Битва на реке Воронеже, часть первая
Так как размер кина ограничен, то битвы на реке Сити или у Коломны в полном виде не влезают - зато влезает битва на Воронеже, на которой Евпатия нет потому, что слишком популярного боярина отправили выбивать помощь в Чернигов, а то ведь всю славу себе соберет.
И тут мы, с одной стороны показываем "орду от слова ОРДнунг", а с другой - фракционизм и раздробленность в русском стане.
Вначале видим мы, как рязанское войско готовится к битве, вызывая уверенность в том, что с такими удальцами нам любая Орда нипочем. Вот один из богатырей, вооруженный двумя мечами в ножнах за спиной (да, этот штамп не обстебать нельзя), перед битвой радует воинов тем, что в лучших традициях славяно-горицы, вертит клинками.
Один из рядовых бойцов спрашивает его, не коротка ли кольчуга? Нет, в самый раз, отвечает богатырь, начиная демонстрировать совсем уж боевой гопак с маханием ногами пополам с «я ужасный вентилятор, ажно свист кругом стоит»: для такой техники длинная кольчужная рубаха, доходящая до колен, скорее мешает.
Еще один богатырь - человек воистину героических пропорций, в0льг0тно объясняющий боевым товарищам, что ежели его ослоп в бою сломается или улетит куда, не пр0блема: как схватит татарина за ногу, да как начнет им махать - туда улица, сюда переулочек.
Третий богатырь проверяет лук, и хотя намек на картину Васнецова должен быть довольно прозрачен, по именам мы никого называть не будем из соображений копирайта и оскорблений чуйств.
На потеху богатырскую смотрят не только рядовые воины, но и князья, удаляющиеся затем на военный совет. Как и в случае с именами богатырей, персоналии условные, хотя отчасти мы будем следовать именам, упомянутым в «Повести о разорении»: пять братьев Ингваревичей - нынешний князь Рязани Юрий, князь Мурома Давыд, князь Коломны Глеб, их двоюродный брат Всеволод Пронский и не имеющие пока престола Олег Красный и самый младший брат Ингвар.
Тут же Нездило, который, как оказалось, чудом спасся при резне посольства. Его расспрашивают о том, что такое Орда, и он с охотой рассказывает, что с одной стороны, это тупые степняки, с другой - их видимо-невидимо: один рязанец будет биться с тысячей, а два - с десятью тысячами.
Впрочем, побеждает фатальная недооценка врага. Мы степняков всегда били и бить будем. У них орда глупая, а у нас порядок воинский. Степняки трусы, а мы верой крепки и вообще некому победить наши духовные скрепы. А еще некому осилить наших богатырей, и вообще, "теперь, когда с нами Мастер Волшебная Коса, нам точно нипочем пулемет иностранных дьяволов".
(Думаю, как вставить некоторые аналоги реплик наших диванных аналитиков про врагов, неспособных воевать в наши русские зимы или шапкозакидательские выступления про "макак" перед РЯВ).
Евпатий тем временем сидит в порубе, но не один. Рядом с ним - опальный боярин Ратибор, который был на Калке. Он тоже «сидит, пока не одумается». Ратибор рассказывает Евпатию про ход сражения, в котором черниговские войска «по мудрости князя» стояли в арьергарде, дабы не подставляться под первый удар, но были расстроены и деморализованы бежавшими после ложного отступления половцами. Ратибор полагает, что нам помогло чудо - наверняка Богородица явилась нехристям и устрашила их настолько, что они убежали обратно в степь вместо того, чтобы продолжить набег. Евпатий настроен более скептически - то была разведка, а сейчас, видать явилась б0льшая сила.
Оттого Евпатий внимательно слушает рассказы о монгольской тактике и, забегая вперед, скажу - на трюк с ложным отступлением он не попадется.
