась и до наших дней. Трудно не согласиться с теми, кто считает эту систему безопасности не самой удачной. Однако она позволила избежать новой войны в Корее, несмотря на то, что поводов развязать ее было предостаточно.
Во-вторых, прежние вооруженные конфликты в Корее на суше, в море и в воздушном пространстве, как правило, не выходили за рамки полуострова. Появление КНДР в клубе ядерных государств в корне меняет военно-политическую ситуацию не только в регионе, но и далеко за его пределами. Теперь любой военный конфликт в Корее способен бросить вызов сложившейся системе ядерной безопасности, что, естественно, затрагивает интересы других государств и, прежде всего, соседей Кореи.
Поиск выхода из нынешнего, теперь уже ядерного кризиса, возникшего на почве ядерных амбиций КНДР и угрозы военных санкций со стороны США, продолжается почти двадцать лет, и успехов в этом поиске пока не видно. Вполне вероятно, что опыт разрешения кризисных ситуаций в прошлом, в том числе и в связи с судном "Пуэбло", может оказаться полезным для нынешней ситуации. Использование в данной статье ранее не публиковавшихся сведений о том, каким образом действовала система безопасности в период "холодной войны" позволяет достаточно объективно оценить позиции и мотивы действий Советского Союза, процесс принятия решений в кризисной ситуации и механизм политических консультаций между Москвой, Вашингтоном и Пхеньяном.
Отечественная пресса довольно скупо освещала это событие, поскольку относила его к разряду инцидентов местного значения, не создающих серьезной угрозы для безопасности нашего государства. Объяснялось это тем, что большая часть информации и основные документы, отражающие процесс урегулирования инцидента, не публиковались. Москве и Вашингтону удалось быстро перевести конфликтную ситуацию в русло переговоров, погасить остроту кризиса посредством интенсивного обмена посланиями на высшем уровне и по дипломатическим каналам. При этом стороны не стремились раскрывать содержание переписки и переговоров, в том числе и по таким деликатным вопросам, как интересы обороны.
--------------------------
23 января 1968 г. Корея оказалась на грани войны. Пхеньянское радио сообщило об инциденте, происшедшем между северокорейскими патрульными кораблями и американским судном "Пуэбло" в территориальных водах КНДР.
Первая информация была довольно лаконичной, в ней указывалось, что американский вооруженный корабль вторгся в прибрежные воды КНДР в Восточном (Японском) море в точке с координатами 39º17'4'' северной широты и 127º46'9'' восточной долготы и "совершал преднамеренные провокационные действия". Далее сообщалось, что, поскольку корабль-нарушитель оказал "упорное сопротивление", патрульные суда ВМФ КНДР были вынуждены открыть ответный огонь. В результате перестрелки было убито несколько американцев и взято в плен более 80 человек. Вместе с судном водоизмещением 1000 тонн захвачено десятки единиц стрелкового оружия, зенитные пулеметы, десятки тысяч патронов и гранат, большое количество шпионского снаряжения.
В то время в мире мало кто представлял, насколько близка была наша планета к ракетно-ядерному конфликту. Внимание общественности привлекал другой район Азии - Вьетнам, где уже шла полномасштабная война. По сравнению с драматическим кризисом на Кубе осенью 1962 г., когда там тайно были размещены советские ракеты, корейский кризис был менее известен мировой общественности, но от этого он не становился менее опасным. В отличие от кризиса на Кубе, где Советский Союз был прямым и активным участником событий, военный конфликт в Корее оказался для Москвы полной неожиданностью. Пхеньян давно уже перестал делиться с Москвой не только своими плана или намерениями в части региональной безопасности, но и элементарной информацией об обстановке на полуострове. А события там развивались серьезные.
Нарушение внутренних вод военными кораблями дело не такое уж редкое, и на такой случай существовали вполне мирные способы урегулирования недоразумений. Однако захват военного судна США в мирное время - случай беспрецедентный в мировой практике, исход которого мог оказаться роковым для страны, отчаявшейся на подобный шаг. В Москве не располагали сведениями об обстоятельствах интернирования американского военного корабля северокорейской стороной.
