Сожженный монастырь и Озар Ворон
После успешной засады в лесу, когда Евпатий уничтожает равный или немного превосходящий отряд татар, следует еще более впечатляющая победа над без малого туменом. Однако это победа жесткой хитрости, а не пафосного превозмогания.
Враги, опустошающие окрестности и несколько выбившиеся из графика наступления, остановились на отдых в большом деревянном монастыре. Это не собственно монголы, а какие-то степняки, не привыкшие к дисциплине; либо таки монголы, но ими командует хан старой закалки из числа политических противников Бату. Мы можем столкнуться с ним на военном совете, когда он пытается возражать против приказа уничтожить Рязань, рассчитывая вволю пограбить богатый город. И хотя в итоге он и его стороники получают окорот от Субудая и военачальников, примрно аналогичный сцене у Яна (Бату даже намерен казнить оскорбившего его хана, но Субудай отговаривает - он чингизид, как и ты, будь выше эмоций, считай последствия...) и после прорыва в город именно его отряд сжигает собор (так, чтобы Бату это видел), вдали от главных сил он может позволить себе расслабиться, втом числе забив на нормальную караульную службу.
Да, враг пьян и неготов, но его все равно много, и он за стенами. И тогда Евпатий принимает решение поджечь монастырь со всех концов. Монахов, как сообщает разведка, все равно перебили, а что монастырь, так господь у каждого в сердце, а не в особом доме: прогоним врага, на этом месте еще краше церковь построим.
На фоне пламени противника и виднее, так что имеем даже не бой, а избиение пьяного и ошарашенного врага, уверенного в том, что в окрестностях Рязани уже всех убили. Именно потому оставшиеся в живых доесут до ставки весть о том, что русские мертвые воскресли и убили хана, который, конечно же доблестно сражался (на деле, как и его жертвы, сгорел живьем - пытался вылезти через окно, да застрял из-за большого веса), но ничего не мог сделать против андедов, чудовищ и вообще.
Субудай, правда, начинает задавать вопросы типа "а как выглядело охранение", но всех, кого стоило бы казнить за факап, уже убили. Пэтому после еще одной отсылющей кЯну сцены (Бату-хан мжет радоваться смерти недруга, но джихангир обязан горевать) объявляется, что тот, кто одолеет неведомого противника, получит сахарную голову, титул понечетного академика и прочие ништяки почета и уважения. Вызывается Тогрул, обещающий, что приведет врага живым или мертвым.
А к Евпатию тем временем является, невесть как очутившись посреди лагеря, некий таинственный волхв, представляющийся как Озар Ворон.Он узнал, что Евпатий а) выступил против захватчиков б) сжег монастырь со всеми, кто там был (на оба вопроса, так ли это было, Евпатий честно кивает) и пришел предложить ему свои услуги, а заодно наделить его великой силой. Разговоры о мощи древних истинно православных (тема термина раскрыта) богов и погибельной роли жидохристианства прилагаются.
В общем, "нарекаю тебя Коловратом", ибо предначертано.
Евпатий, правда, спрашивает, не тот ли это волхв, что в недавний голодный год из человеческих животов зерно доставал (оказывается, оклеветали его злые люди) и спрашивает, что же за силой волхв хочет его наделить. Оказывается, всю дружину можно сделать не просто берсеркерами-боросеками, а дать всем дополнительные жизни. Жаль, не успел он под рязанские стены, иначе получила бы дружина Евпатия столько жизней, сколько убили монголы там. Но и тут можно принести богам жертвы (человеческие, разумеется, из числа людей бесполезных, которых к отряду войной прибило - стариков там беспомощных, детей, о которых пользы нет, христиан опять же). И вообще, могу буран вызвать, чтоб враги замерзли, могу любого насмерть проклясть, могу даже стаей крыс-мышей обернуться, чтобы, как князь Вольга, врагам все подпруги-тетивы изорвать а хану в постели горло перегрызть.
Евпатий спрашивает, отчего это, апример, если Озар такой могучий, он не смог в голодные года заставить землю родить. Иисус вот тоже чудеса совершал, только они для людей полезнее были - болезни лечил, проклятья снимал, парой хлебов тысячи кормил. Озар говорит, что христианский бог просто слаб и не может карать, как настоящий бог.
Тут уж Евпатий читает мораль, "нарекая его Дуремраком". Боги твои питаются кровью и страхом, в то время как БОГ есть любовь. У монголов, похоже, точно такие же волхвы есть, и тоже людей в жертву знамени приносят. Разве есть между вами различие? Верой и воинской доблестью будем мы с врагом сражаться, а не чародейством - ибо такой легкий путь так же легко чужим кодовством преодолеть можно. А еще - может и историю про волхвов и Добрыню с топором напомнить.
Осмеянный и разозленный Озар уходит, но на этом его история не кончается. Видим мы, как, желая показать, на что способна его магия, превращается он в гору пищащих отвратительных крыс и отправляется в таком виде в монгольский лагерь. И даже добираются незамеченными крысы до ханского шатра - и тут ЗАГОВОРЕННАЯ МАНЭКИ-НЭКО ВОЛХВА ЛАПОЙ ПО КУМПОЛУ ХРЯСЬ!! И нет больше Ворона. Как и сказано, колдовство контрится колдовством, а воинская доблесть - доблестью. И хотя и у Тогрула, и у Бату, будут шаманы на заднем плане просить даровать победу над Евпатием, не про кастовалку эта история.
