Кто же он, наш ближний?
Существует такая общеизвестная фраза: «Христианство есть религия Любви».
Никто не будет спорить с тем, что она справедлива.
Но она таит в себе серьезную опасность: ведь если мы имеем неправильное представление о любви, то мы неправильно судим и о христианстве.
А мы и в самом деле зачастую имеем о любви несколько туманное представление и потому легко обманываемся.
Нам кажется, что чувство, родившееся в нашей душе, - любовь, а это может быть просто мечтательность, тщеславие, гордость, блудная страсть…
Мы рассуждаем о любви с большим жаром, нам кажется, что приобрести эту добродетель сравнительно легко.
На самом деле это, конечно, не так.
Настоящая христианская любовь - это вершина добродетелей, идеал, и если кто-то думает, что он уже стяжал ее, то я вынужден предостеречь этого человека от поспешных выводов. Но вместе с тем мы должны изо всех сил стремиться к этому идеалу - это наш христианский долг.
Начнем с того, что любить ближнего мы должны по-евангельски.
Господь дал нам ориентир: «Возлюби ближнего своего, как самого себя».
Можем ли мы сказать, что любим наших ближних именно так?
Наверное, никто не дерзнет ответить на это утвердительно.
На деле мы постоянно нарушаем, я бы даже сказал, нагло попираем эту заповедь.
В течение дня мы многократно, в разных бытовых ситуациях предпочитаем себя, а не ближнего, и даже не замечаем этого: например, настаиваем на своем мнении, свои нужды считаем гораздо более важными, чем нужды ближнего.
А нам надо осознать, что мы такие же, как все прочие люди, природа у нас одинаковая. Один, может, немножко умнее, другой немножко попроще, один повыше ростом, другой пониже, один поздоровее, другой немощный, но никакой особенной разницы между нами нет.
Даже между мужским и женским полом нет такого большого различия, как принято об этом думать. Поэтому правильно было бы рассудить так: если я люблю себя, то я, естественно, буду любить и ближнего, который ничем от меня не отличается.
Если мне кажется, что я более достоин любви, значит, я считаю себя лучше, чем он. А это иллюзия: «Я лучше только потому, что это я». Итак, мы обязаны любить всякого человека. Как? Нам сказано: «Как самого себя».
Себя любишь - значит, люби и ближнего, себя жалеешь - жалей и ближнего, к себе снисходишь - снизойди и ближнему, себе желаешь благ - доставляй их и ближнему.
Но здесь мы подходим к другому важному моменту.
Какие блага я должен доставлять ближнему?
Те, которые я желаю себе.
Но ведь не все желают себе одних и тех же благ. И поэтому, чтобы любить ближнего правильно, надо вначале правильно полюбить самого себя.
Надо увидеть в себе бессмертный образ Божий, начать желать себе истинного блага - спасения в вечности.
А если человек страстный принимает себя таким, какой он есть - скажем, любит выпить и не видит в этом ничего страшного, - то он будет потакать этой страсти и в ближнем.
Примером неправильной любви к ближнему может служить современный гуманизм. Гуманисты не могут любить ближнего правильно, потому что не любят Бога. Их любовь и сострадание развращают человека и приводят его к душевной гибели. Научиться любить ближнего правильно мы сможем только тогда, когда поймем, что как человек есть образ и подобие Божие, так и заповедь о любви к нему есть образ и подобие заповеди о любви к Богу.
Тогда мы перестанем замечать в каждом человеке все то, что является в нем случайным: неприязнь по отношению к нам, его грехи, даже самые страшные его падения, а будем видеть в нем нечто постоянное, незыблемое, а именно образ Божий.
Преподобный старец Силуан Афонский молился обо всех людях, желая им не какого-то земного благополучия, а именно того, чтобы они возлюбили Бога.
«Господи, сделай так, чтобы Духом Святым познали Тебя все народы земли», - вот чего он просил и о чем переживал.
Конечно, такие переживания для нас слишком возвышенны, но они, по крайней мере, дают нам понятие о том, какие чувства испытывают люди, имеющие истинную любовь к ближнему.
Когда Господь напомнил книжнику заповедь о любви к ближнему, тот, желая оправдаться в ее неисполнении, спросил: «А кто мой ближний»?
И мы тоже часто под ближним понимаем некую абстракцию, например «все человечество», тем самым уклоняясь от исполнения заповеди.
Например, жалеем каких-нибудь африканских аборигенов: вот как им тяжело живется, у них нищета, голод, - и нам кажется, что мы преисполнены истинной христианской любви. В то же время на соседа по лестничной площадке мы можем раздражаться до бешенства из-за какой-нибудь мелочи.