Олег Красный разрабатывает план сражения, который выглядит весьма разумно и отчасти напоминает расположение войск при Куликовом поле. Большой полк под его командованием встанет в центре: там пехота, но в случае чего там же все богатыри. Фланги будут прикрыты лесом, так что степнякам будет сложно нас обойти - полки правой и левой руки возглавят князья Глеб и Давыд со своими дружинами. Их задача - сдерживать вражескую конницу. Князь Юрий со своей дружиной возглавит резерв и будет наблюдать за ходом боя, а князь Владимир Пронский поведет засадный полк в обход - если, как считает Нездыло, это орда, то стоит нам прорваться к вражеской ставке и убить хана, как все остальные разбегутся. Что же до Ингваря-младшего, то, так как битва ожидается зла и люта, кто-то должен не принимать в ней участия, чтобы возглавить Рязань если все князья погибнут.
План неплох, но сразу же вызывает возмущение. Во-первых, сам князь Юрий желает биться в первых рядах - негоже князю прятаться за спинами своих воинов. Это трусливые степняки могут стоять на горке и смотреть, как гибнут их воины, а долг настоящего князя - сражаться вместе с дружинниками, так что он встанет вместе с большим полком. Во-вторых, Владимир Пронский обижен на Олега - засадный полк не получит славы в битве, да еще и непонятно, сумеет ли он грамотно обойти врага: не на смерть ли посылаете единственного не-Ингваревича, желая его руками жар загребсти? В-третьих, остальные князья просто недовольны тем, что план боя придумывает не старший, а младший, и явно не хотят ему следовать не потому, что у них есть лучший, а потому что местничество.
Мнение присутствующего на совете православного иерарха тоже заслуживает внимания. Не о том вы думаете! Мы не воинским умением сильны, а верою православной. Если каждый из воинов наших будет с господом в сердце, тогда нехристей победим.
В итоге финальное слово за князем Юрием, который в целом принимает план Олега, только князья Владимир и Глеб меняются местами, а он возглавляет большой полк вместе с Олегом Красным. Что же до Ингваря Ингваревича, то пусть он поезжает в Чернигов и поторопит Евпатия, а то что-то от него давно нет вестей.
Перед самой битвой князь Юрий сначала устраивает торжественный молебен («и пошел в церковь Успения пресвятой владычицы богородицы, и плакал много перед образом пречистой, и молился великому чудотворцу Николе и сродникам своим Борису и Глебу. И дал последнее целование великой княгине Агриппине Ростиславовне и принял благословение от епископа и всех священнослужителей»), а потом произносит известное напутствие:
- Избавь нас, боже, от врагов наших, и от подымающихся на нас освободи нас, и сокрой нас от сборища нечестивых и от множества творящих беззаконие. Да будет путь им темен и скользок. О государи мои и братия! Если из рук господних благое приняли, то и злое не потерпим ли? Лучше нам смертью славу вечную добыть, нежели во власти поганых быть. Пусть я, брат ваш, раньше вас выпью чашу смертную за святые божии церкви, и за веру христианскую, и за отчину отца нашего великого князя Ингваря Святославича.
С точки зрения автора такой настрой в стиле «и как один умрем в борьбе за это» на самом деле - скрытая установка на поражение, ибо если один сражается чтобы победить, а другой под лозунгом «победить или умереть», первый побеждает, а второй умирает. И потому в пандан речи князя звучит речь Бату, и мы понимаем, почему монгольские воины называют его Сайн-ханом и готовы носить его на руках.