Было очевидно, что американскому флоту - традиционной гордости вооруженных сил - было нанесено публичное оскорбление. Но этим не ограничивался ущерб, который получили США. Американские власти были публично изобличены в противоправных действиях в отношении других государств. Кроме того, США понесли потери в весьма важной для безопасности страны сфере, потеряв корабль, до отказа нашпигованный новейшей на ту пору разведывательной техникой.
Назревал скандал. Американская общественность не подозревала о том, что с одобрения администрации Л. Джонсона военная разведка занималась опасной деятельностью, связанной с проникновением в территориальные воды других государств. Выяснилось также, что командование военно-морскими силами на Тихом океане не позаботилось о безопасности разведывательного судна и его команды. Они подвергались неоправданному риску и оказались беззащитными перед небольшими патрульными катерами Северной Кореи.
Оказавшись под огнем критики, военное ведомство США искало быстрые и простые решения. Надо было как можно скорее выручать экипаж, не допустить раскрытия секретов размещенного на судне электронного оборудования. Складывалась классическая кризисная ситуация эпохи "холодной войны". После войны 1950-1953 гг. Корея никогда не была так близка к еще одной катастрофе, как в январе 1968 года.
К чести дипломатов, они опередили военных и средства массовой информации. 23 января 1968 г. посол США в Москве Томпсон попросил о срочной встрече в Министерстве иностранных дел СССР и по поручению своего правительства передал первому заместителю министра Кузнецову В.В. просьбу оказать содействие в возвращении судна и его экипажа.
В советском внешнеполитическом ведомстве не располагали другой информацией о происшедшем инциденте, кроме скупого сообщения пхеньянского радио. Неясность ситуации и намерений участников конфликта ставила нас в трудное положение. Поэтому Василий Васильевич - весьма уважаемый в политических кругах человек и опытный дипломат заявил американскому послу, что советская сторона не может взять на себя роль посредника в связи с указанным происшествием, и рекомендовал американцам обращаться по этому поводу непосредственно к КНДР, как суверенному государству.
Это была апробированная линия поведения нашего МИД, указывающая, с одной стороны, на уязвимость позиции США, не имеющих дипломатических отношений с Северной Кореей, а с другой, на то, что Москва не причастна к конфликтным ситуациям, которые время от времени возникают на Корейском полуострове.
Зимой в Москве темнеет рано. Электрическое освещение в административных зданиях зажигается рано, в 4-5 часов после обеда и выключается в конце рабочего дня, часов в 6-7 вечера. Но в высотном здании МИД на Смоленской площади окна на многих этажах светились днем и всю ночь до утра. В те тревожные дни целый ряд его подразделений работали в круглосуточном режиме. Дипломаты понимали, что в Корее назревает серьезный военный конфликт, который затрагивает интересы безопасности нашей страны. Черные лимузины и днем и ночью привозили очередную смену дежурных дипломатов, доставляли срочную правительственную почту. В ожидании пассажиров водители не выключали двигатели, чтобы не замерзнуть. Время шло, развитие событий вокруг Кореи могло повернуть в любую сторону. Требовалось что-то срочно предпринимать, но для этого необходимо было, прежде всего, обладать элементарной информацией, знать, что же все-таки произошло.
Советской стороне все же не удалось избежать посреднических услуг, поскольку инцидент в Корее затрагивал интересы безопасности ее дальневосточных районов. Прежде всего, Москва информировала руководство северокорейского МИД об обращении посла Томпсона в МЦД СССР. Эту миссию выполнил советский посол в Пхеньяне, которому одновременно было поручено выяснить причины и детали инцидента, а также дальнейшие намерения КНДР в этой связи.
Надежды прояснить ситуацию посол возлагал на встречу с министром иностранных дел Пак Сен Чером. Однако этот руководитель оказался, как всегда, скуп на информацию и оценки, когда дело принимало серьезный оборот. Он охотно рассказал бы о результатах своей последней охоты на фазанов или превратностях погоды, но ничего конкретного об инциденте от него услышать не удалось. Аналогичные результаты дало обращение посольства к руководству Министерства национальной обороны.
