Shuggie Bain by Douglas Stuart
Мама, не пей или Созависимость
- Ходила я на эти встречи детей анонимных алкоголиков, где шикарные детки рассказывают, как мамаша - о ужас! - выпила рождественский херес еще до Рождества. Ну я тогда рассказала им, как Ма выжрала лосьон после бритья из рождественских подарков брата, смешав с имбирной шипучкой.
- Она что, действительно пила эту парфюмерию?
- Ага, чуть кони не двинула. Блевала после четыре дня. Но ее рвота хорошо пахла.
- “So I telt a story of how ma maw opened all the presents and drank ma brother’s Christmas aftershave by mixing it wi’ a bottle of fizzy ginger. You should have seen their faces.”
“Did she really drink that perfume?”
"Oh, aye. Well, she tried it. Drank the whole thing. It near kil’t her. She was vomiting for days.” Leanne rubbed at her chilled legs. “Her sick smelt nice though.”
Нет, это не о маме Шагги. Агнесс, амбициозная чистюля красавица Агнесс, разборчива. Вина, к примеру, не любит, предпочитает пиво. Водку еще иногда, хотя от водки легко приходит в ярость. Впрочем, в ее судьбе рвота тоже сыграет свою роковую роль, но то будет много позже.
"Шагги Бейн" роман о невыносимом детстве с матерью алкоголичкой принесший Шотландии, спустя четверть века после "До чего ж оно все запоздало" Джеймса Келмана, второй в истории премии Букер 2020. И таково уж сомнительное везение шотландцев, что среда во втором случае не менее маргинальна, но таково подлинное везение читателей, что предпочтения жюри сдвинулись от нечитаемого литературного артхауса к старой доброй сентиментальной истории.
В выигрыше мы, читатели, которым Дуглас Стюарт дебютным романом о мальчике гее живущем с мамой, которая пьет, подарил печальный трогательный, глубоко эмоционально вовлекающий рассказ.
В начале девяностых шестнадцатилетний Шагги одиноко живет в Глазго, работает в супермаркете, мечтает стать парикмахером. Вспоминает свое детство, которое окончательно завершилось со смертью мамы. Любимой, прекрасной, понимающей, нежной, заботливой, лучшей на свете. Пьющей, злобной, потерявшей человеческий облик, омерзительной.
Разве это не взаимоисключающие характеристики? Так все-таки какой была Агнесс Бейн? В том-то и дело, что все мы не белые и не черные, в каждом намешана чертова уйма оттенков, и достоинство книги в умении с фотографической точностью передать их. Первый блок качеств, когда трезвая, второй - сами понимаете. Ничего не напоминает? Если вам повезло не быть знакомыми с членами семей пьяниц, то может и ничего. Любой, кто хоть однажды сталкивался с этим, тотчас узнает.
Особенность алкоголя, хорошо известная психологии созависимости, в том, что он расщепляет личность, подобно средству доктора Джекила. Выпускает наружу мистера Хайда в периоды пьянок, но в редкие времена ремиссии пьяницы предстают перед семьей чистыми ангелами. То есть, в обыденной жизни с нормальными мужьями, женами, родителями мы видим ведь их недостатки: чавкает, пердит, храпит, привирает. Не то с алкоголиками, когда не пьют, кажется у них нимб вокруг головы и крылья за спиной, а члены семьи на них молиться готовы.
До тех пор, пока не говорят себе: "Стоп, с меня хватит", и не уходят к кому-нибудь несвятому, но и не пьющему. Те, кто может уйти. Дети не могут. "Шагги Бейн", как несложно догадаться, роман автобиографический, написанный ребенком, который не мог. И пойти ему было некуда/ не к кому, и любил он свою непутевую мать с той отчаянной силой заботы и всепрощения, с которой только дети алкоголиков еще своих родителей в разобщенном современном мире любят.
Хотя в современном опека давно лишила бы маму родительских прав. Но в восьмидесятые, в социально неблагополучном районе Глазго, вполне. На самом деле, да простят меня поклонники романа, я не вижу в нем откровения. На ту же тему есть очень хорошо написанный "Прах Анджелы" Френка МакКорта, и более скромных литературных достоинств "Элегия Хиллбилли" Джея Ди Венса. Да вот хоть "Замок из стекла" Джаннет Уоллс. Все горькие, пронзительные, все о детстве с токсичными родителями.
"Шагги Бейн" в этом ряду не то, чтобы сильно выделялся. Но правдивая история тем и отличается от сочиненной, что уровень подлинности, "настоящести" в ней зашкаливает, бьется в твою грудь горячей живой птицей, заставляет сострадать, сопереживать. Нет, это не насквозь выдуманная "Маленькая жизнь", где гей-сирота-инвалид-селфхармер становится преуспевающим корпоративным юристом с мировым именем ( на досуге меняя унитазы и выпекая изумительные пирожные).
Шагги свои простенькие пирожные покупает в пирожковой, а когда просит положить их в коробку вместо пакета, где помнутся, слышит, что это обойдется ему дороже и со вздохом меняет последнюю пятерку до зарплаты. Ну не может он принести Лиэн пирожные всмятку, он слишком эстет для этого, не важно сколь высока возможность реализации эстетических вкусов. Автор, окончив текстильный колледж, дослужился до должности ведущего дизайнера и работал с такими брендами, как Банана Репаблик параллельно с написанием романа.
Ах да, и все-таки приносит мятые. Но Лиэн все равно съедает их с видимым наслаждением. Постой, он что, не гей? Он просто хороший друг, а девочка из эпиграфа с рассказом о своей пьющей мамаше, его давняя подруга. Они вместе навещают ее Ма - бомжиху алкоголичку Мойру, приносят кое-какую еду и чистую одежду. И эта финальная сцена не выглядит чересчур сентиментальной, она по-настоящему хороша, как и вся книга.