Джихангир начинает с рассказа о том, как 10 лет назад его наставник спросил его: Искандер Двурогий захватил одну половину мира, а его дед, Чингисхан, другую. Что же останется тебе? И как он, не задумываясь ни секунды, ответил - Я ОТНИМУ ВСЕ ЗЕМЛИ У ИСКЕНДЕРА! И вот теперь мы стоим на пороге этих земель, и они будут наши! Их женщины будут радовать наших воинов, их богатства будут в наших заплечных мешках! Мы уже покорили пол-мира, так неужели вторая половина перед нами устоит! Нет сомнения, что мы встретим достойных противников, но сколь доблестными, сколь могучими они бы ни были - мы уничтожим их, втопчем их в грязь копытами наших коней и сломаем им хребты! Потому что мы - армия великого Чингис-хана, несущая его волю, собранная согласно его завещанию для того, чтобы покорить запад и продвинуться настолько, насколько смогут дойти наши кони!
Уррагх!
Все это, заметим, идет под запись: наставник, ныне летописец побед (снова - алаверды Василию Яну), кладет слова джихангира на бумагу.
За спиной джихангира мы видим группу ханов, которые шепотом переговариваются. Зачем Чингис назначил главкомом этого мальчишку? Откуда он знал, что через 10 лет после его смерти Бату выживет и вырастет? Здесь есть и более достойные возглавить поход. Но… воины смотрят ему в рот, а за его воспитанием следит сам Субудай. Такого не провести и хотя хорошо было бы, чтобы его сразила шальная стрела, лучше не рисковать. Авось он сам наскочит на неприятности, и вот тогда посмотрим…
И вот уже мы глядим сверху на расположение войск - русские встали в удобной лощине, монгольская армия стоит напротив двумя большими крыльями. Видна и ставка Бату, который находится на возвышенности. Рядом как священники разных типов (от шаманов до мулл), которые молятся за победу монгольского оружия, так и, куда как ближе к ставке, «группа управления», которая включает в себя как людей со знаменами, так и военный оркестр с трубами и барабанами.
И похоже, что в сражении принимает участие далеко не вся армия: мы слышим разговор Субудая и Бату о том, что разделить войска было правильно - каждый тумен пойдет своей дорогой и найдет свою отдельную цель - менее важные города, пока основные силы будут заниматься сначала этой армией, а потом столицей. Это решит проблемы логистики и снабжения - много мелких отрядов проще найдут себе еду, чем один большой. Тот человек, который представил нам карту земель - хорошо помог. Да, хорошо помог, кивает Бату. Я уже решил, какую награду он получит, а сейчас - начинаем БОЙ!
(на всякий случай еще раз для чайников - монголы пошли одновременно по нескольким направлениям, так что с армией рязанского князя и его союзников сталкивается отнюдь не вся орда, и если численное превосходство и есть, оно не будет играть решающей роли).
По традиции, сражение начинается поединком богатырей: условный Добрыня выходит вперед, и, начиная крутить двумя мечами сложные фигуры, вызывает на бой супротивника. От монгольского боевого построения также отделяется всадник, который спешивается и принимает вызов. Хотя этот монгол поперек себя шире, своим телосложением он напоминает борца сумо, и быстро двигаться это ему не мешает.
Против парных мечей он использует не кавалерийскую пику, неудобную для пешего боя, а традиционное монгольское копье с крюком и кистью длиной в «рост плюс рука». И заканчивается схватка очень быстро (те, кто общался с М. Черниховским и видели как он работал копьем, меня поймут) - сначала укол в незащищенную броней ступню, потом попытка подцепить крюком, а затем взмах кистью на уровне глаз для отвлечения внимания и смертельный укол во внутреннюю часть бедра.
На смену павшему Добрыне приходит условный Муромец, надвигающийся на монгола подобно горе. Но увы, поединка борцов с возможным предательским ударом ножом не будет: тут война, а не Олимпийские игры, и потому, оценив шансы, противник богатыря немедленно садится на коня, разрывает дистанцию и, прежде чем все успевают среагировать, на скаку, развернувшись «по скифски» и управляя конем ногами, всаживает в богатыря три или четыре стрелы, показывая, что такое грамотная скорострельность.
- Трусы, как я и говорил, комментирует итог поединка князю Юрию тысяцкий Нездило. Боятся ордынцы честного боя, понимают, что в нем с нами не сладить. Так что двигаемся вперед и сомнем врага!