С самого начало конфликта американская сторона возлагала надежды на то, что ей удастся быстро, "по горячим следам" урегулировать проблему с минимальным для себя ущербом. Обращение к Москве за содействием не дало положительного результата, тем не менее, советы, высказанные В.В. Кузнецовым, оказались в сложившейся ситуации наиболее продуктивными. Уже на следующий день после инцидента, 24 января американский представитель в Военной комиссии по перемирию в Корее вступил в контакт с представителем КНДР и потребовал немедленно возвратить судно и его экипаж, а также принести извинения за его интернирование в нейтральных водах. В ответ северокорейская сторона потребовала извинений от США за вторжение их судна в территориальные воды КНДР.
Таким образом, выяснилось, что ни одна из конфликтующих сторон не считала свои действия противоправными, что они по-разному оценивают место происшедшего инцидента. Американцы настаивали на том, что захват их судна произошел за пределами 12-мильных территориальных вод, а посему он явился актом произвола.
Северокорейская сторона оправдывала свои действия тем, что американский корабль вторгся в ее внутренние воды. Как заявил заместитель министра иностранных дел Ким Чэ Бон 24 января, данный случай не имеет отношения к вопросу о ширине территориальных вод, поскольку судно вошло в залив, который согласно международному праву считается внутренними водами. При этом они сослался на постановление своего правительства, принятое 5 марта 1955 г., в котором наряду с установлением ширины территориальных вод значительная часть Восточно-корейского залива, где произошло задержание "Пуэбло", объявлялась внутренними водами КНДР.
Между тем, проблема уточнения ширины территориальных вод КНДР в те времена была не совсем простая. Между Севером и Югом неоднократно возникали инциденты на море, и где бы они ни происходили, стороны преподносили их как результат вторжения во внутренние воды. Но какова их ширина, выяснить тогда не удавалось. В то время многие страны пересматривали пределы своих военных и экономических интересов на море в сторону их увеличения, и в Пхеньяне, вероятно, имелись определенные соображения на этот счет. По этой причине там не торопились уточнять свои позиции. Однако инцидент с американским судном вынудил Пхеньян официально подтвердить 12-мильную ширину территориальных вод.
Для того чтобы дезавуировать утверждение американской стороны о задержании "Пуэбло" в нейтральных водах и указать на преднамеренно враждебный характер деятельности американского судна, в КНДР уже на третий день после интернирования судна было опубликовано заявление капитана "Пуэбло" М. Бучера, в котором он полностью признавал свою вину в нарушении территориальных вод и ведении незаконной деятельности. Затем в печати появился отчет о пресс-конференции капитана и текст совместного извинения членов экипажа "Пуэбло". В этих материалах содержался ряд сведений о самом судне и деталях инцидента, которые в какой-то степени проясняли сложившуюся ситуацию.
В частности, выяснилось, что корабль "Пуэбло" принадлежал Тихоокеанскому флоту Военно-морских сил США, его экипаж насчитывал 83 человека, включая 6 офицеров, 75 моряков и двух гражданских лиц. Последние - Дан Ричард Тэк и Гарри Апридейл числились на судне в качестве океанографов, а на деле являлись профессиональными разведчиками. Они прибыли на судно в декабре 1967 г. по приказу начальника отдела каботажных исследований при военно-морском министерстве и занимались изучением военных объектов на территории интересующих разведку государств.
Как сообщил капитан, судно работало по планам Центрального разведывательного управления США. Там прорабатывались варианты распространения войны во Вьетнаме на другие регионы Азии, в связи с чем "Пуэбло" направлялся в прибрежные воды СССР, КНДР и Китая. Задание на проведение разведки прибрежных вод советского Дальнего Востока, береговой линии Северной Кореи и Китая получено капитаном 2 декабря 1967 г. в японском порту Йокосука от командующего Флотом США в Японии контр-адмирала Франка А. Джонсона. Корабль заходил затем в японский порт Сасэбо, а оттуда двинулся к берегам СССР. Разведка советского побережья прошла благополучно, хотя "Пуэбло", как это видно из опубликованных карт и выдержек из судового журнала, неоднократно нарушал территориальные воды СССР.