Враги, опустошающие окрестности и несколько выбившиеся из графика наступления, остановились на отдых в большом деревянном монастыре. Это не собственно монголы, а какие-то степняки, не привыкшие к дисциплине; либо таки монголы, но ими командует хан старой закалки из числа политических противников Бату. Мы можем столкнуться с ним на военном совете, когда он пытается возражать против приказа уничтожить Рязань, рассчитывая вволю пограбить богатый город. И хотя в итоге он и его стороники получают окорот от Субудая и военачальников, примрно аналогичный сцене у Яна (Бату даже намерен казнить оскорбившего его хана, но Субудай отговаривает - он чингизид, как и ты, будь выше эмоций, считай последствия...) и после прорыва в город именно его отряд сжигает собор (так, чтобы Бату это видел), вдали от главных сил он может позволить себе расслабиться, втом числе забив на нормальную караульную службу.
Да, враг пьян и неготов, но его все равно много, и он за стенами. И тогда Евпатий принимает решение поджечь монастырь со всех концов. Монахов, как сообщает разведка, все равно перебили, а что монастырь, так господь у каждого в сердце, а не в особом доме: прогоним врага, на этом месте еще краше церковь построим.
На фоне пламени противника и виднее, так что имеем даже не бой, а избиение пьяного и ошарашенного врага, уверенного в том, что в окрестностях Рязани уже всех убили. Именно потому оставшиеся в живых доесут до ставки весть о том, что русские мертвые воскресли и убили хана, который, конечно же доблестно сражался (на деле, как и его жертвы, сгорел живьем - пытался вылезти через окно, да застрял из-за большого веса), но ничего не мог сделать против андедов, чудовищ и вообще.
Субудай, правда, начинает задавать вопросы типа "а как выглядело охранение", но всех, кого стоило бы казнить за факап, уже убили. Пэтому после еще одной отсылющей кЯну сцены (Бату-хан мжет радоваться смерти недруга, но джихангир обязан горевать) объявляется, что тот, кто одолеет неведомого противника, получит сахарную голову, титул понечетного академика и прочие ништяки почета и уважения. Вызывается Тогрул, обещающий, что приведет врага живым или мертвым.
А к Евпатию тем временем является, невесть как очутившись посреди лагеря, некий таинственный волхв, представляющийся как Озар Ворон.Он узнал, что Евпатий а) выступил против захватчиков б) сжег монастырь со всеми, кто там был (на оба вопроса, так ли это было, Евпатий честно кивает) и пришел предложить ему свои услуги, а заодно наделить его великой силой. Разговоры о мощи древних истинно православных (тема термина раскрыта) богов и погибельной роли жидохристианства прилагаются.
В общем, "нарекаю тебя Коловратом", ибо предначертано.
Евпатий, правда, спрашивает, не тот ли это волхв, что в недавний голодный год из человеческих животов зерно доставал (оказывается, оклеветали его злые люди) и спрашивает, что же за силой волхв хочет его наделить. Оказывается, всю дружину можно сделать не просто берсеркерами-боросеками, а дать всем дополнительные жизни. Жаль, не успел он под рязанские стены, иначе получила бы дружина Евпатия столько жизней, сколько убили монголы там. Но и тут можно принести богам жертвы (человеческие, разумеется, из числа людей бесполезных, которых к отряду войной прибило - стариков там беспомощных, детей, о которых пользы нет, христиан опять же). И вообще, могу буран вызвать, чтоб враги замерзли, могу любого насмерть проклясть, могу даже стаей крыс-мышей обернуться, чтобы, как князь Вольга, врагам все подпруги-тетивы изорвать а хану в постели горло перегрызть.
Евпатий спрашивает, отчего это, апример, если Озар такой могучий, он не смог в голодные года заставить землю родить. Иисус вот тоже чудеса совершал, только они для людей полезнее были - болезни лечил, проклятья снимал, парой хлебов тысячи кормил. Озар говорит, что христианский бог просто слаб и не может карать, как настоящий бог.
Тут уж Евпатий читает мораль, "нарекая его Дуремраком". Боги твои питаются кровью и страхом, в то время как БОГ есть любовь. У монголов, похоже, точно такие же волхвы есть, и тоже людей в жертву знамени приносят. Разве есть между вами различие? Верой и воинской доблестью будем мы с врагом сражаться, а не чародейством - ибо такой легкий путь так же легко чужим кодовством преодолеть можно. А еще - может и историю про волхвов и Добрыню с топором напомнить.
Осмеянный и разозленный Озар уходит, но на этом его история не кончается. Видим мы, как, желая показать, на что способна его магия, превращается он в гору пищащих отвратительных крыс и отправляется в таком виде в монгольский лагерь. И даже добираются незамеченными крысы до ханского шатра - и тут ЗАГОВОРЕННАЯ МАНЭКИ-НЭКО ВОЛХВА ЛАПОЙ ПО КУМПОЛУ ХРЯСЬ!! И нет больше Ворона. Как и сказано, колдовство контрится колдовством, а воинская доблесть - доблестью. И хотя и у Тогрула, и у Бату, будут шаманы на заднем плане просить даровать победу над Евпатием, не про кастовалку эта история.