Свидание вслепую. С. Мрожек "Эмигранты"
Получив приглашение, не раздумывая согласилась, даже не выяснив, что за спектакль, всецело полагаясь на безупречный вкус Андрея. Так даже интересней.
Я много раз слышала, что театр начинается с вешалки. Врут. Он там везде, стоит только переступить порог, особенно, если это порог чёрного входа. Первое действие разворачивается у вертушки охранника, а далее в гримёрках, лабиринтах коридоров... Чего стоят одни таблички на дверях "Постижорный цех", и связка ключей в замке, покачивается и нашёптывает "войди сюда". Нет уж, как-нибудь в другой раз. А вот "Пошивочный цех", напротив, встречает, как старую знакомую, широко распростёртыми дверями, сверкает ровными рядами белоснежных швейных машин и завлекает чёрным портновским манекеном. Закулисье - очень интересная страна, но сегодня я здесь с другой целью.
Грим-уборная. Трое "мальчишек" (уж позволю себе их так называть в силу разницы в возрасте): Андрей, Павел и Эрнест, - пьют чай, смеются, обсуждют новости, разговаривают по телефону, в общем, обычные молодые люди, каких встретишь на улице и в транспорте. Но, наступает час икс, - Павел и Эрнест серьёзнеют, встают и уходят. Андрей сопровождает меня в зрительный зал. То, что на сайте театра называется "уютный малый зал", представляет из себя "обувную коробку", обитую изнутри чёрным бархатом, только вместо туфель туда помещают людей. Бац, крышка закрывается, и ни звука, ни щёлочки света больше не проникает извне.
На сцене появляются два чудака, в которых с лёгкостью угадываются Павел и Эрнест. Пока не понятно, кого они играют и где происходит действие. Очень смущают обклеенные белым лейкопластырем подошвы. Может они на том свете? Приходится прилагать душевные и интеллектуальные силы, чтобы вникнуть и разобраться. Неприятно "царапнула" туалетная тема, громко обсуждаемая на сцене персонажами-мужчинами, которых я певый раз в жизни вижу. Постепенно, по крючочкам и зацепочкам, удаётся "въехать" в содержание. Действие происходит в Европе. Двое молодых людей, как бы мы сейчас сказали, - гастарбайтеров, снимают в доме небольшой угол под лестницей. Один - интеллигент-интеллектуал, одержимый идеей написать книгу, другой - простак-работяга. Между ними складываются непростые, эмоционально-напряжённые взаимоотношения. У меня, почему-то, возникла ассоциация с космонавтами, вынужденными по несколько месяцев делить маленькое жизненное пространство. Моя симпатия на стороне Паши, пардон, его персонажа, обладающего обаянием и непререкаемой житейской логикой. Из всех тем, поднятых в спектакле, наиболее тронула тема личной свободы "...о рабстве всеобъемлющем, о таком, которое обращено внутрь себя, лишено соблазна переступить свою собственную границу. О рабстве, которое питается самим собой".
"Тут у тебя денег становится с каждым днем все больше. Каждый день ты ложишься спать с мыслью,
что завтра у тебя их будет больше, послезавтра еще больше, через год еще и еще больше.
Ты уже накопил на небольшой домик в небольшом саду? Тогда почему бы тебе не накопить
на дом побольше в еще большем саду... Так ты и будешь медлить с возвращением,
поскольку, чем больше ты имеешь, тем больше захочешь иметь еще. Пройдут годы,
а ты все будешь медлить, работать и копить, так как ты - раб, раб собственной алчности."
На несколько секунд я отключилась от театрального действия и заглянула вглубь себя: "А я? Насколько я свободна заниматься тем, чем нравится?" За спиной послышался храп, я обернулась, в темноте проступил силуэт спящего - солидный мужчина в клетчатой рубашке. Надо же быть таким непрошибаемым! Артисты издают столько громких звуков: свисток, набат половником по металлическому тазу... Тут еле успеваешь зажмуриваться и вжиматься в кресло, а он как-то уснул.
Бешеный темп и динамичность спектакля требовали полной отдачи артистов и держали меня в постоянном напряжении, может, поэтому время пролетело мгновенно. И вот, мы уже аплодируем и выходим на свет, на свободу. Спускаясь по лестнице вместе с другими зрителями, я краем уха улавливаю разговор директора театра В. Дорошенко со спутницей: "это не первая пьеса Мрожека, которая ставится у нас театре". О, как же я сразу не догадалась, ведь я смотрела первую - "Пешком"! Тот же стиль. Далее прозвучало и название - "Эмигранты".