16 января 1968 г. судно вошло в прибрежные воды Северной Кореи. Внешне оно выглядело не как военный корабль, а как малое научно-исследовательское океанографическое судно размером с небольшую яхту. Оно не поднимало флага, позволяющего определить его государственную принадлежность.
"Пуэбло" приближался на 9,8 миль от Калдана, расположенного севернее порта Чондин, находился в 11,2 милях от Эрандана, в 10,75 и 11,3 милях от острова Рандо восточнее порта Сондин, в 8,2 милях от мыса Ансенкаб в районе Маяндо, в 7,6 милях от острова Редо в районе Вонсана. Отсюда, по признанию капитана, был виден дым, поднимающийся из труб домов, расположенных на берегу.
Фиксировалась численность кораблей военно-морского флота Северной Кореи, масштабы их деятельности, расположение радарных установок, велось прослушивание радио с целью выявления пунктов командования, связи, других военных объектов, а также возможности портов, характеристики других береговых сооружений, океанографические исследования, необходимые для действий подводных лодок.
При появлении катеров береговой охраны капитан предпринял попытку выйти из территориальных вод, открыв огонь по преследующим его катерам. Одновременно он попросил помощи у военных баз в Южной Корее и Японии. Но "Пуэбло" слишком глубоко вошел в прибрежные воды и не мог рассчитывать на помощь. Франк А. Джонсон приказал капитану ни при каких обстоятельствах не дать себя интернировать. Но выполнить этот приказ уже было невозможно.
Капитан указал точку захвата корабля: в 7,6 милях от острова Ёдо, т.е. в пределах 12-мильной зоны. В перестрелке один член экипажа американского судна был убит, трое ранено. Капитан полностью признавал свою вину в нарушении территориальных вод и осуществлении незаконной деятельности.
Это была первая информация, проливающая свет на фактическую сторону инцидента. Конечно же, надо было учитывать, что признания М. Бучера были сделаны не на открытой пресс-конференции с участием зарубежных корреспондентов, а в условиях интернирования, что могло повлиять на его интерпретацию события в выгодном для северокорейской стороны свете. Тем не менее, информация капитана позволяла сделать определенные выводы:
Во-первых, северокорейские моряки не знали, что имеют дело с американским судном. Во-вторых, они не предполагали, что это был военный корабль. Возможно, если бы на корабле был флаг, свидетельствующий о принадлежности судна Военно-морским силам США, инцидент имел бы иной исход.
Правда, северокорейские ВМС не всегда придерживались общепринятых правил поведения военных судов в море , так как имели приказ применять оружие против "чужих кораблей", действуя по принципу "сначала стреляй, а потом разбирайся". Это было хорошо известно советской стороне по собственному опыту. Так они поступили с советскими судами "Унги" в 1960 г., "Профессор Гагаринский" в 1990 г., а также с судами других государств .
И, в-третьих, Пхеньян неожиданно попал в сложную ситуацию, однако не ищет простых решений, а пытается использовать инцидент для достижения определенных политических целей.
Сопоставление позиций США и КНДР в самом начале инцидента указывало на то, что стороны еще не успели обременить ситуацию какими-либо непродуманными шагами, и им было достаточно обменяться извинениями, чтобы закрыть проблему. Об этом, в частности, говорил представитель КНДР в Военной комиссии по перемирию генерал Пак Чун Гук, который настаивал всего лишь на извинениях, наказании виновных и обещании не совершать подобных действий в будущем. Однако событиям было суждено развиваться по другому сценарию.
итак:
(текст большой, выкладываю кусками)
УРОКИ КОРЕЙСКОГО КРИЗИСА
В январе 2008 г. исполняется 40 лет со времени кризиса, который возник в результате вторжения американского военного корабля "Пуэбло" в территориальные воды Северной Кореи. Вооруженное столкновение тогда едва не привело к крупному конфликту и вовлечению в него государств, обладающих ракетно-ядерным оружием.