Так начинается большое сражение, но его ход все-таки в следующем куске.
И тут мы, с одной стороны показываем "орду от слова ОРДнунг", а с другой - фракционизм и раздробленность в русском стане.
Вначале видим мы, как рязанское войско готовится к битве, вызывая уверенность в том, что с такими удальцами нам любая Орда нипочем. Вот один из богатырей, вооруженный двумя мечами в ножнах за спиной (да, этот штамп не обстебать нельзя), перед битвой радует воинов тем, что в лучших традициях славяно-горицы, вертит клинками.
Один из рядовых бойцов спрашивает его, не коротка ли кольчуга? Нет, в самый раз, отвечает богатырь, начиная демонстрировать совсем уж боевой гопак с маханием ногами пополам с «я ужасный вентилятор, ажно свист кругом стоит»: для такой техники длинная кольчужная рубаха, доходящая до колен, скорее мешает.
Еще один богатырь - человек воистину героических пропорций, в0льг0тно объясняющий боевым товарищам, что ежели его ослоп в бою сломается или улетит куда, не пр0блема: как схватит татарина за ногу, да как начнет им махать - туда улица, сюда переулочек.
Третий богатырь проверяет лук, и хотя намек на картину Васнецова должен быть довольно прозрачен, по именам мы никого называть не будем из соображений копирайта и оскорблений чуйств.
На потеху богатырскую смотрят не только рядовые воины, но и князья, удаляющиеся затем на военный совет. Как и в случае с именами богатырей, персоналии условные, хотя отчасти мы будем следовать именам, упомянутым в «Повести о разорении»: пять братьев Ингваревичей - нынешний князь Рязани Юрий, князь Мурома Давыд, князь Коломны Глеб, их двоюродный брат Всеволод Пронский и не имеющие пока престола Олег Красный и самый младший брат Ингвар.
Тут же Нездило, который, как оказалось, чудом спасся при резне посольства. Его расспрашивают о том, что такое Орда, и он с охотой рассказывает, что с одной стороны, это тупые степняки, с другой - их видимо-невидимо: один рязанец будет биться с тысячей, а два - с десятью тысячами.
Впрочем, побеждает фатальная недооценка врага. Мы степняков всегда били и бить будем. У них орда глупая, а у нас порядок воинский. Степняки трусы, а мы верой крепки и вообще некому победить наши духовные скрепы. А еще некому осилить наших богатырей, и вообще, "теперь, когда с нами Мастер Волшебная Коса, нам точно нипочем пулемет иностранных дьяволов".
(Думаю, как вставить некоторые аналоги реплик наших диванных аналитиков про врагов, неспособных воевать в наши русские зимы или шапкозакидательские выступления про "макак" перед РЯВ).
Евпатий тем временем сидит в порубе, но не один. Рядом с ним - опальный боярин Ратибор, который был на Калке. Он тоже «сидит, пока не одумается». Ратибор рассказывает Евпатию про ход сражения, в котором черниговские войска «по мудрости князя» стояли в арьергарде, дабы не подставляться под первый удар, но были расстроены и деморализованы бежавшими после ложного отступления половцами. Ратибор полагает, что нам помогло чудо - наверняка Богородица явилась нехристям и устрашила их настолько, что они убежали обратно в степь вместо того, чтобы продолжить набег. Евпатий настроен более скептически - то была разведка, а сейчас, видать явилась б0льшая сила.
Оттого Евпатий внимательно слушает рассказы о монгольской тактике и, забегая вперед, скажу - на трюк с ложным отступлением он не попадется.