Теперь я приеду домой, скачаю текст, и обстоятельно перечитаю пьесу, останавливаясь и размышляя столько, сколько моей душе будет угодно.
Я много раз слышала, что театр начинается с вешалки. Врут. Он там везде, стоит только переступить порог, особенно, если это порог чёрного входа. Первое действие разворачивается у вертушки охранника, а далее в гримёрках, лабиринтах коридоров... Чего стоят одни таблички на дверях "Постижорный цех", и связка ключей в замке, покачивается и нашёптывает "войди сюда". Нет уж, как-нибудь в другой раз. А вот "Пошивочный цех", напротив, встречает, как старую знакомую, широко распростёртыми дверями, сверкает ровными рядами белоснежных швейных машин и завлекает чёрным портновским манекеном. Закулисье - очень интересная страна, но сегодня я здесь с другой целью.
Грим-уборная. Трое "мальчишек" (уж позволю себе их так называть в силу разницы в возрасте): Андрей, Павел и Эрнест, - пьют чай, смеются, обсуждют новости, разговаривают по телефону, в общем, обычные молодые люди, каких встретишь на улице и в транспорте. Но, наступает час икс, - Павел и Эрнест серьёзнеют, встают и уходят. Андрей сопровождает меня в зрительный зал. То, что на сайте театра называется "уютный малый зал", представляет из себя "обувную коробку", обитую изнутри чёрным бархатом, только вместо туфель туда помещают людей. Бац, крышка закрывается, и ни звука, ни щёлочки света больше не проникает извне.
На сцене появляются два чудака, в которых с лёгкостью угадываются Павел и Эрнест. Пока не понятно, кого они играют и где происходит действие. Очень смущают обклеенные белым лейкопластырем подошвы. Может они на том свете? Приходится прилагать душевные и интеллектуальные силы, чтобы вникнуть и разобраться. Неприятно "царапнула" туалетная тема, громко обсуждаемая на сцене персонажами-мужчинами, которых я певый раз в жизни вижу. Постепенно, по крючочкам и зацепочкам, удаётся "въехать" в содержание. Действие происходит в Европе. Двое молодых людей, как бы мы сейчас сказали, - гастарбайтеров, снимают в доме небольшой угол под лестницей. Один - интеллигент-интеллектуал, одержимый идеей написать книгу, другой - простак-работяга. Между ними складываются непростые, эмоционально-напряжённые взаимоотношения. У меня, почему-то, возникла ассоциация с космонавтами, вынужденными по несколько месяцев делить маленькое жизненное пространство. Моя симпатия на стороне Паши, пардон, его персонажа, обладающего обаянием и непререкаемой житейской логикой. Из всех тем, поднятых в спектакле, наиболее тронула тема личной свободы "...о рабстве всеобъемлющем, о таком, которое обращено внутрь себя, лишено соблазна переступить свою собственную границу. О рабстве, которое питается самим собой".
"Тут у тебя денег становится с каждым днем все больше. Каждый день ты ложишься спать с мыслью,
что завтра у тебя их будет больше, послезавтра еще больше, через год еще и еще больше.
Ты уже накопил на небольшой домик в небольшом саду? Тогда почему бы тебе не накопить
на дом побольше в еще большем саду... Так ты и будешь медлить с возвращением,
поскольку, чем больше ты имеешь, тем больше захочешь иметь еще. Пройдут годы,
а ты все будешь медлить, работать и копить, так как ты - раб, раб собственной алчности."
На несколько секунд я отключилась от театрального действия и заглянула вглубь себя: "А я? Насколько я свободна заниматься тем, чем нравится?" За спиной послышался храп, я обернулась, в темноте проступил силуэт спящего - солидный мужчина в клетчатой рубашке. Надо же быть таким непрошибаемым! Артисты издают столько громких звуков: свисток, набат половником по металлическому тазу... Тут еле успеваешь зажмуриваться и вжиматься в кресло, а он как-то уснул.
Бешеный темп и динамичность спектакля требовали полной отдачи артистов и держали меня в постоянном напряжении, может, поэтому время пролетело мгновенно. И вот, мы уже аплодируем и выходим на свет, на свободу. Спускаясь по лестнице вместе с другими зрителями, я краем уха улавливаю разговор директора театра В. Дорошенко со спутницей: "это не первая пьеса Мрожека, которая ставится у нас театре". О, как же я сразу не догадалась, ведь я смотрела первую - "Пешком"! Тот же стиль. Далее прозвучало и название - "Эмигранты".
Теперь я приеду домой, скачаю текст, и обстоятельно перечитаю пьесу, останавливаясь и размышляя столько, сколько моей душе будет угодно.