Обращение к данной теме в наше время представляется логичным по ряду причин. Прежде всего, исследователи современных проблем Кореи не могут игнорировать то обстоятельство, что сложившаяся к моменту кризиса 1968 г. система безопасности на полуострове в какой-то мере сохранилась и до наших дней. Трудно не согласиться с теми, кто считает эту систему безопасности не самой удачной. Однако она позволила избежать новой войны в Корее, несмотря на то, что поводов развязать ее было предостаточно.
Во-вторых, прежние вооруженные конфликты в Корее на суше, в море и в воздушном пространстве, как правило, не выходили за рамки полуострова. Появление КНДР в клубе ядерных государств в корне меняет военно-политическую ситуацию не только в регионе, но и далеко за его пределами. Теперь любой военный конфликт в Корее способен бросить вызов сложившейся системе ядерной безопасности, что, естественно, затрагивает интересы других государств и, прежде всего, соседей Кореи.
Поиск выхода из нынешнего, теперь уже ядерного кризиса, возникшего на почве ядерных амбиций КНДР и угрозы военных санкций со стороны США, продолжается почти двадцать лет, и успехов в этом поиске пока не видно. Вполне вероятно, что опыт разрешения кризисных ситуаций в прошлом, в том числе и в связи с судном "Пуэбло", может оказаться полезным для нынешней ситуации. Использование в данной статье ранее не публиковавшихся сведений о том, каким образом действовала система безопасности в период "холодной войны" позволяет достаточно объективно оценить позиции и мотивы действий Советского Союза, процесс принятия решений в кризисной ситуации и механизм политических консультаций между Москвой, Вашингтоном и Пхеньяном.
Отечественная пресса довольно скупо освещала это событие, поскольку относила его к разряду инцидентов местного значения, не создающих серьезной угрозы для безопасности нашего государства. Объяснялось это тем, что большая часть информации и основные документы, отражающие процесс урегулирования инцидента, не публиковались. Москве и Вашингтону удалось быстро перевести конфликтную ситуацию в русло переговоров, погасить остроту кризиса посредством интенсивного обмена посланиями на высшем уровне и по дипломатическим каналам. При этом стороны не стремились раскрывать содержание переписки и переговоров, в том числе и по таким деликатным вопросам, как интересы обороны.
--------------------------
23 января 1968 г. Корея оказалась на грани войны. Пхеньянское радио сообщило об инциденте, происшедшем между северокорейскими патрульными кораблями и американским судном "Пуэбло" в территориальных водах КНДР.
Первая информация была довольно лаконичной, в ней указывалось, что американский вооруженный корабль вторгся в прибрежные воды КНДР в Восточном (Японском) море в точке с координатами 39º17'4'' северной широты и 127º46'9'' восточной долготы и "совершал преднамеренные провокационные действия". Далее сообщалось, что, поскольку корабль-нарушитель оказал "упорное сопротивление", патрульные суда ВМФ КНДР были вынуждены открыть ответный огонь. В результате перестрелки было убито несколько американцев и взято в плен более 80 человек. Вместе с судном водоизмещением 1000 тонн захвачено десятки единиц стрелкового оружия, зенитные пулеметы, десятки тысяч патронов и гранат, большое количество шпионского снаряжения.
В то время в мире мало кто представлял, насколько близка была наша планета к ракетно-ядерному конфликту. Внимание общественности привлекал другой район Азии - Вьетнам, где уже шла полномасштабная война. По сравнению с драматическим кризисом на Кубе осенью 1962 г., когда там тайно были размещены советские ракеты, корейский кризис был менее известен мировой общественности, но от этого он не становился менее опасным. В отличие от кризиса на Кубе, где Советский Союз был прямым и активным участником событий, военный конфликт в Корее оказался для Москвы полной неожиданностью. Пхеньян давно уже перестал делиться с Москвой не только своими плана или намерениями в части региональной безопасности, но и элементарной информацией об обстановке на полуострове. А события там развивались серьезные.