Олег Красный разрабатывает план сражения, который выглядит весьма разумно и отчасти напоминает расположение войск при Куликовом поле. Большой полк под его командованием встанет в центре: там пехота, но в случае чего там же все богатыри. Фланги будут прикрыты лесом, так что степнякам будет сложно нас обойти - полки правой и левой руки возглавят князья Глеб и Давыд со своими дружинами. Их задача - сдерживать вражескую конницу. Князь Юрий со своей дружиной возглавит резерв и будет наблюдать за ходом боя, а князь Владимир Пронский поведет засадный полк в обход - если, как считает Нездыло, это орда, то стоит нам прорваться к вражеской ставке и убить хана, как все остальные разбегутся. Что же до Ингваря-младшего, то, так как битва ожидается зла и люта, кто-то должен не принимать в ней участия, чтобы возглавить Рязань если все князья погибнут.
План неплох, но сразу же вызывает возмущение. Во-первых, сам князь Юрий желает биться в первых рядах - негоже князю прятаться за спинами своих воинов. Это трусливые степняки могут стоять на горке и смотреть, как гибнут их воины, а долг настоящего князя - сражаться вместе с дружинниками, так что он встанет вместе с большим полком. Во-вторых, Владимир Пронский обижен на Олега - засадный полк не получит славы в битве, да еще и непонятно, сумеет ли он грамотно обойти врага: не на смерть ли посылаете единственного не-Ингваревича, желая его руками жар загребсти? В-третьих, остальные князья просто недовольны тем, что план боя придумывает не старший, а младший, и явно не хотят ему следовать не потому, что у них есть лучший, а потому что местничество.
Мнение присутствующего на совете православного иерарха тоже заслуживает внимания. Не о том вы думаете! Мы не воинским умением сильны, а верою православной. Если каждый из воинов наших будет с господом в сердце, тогда нехристей победим.
В итоге финальное слово за князем Юрием, который в целом принимает план Олега, только князья Владимир и Глеб меняются местами, а он возглавляет большой полк вместе с Олегом Красным. Что же до Ингваря Ингваревича, то пусть он поезжает в Чернигов и поторопит Евпатия, а то что-то от него давно нет вестей.
Перед самой битвой князь Юрий сначала устраивает торжественный молебен («и пошел в церковь Успения пресвятой владычицы богородицы, и плакал много перед образом пречистой, и молился великому чудотворцу Николе и сродникам своим Борису и Глебу. И дал последнее целование великой княгине Агриппине Ростиславовне и принял благословение от епископа и всех священнослужителей»), а потом произносит известное напутствие:
- Избавь нас, боже, от врагов наших, и от подымающихся на нас освободи нас, и сокрой нас от сборища нечестивых и от множества творящих беззаконие. Да будет путь им темен и скользок. О государи мои и братия! Если из рук господних благое приняли, то и злое не потерпим ли? Лучше нам смертью славу вечную добыть, нежели во власти поганых быть. Пусть я, брат ваш, раньше вас выпью чашу смертную за святые божии церкви, и за веру христианскую, и за отчину отца нашего великого князя Ингваря Святославича.
С точки зрения автора такой настрой в стиле «и как один умрем в борьбе за это» на самом деле - скрытая установка на поражение, ибо если один сражается чтобы победить, а другой под лозунгом «победить или умереть», первый побеждает, а второй умирает. И потому в пандан речи князя звучит речь Бату, и мы понимаем, почему монгольские воины называют его Сайн-ханом и готовы носить его на руках.
Джихангир начинает с рассказа о том, как 10 лет назад его наставник спросил его: Искандер Двурогий захватил одну половину мира, а его дед, Чингисхан, другую. Что же останется тебе? И как он, не задумываясь ни секунды, ответил - Я ОТНИМУ ВСЕ ЗЕМЛИ У ИСКЕНДЕРА! И вот теперь мы стоим на пороге этих земель, и они будут наши! Их женщины будут радовать наших воинов, их богатства будут в наших заплечных мешках! Мы уже покорили пол-мира, так неужели вторая половина перед нами устоит! Нет сомнения, что мы встретим достойных противников, но сколь доблестными, сколь могучими они бы ни были - мы уничтожим их, втопчем их в грязь копытами наших коней и сломаем им хребты! Потому что мы - армия великого Чингис-хана, несущая его волю, собранная согласно его завещанию для того, чтобы покорить запад и продвинуться настолько, насколько смогут дойти наши кони!