О чем это свидетельствует?
О том, что на самом деле у нас нет никакой любви.
Нам надо стряхнуть с себя мечтательность и понять: ближний - это конкретный человек, тот, кто в данную минуту рядом с нами: член нашей семьи, сослуживец, случайный попутчик и так далее.
Приснопамятный архимандрит Софроний Сахаров очень мудро говорит о том, что если мы научимся вести себя по-христиански с теми немногими людьми, которые нас окружают, то научимся любить и все человечество.
Не надо забывать, что начинается все с малого. Если мы грубо ответили или отнеслись с пренебрежением к какому-то человеку, то это не пустяк!
Представьте себе: этот человек похож на многих и многих людей, разбросанных по всему миру, и если мы его презираем, значит, мы плохо относимся уже к нескольким миллионам человек.
Мы обидели этого человека - значит, мы обидели миллионы других людей во всем подобных ему по характеру, может быть, имеющих и подобные слабости.
Мы часто даже не замечаем подобных проступков и мечтаем: «А как стать бесстрастным?
А как стать святым?
А как любить всех в мире, всех до единого?»
И тут же: «Да чего же вы толкаетесь-то?!» Потому что кто-то в общественном транспорте помешал нам распространить свою душу на все человечество.
Обидеть мимоходом какого-то человека - это, повторю, совсем не мелочь.
Мой духовник, отец Андрей (Машков) как-то рассказывал мне о дарственной надписи, которую сделал на своей фотографии выдающийся одесский архипастырь, владыка Никон (Петин). Фотография эта предназначалась близкому человеку владыки, впоследствии священнику, и на ней были простые слова: «Саша, не обижай людей».
Отец Андрей восхищался глубиной этих слов. Я тогда этого не понял, подумав: ну и что в них такого, особенно высокого? А ведь эти слова есть евангельская заповедь. Господь так прямо и говорит: «Не обижай» (Мк. 10, 19). Казалось бы, как просто. На самом же деле - как трудно! Если человек постоянно помнит о том, что никого не нужно обижать, то это говорит о его необыкновенной любви к ближнему.
Нам, повторю, надо постараться любить ближних, в буквальном смысле слова ближних - тех, кто находится рядом.
И любить не мечтательно, а деятельно, оказывать им конкретную помощь.
Конечно, нужно понимать, что наши силы ограничены: я не могу накормить всех людей. Но зато я имею возможность кроме своей семьи помочь еще своим нуждающимся соседям, могу поддерживать какую-то семью или какого-нибудь пенсионера, не имеющего достаточных средств для существования.
Вот это уже и значит, что я люблю ближнего, как самого себя. Хочу здесь сделать оговорку, что во всем нужен здравый смысл. Заповедь любить каждого не освобождает нас от обязанности думать. Бывают случаи, когда люди из любви принимают в дом какого-то сомнительного странника, а он потом им такой вред приносит, что не знают, как из этого выпутаться. Если мы проявляем некоторое рассуждение и благоразумие, то это не значит, будто мы не имеем любви.
Всегда нужно рассуждать и трезво все оценивать.
Что делать, если мы стараемся творить добрые дела, помогать людям, но в нашем сердце нет чувства любви к ближнему?
Во-первых, надо продолжать понуждать себя к исполнению заповеди, пусть и из чувства долга.
А во-вторых, надо понимать, что без молитвы мы настоящей любви не приобретем.
Может показаться, что мы, уединяясь для молитвы, предпочитая общение с Богом, отвращаемся от людей. Но на самом деле приобрести любовь к человеку иным образом невозможно. Если мы будем усердно молиться, участвовать в церковных таинствах, в особенности в причащении Тела и Крови Христовых, - то в какой-то момент обнаружим, что наше каменное сердце начало согреваться, что мы естественно испытываем сочувствие к людям, которые нас окружают, а прихожан нашего храма действительно ощущаем своими братьями и сестрами. В нашем сердце постепенно водворится истинная евангельская любовь и мы начнем видеть в каждом человеке образ Божий, образ Христов. Вот идеал, к которому мы должны стремиться. Вот какая это высота! Но высота - не значит недостижимость. Конечно, словосочетание "реальный идеал" звучит как-то странно, но на самом деле для христиан идеал должен быть именно реальным, то есть достижимым. Если бы этого идеала достиг всего один человек в мире, то это уже было бы доказательством, что это возможно, а таких людей весьма много: это все святые Вселенской Церкви.
Поэтому не будем унывать, а будем терпеливо трудиться, каждый день понемножку продвигаясь к этому высокому идеалу - настоящей христианской любви.
http://www.diveevo.ru