Нарушение внутренних вод военными кораблями дело не такое уж редкое, и на такой случай существовали вполне мирные способы урегулирования недоразумений. Однако захват военного судна США в мирное время - случай беспрецедентный в мировой практике, исход которого мог оказаться роковым для страны, отчаявшейся на подобный шаг. В Москве не располагали сведениями об обстоятельствах интернирования американского военного корабля северокорейской стороной.
Было очевидно, что американскому флоту - традиционной гордости вооруженных сил - было нанесено публичное оскорбление. Но этим не ограничивался ущерб, который получили США. Американские власти были публично изобличены в противоправных действиях в отношении других государств. Кроме того, США понесли потери в весьма важной для безопасности страны сфере, потеряв корабль, до отказа нашпигованный новейшей на ту пору разведывательной техникой.
Назревал скандал. Американская общественность не подозревала о том, что с одобрения администрации Л. Джонсона военная разведка занималась опасной деятельностью, связанной с проникновением в территориальные воды других государств. Выяснилось также, что командование военно-морскими силами на Тихом океане не позаботилось о безопасности разведывательного судна и его команды. Они подвергались неоправданному риску и оказались беззащитными перед небольшими патрульными катерами Северной Кореи.
Оказавшись под огнем критики, военное ведомство США искало быстрые и простые решения. Надо было как можно скорее выручать экипаж, не допустить раскрытия секретов размещенного на судне электронного оборудования. Складывалась классическая кризисная ситуация эпохи "холодной войны". После войны 1950-1953 гг. Корея никогда не была так близка к еще одной катастрофе, как в январе 1968 года.
К чести дипломатов, они опередили военных и средства массовой информации. 23 января 1968 г. посол США в Москве Томпсон попросил о срочной встрече в Министерстве иностранных дел СССР и по поручению своего правительства передал первому заместителю министра Кузнецову В.В. просьбу оказать содействие в возвращении судна и его экипажа.
В советском внешнеполитическом ведомстве не располагали другой информацией о происшедшем инциденте, кроме скупого сообщения пхеньянского радио. Неясность ситуации и намерений участников конфликта ставила нас в трудное положение. Поэтому Василий Васильевич - весьма уважаемый в политических кругах человек и опытный дипломат заявил американскому послу, что советская сторона не может взять на себя роль посредника в связи с указанным происшествием, и рекомендовал американцам обращаться по этому поводу непосредственно к КНДР, как суверенному государству.
Это была апробированная линия поведения нашего МИД, указывающая, с одной стороны, на уязвимость позиции США, не имеющих дипломатических отношений с Северной Кореей, а с другой, на то, что Москва не причастна к конфликтным ситуациям, которые время от времени возникают на Корейском полуострове.
Зимой в Москве темнеет рано. Электрическое освещение в административных зданиях зажигается рано, в 4-5 часов после обеда и выключается в конце рабочего дня, часов в 6-7 вечера. Но в высотном здании МИД на Смоленской площади окна на многих этажах светились днем и всю ночь до утра. В те тревожные дни целый ряд его подразделений работали в круглосуточном режиме. Дипломаты понимали, что в Корее назревает серьезный военный конфликт, который затрагивает интересы безопасности нашей страны. Черные лимузины и днем и ночью привозили очередную смену дежурных дипломатов, доставляли срочную правительственную почту. В ожидании пассажиров водители не выключали двигатели, чтобы не замерзнуть. Время шло, развитие событий вокруг Кореи могло повернуть в любую сторону. Требовалось что-то срочно предпринимать, но для этого необходимо было, прежде всего, обладать элементарной информацией, знать, что же все-таки произошло.
Советской стороне все же не удалось избежать посреднических услуг, поскольку инцидент в Корее затрагивал интересы безопасности ее дальневосточных районов. Прежде всего, Москва информировала руководство северокорейского МИД об обращении посла Томпсона в МЦД СССР. Эту миссию выполнил советский посол в Пхеньяне, которому одновременно было поручено выяснить причины и детали инцидента, а также дальнейшие намерения КНДР в этой связи.