Уррагх!
Все это, заметим, идет под запись: наставник, ныне летописец побед (снова - алаверды Василию Яну), кладет слова джихангира на бумагу.
За спиной джихангира мы видим группу ханов, которые шепотом переговариваются. Зачем Чингис назначил главкомом этого мальчишку? Откуда он знал, что через 10 лет после его смерти Бату выживет и вырастет? Здесь есть и более достойные возглавить поход. Но… воины смотрят ему в рот, а за его воспитанием следит сам Субудай. Такого не провести и хотя хорошо было бы, чтобы его сразила шальная стрела, лучше не рисковать. Авось он сам наскочит на неприятности, и вот тогда посмотрим…
И вот уже мы глядим сверху на расположение войск - русские встали в удобной лощине, монгольская армия стоит напротив двумя большими крыльями. Видна и ставка Бату, который находится на возвышенности. Рядом как священники разных типов (от шаманов до мулл), которые молятся за победу монгольского оружия, так и, куда как ближе к ставке, «группа управления», которая включает в себя как людей со знаменами, так и военный оркестр с трубами и барабанами.
И похоже, что в сражении принимает участие далеко не вся армия: мы слышим разговор Субудая и Бату о том, что разделить войска было правильно - каждый тумен пойдет своей дорогой и найдет свою отдельную цель - менее важные города, пока основные силы будут заниматься сначала этой армией, а потом столицей. Это решит проблемы логистики и снабжения - много мелких отрядов проще найдут себе еду, чем один большой. Тот человек, который представил нам карту земель - хорошо помог. Да, хорошо помог, кивает Бату. Я уже решил, какую награду он получит, а сейчас - начинаем БОЙ!
(на всякий случай еще раз для чайников - монголы пошли одновременно по нескольким направлениям, так что с армией рязанского князя и его союзников сталкивается отнюдь не вся орда, и если численное превосходство и есть, оно не будет играть решающей роли).
По традиции, сражение начинается поединком богатырей: условный Добрыня выходит вперед, и, начиная крутить двумя мечами сложные фигуры, вызывает на бой супротивника. От монгольского боевого построения также отделяется всадник, который спешивается и принимает вызов. Хотя этот монгол поперек себя шире, своим телосложением он напоминает борца сумо, и быстро двигаться это ему не мешает.
Против парных мечей он использует не кавалерийскую пику, неудобную для пешего боя, а традиционное монгольское копье с крюком и кистью длиной в «рост плюс рука». И заканчивается схватка очень быстро (те, кто общался с М. Черниховским и видели как он работал копьем, меня поймут) - сначала укол в незащищенную броней ступню, потом попытка подцепить крюком, а затем взмах кистью на уровне глаз для отвлечения внимания и смертельный укол во внутреннюю часть бедра.
На смену павшему Добрыне приходит условный Муромец, надвигающийся на монгола подобно горе. Но увы, поединка борцов с возможным предательским ударом ножом не будет: тут война, а не Олимпийские игры, и потому, оценив шансы, противник богатыря немедленно садится на коня, разрывает дистанцию и, прежде чем все успевают среагировать, на скаку, развернувшись «по скифски» и управляя конем ногами, всаживает в богатыря три или четыре стрелы, показывая, что такое грамотная скорострельность.
- Трусы, как я и говорил, комментирует итог поединка князю Юрию тысяцкий Нездило. Боятся ордынцы честного боя, понимают, что в нем с нами не сладить. Так что двигаемся вперед и сомнем врага!
Так начинается большое сражение, но его ход все-таки в следующем куске.