Надежды прояснить ситуацию посол возлагал на встречу с министром иностранных дел Пак Сен Чером. Однако этот руководитель оказался, как всегда, скуп на информацию и оценки, когда дело принимало серьезный оборот. Он охотно рассказал бы о результатах своей последней охоты на фазанов или превратностях погоды, но ничего конкретного об инциденте от него услышать не удалось. Аналогичные результаты дало обращение посольства к руководству Министерства национальной обороны.
С самого начало конфликта американская сторона возлагала надежды на то, что ей удастся быстро, "по горячим следам" урегулировать проблему с минимальным для себя ущербом. Обращение к Москве за содействием не дало положительного результата, тем не менее, советы, высказанные В.В. Кузнецовым, оказались в сложившейся ситуации наиболее продуктивными. Уже на следующий день после инцидента, 24 января американский представитель в Военной комиссии по перемирию в Корее вступил в контакт с представителем КНДР и потребовал немедленно возвратить судно и его экипаж, а также принести извинения за его интернирование в нейтральных водах. В ответ северокорейская сторона потребовала извинений от США за вторжение их судна в территориальные воды КНДР.
Таким образом, выяснилось, что ни одна из конфликтующих сторон не считала свои действия противоправными, что они по-разному оценивают место происшедшего инцидента. Американцы настаивали на том, что захват их судна произошел за пределами 12-мильных территориальных вод, а посему он явился актом произвола.
Северокорейская сторона оправдывала свои действия тем, что американский корабль вторгся в ее внутренние воды. Как заявил заместитель министра иностранных дел Ким Чэ Бон 24 января, данный случай не имеет отношения к вопросу о ширине территориальных вод, поскольку судно вошло в залив, который согласно международному праву считается внутренними водами. При этом они сослался на постановление своего правительства, принятое 5 марта 1955 г., в котором наряду с установлением ширины территориальных вод значительная часть Восточно-корейского залива, где произошло задержание "Пуэбло", объявлялась внутренними водами КНДР.
Между тем, проблема уточнения ширины территориальных вод КНДР в те времена была не совсем простая. Между Севером и Югом неоднократно возникали инциденты на море, и где бы они ни происходили, стороны преподносили их как результат вторжения во внутренние воды. Но какова их ширина, выяснить тогда не удавалось. В то время многие страны пересматривали пределы своих военных и экономических интересов на море в сторону их увеличения, и в Пхеньяне, вероятно, имелись определенные соображения на этот счет. По этой причине там не торопились уточнять свои позиции. Однако инцидент с американским судном вынудил Пхеньян официально подтвердить 12-мильную ширину территориальных вод.
Для того чтобы дезавуировать утверждение американской стороны о задержании "Пуэбло" в нейтральных водах и указать на преднамеренно враждебный характер деятельности американского судна, в КНДР уже на третий день после интернирования судна было опубликовано заявление капитана "Пуэбло" М. Бучера, в котором он полностью признавал свою вину в нарушении территориальных вод и ведении незаконной деятельности. Затем в печати появился отчет о пресс-конференции капитана и текст совместного извинения членов экипажа "Пуэбло". В этих материалах содержался ряд сведений о самом судне и деталях инцидента, которые в какой-то степени проясняли сложившуюся ситуацию.
В частности, выяснилось, что корабль "Пуэбло" принадлежал Тихоокеанскому флоту Военно-морских сил США, его экипаж насчитывал 83 человека, включая 6 офицеров, 75 моряков и двух гражданских лиц. Последние - Дан Ричард Тэк и Гарри Апридейл числились на судне в качестве океанографов, а на деле являлись профессиональными разведчиками. Они прибыли на судно в декабре 1967 г. по приказу начальника отдела каботажных исследований при военно-морском министерстве и занимались изучением военных объектов на территории интересующих разведку государств.
Как сообщил капитан, судно работало по планам Центрального разведывательного управления США. Там прорабатывались варианты распространения войны во Вьетнаме на другие регионы Азии, в связи с чем "Пуэбло" направлялся в прибрежные воды СССР, КНДР и Китая. Задание на проведение разведки прибрежных вод советского Дальнего Востока, береговой линии Северной Кореи и Китая получено капитаном 2 декабря 1967 г. в японском порту Йокосука от командующего Флотом США в Японии контр-адмирала Франка А. Джонсона. Корабль заходил затем в японский порт Сасэбо, а оттуда двинулся к берегам СССР. Разведка советского побережья прошла благополучно, хотя "Пуэбло", как это видно из опубликованных карт и выдержек из судового журнала, неоднократно нарушал территориальные воды СССР.
16 января 1968 г. судно вошло в прибрежные воды Северной Кореи. Внешне оно выглядело не как военный корабль, а как малое научно-исследовательское океанографическое судно размером с небольшую яхту. Оно не поднимало флага, позволяющего определить его государственную принадлежность.
"Пуэбло" приближался на 9,8 миль от Калдана, расположенного севернее порта Чондин, находился в 11,2 милях от Эрандана, в 10,75 и 11,3 милях от острова Рандо восточнее порта Сондин, в 8,2 милях от мыса Ансенкаб в районе Маяндо, в 7,6 милях от острова Редо в районе Вонсана. Отсюда, по признанию капитана, был виден дым, поднимающийся из труб домов, расположенных на берегу.
Фиксировалась численность кораблей военно-морского флота Северной Кореи, масштабы их деятельности, расположение радарных установок, велось прослушивание радио с целью выявления пунктов командования, связи, других военных объектов, а также возможности портов, характеристики других береговых сооружений, океанографические исследования, необходимые для действий подводных лодок.
При появлении катеров береговой охраны капитан предпринял попытку выйти из территориальных вод, открыв огонь по преследующим его катерам. Одновременно он попросил помощи у военных баз в Южной Корее и Японии. Но "Пуэбло" слишком глубоко вошел в прибрежные воды и не мог рассчитывать на помощь. Франк А. Джонсон приказал капитану ни при каких обстоятельствах не дать себя интернировать. Но выполнить этот приказ уже было невозможно.
Капитан указал точку захвата корабля: в 7,6 милях от острова Ёдо, т.е. в пределах 12-мильной зоны. В перестрелке один член экипажа американского судна был убит, трое ранено. Капитан полностью признавал свою вину в нарушении территориальных вод и осуществлении незаконной деятельности.
Это была первая информация, проливающая свет на фактическую сторону инцидента. Конечно же, надо было учитывать, что признания М. Бучера были сделаны не на открытой пресс-конференции с участием зарубежных корреспондентов, а в условиях интернирования, что могло повлиять на его интерпретацию события в выгодном для северокорейской стороны свете. Тем не менее, информация капитана позволяла сделать определенные выводы:
Во-первых, северокорейские моряки не знали, что имеют дело с американским судном. Во-вторых, они не предполагали, что это был военный корабль. Возможно, если бы на корабле был флаг, свидетельствующий о принадлежности судна Военно-морским силам США, инцидент имел бы иной исход.
Правда, северокорейские ВМС не всегда придерживались общепринятых правил поведения военных судов в море , так как имели приказ применять оружие против "чужих кораблей", действуя по принципу "сначала стреляй, а потом разбирайся". Это было хорошо известно советской стороне по собственному опыту. Так они поступили с советскими судами "Унги" в 1960 г., "Профессор Гагаринский" в 1990 г., а также с судами других государств .
И, в-третьих, Пхеньян неожиданно попал в сложную ситуацию, однако не ищет простых решений, а пытается использовать инцидент для достижения определенных политических целей.
Сопоставление позиций США и КНДР в самом начале инцидента указывало на то, что стороны еще не успели обременить ситуацию какими-либо непродуманными шагами, и им было достаточно обменяться извинениями, чтобы закрыть проблему. Об этом, в частности, говорил представитель КНДР в Военной комиссии по перемирию генерал Пак Чун Гук, который настаивал всего лишь на извинениях, наказании виновных и обещании не совершать подобных действий в будущем. Однако событиям было суждено развиваться по другому сценарию.