"Гамлет". Версия. Акунин.
Люблю Гамлета. Несмотря даже на то, что когда литературный гороскоп делала, вывела его в качестве мужского типа Весов. Ненадежного колеблющегося сноба с крайней степенью зависимости от мнения социума. Склонного проявления собственной жестокости оправдывать соображениями высшей справедливости. Любая типизация грешит схематизмом, то были характерные черты, взятые вне отношения к персонажу. А Гамлета люблю. И с ранней юности храню в памяти словечки-фразочки-строчки из пьесы, даже и пара монологов засела. Нет, не "Быть или не быть", другие. И не перечитывала с того самого времени, не то семнадцати, не то восемнадцати лет. И на сцене видеть не довелось ни разу, даже дивный советский фильм со Смоктуновским и Вертинской не смотрела - а вот не случилось.
Но Гамлета все люблю и помню. И он более живой для меня, чем многие реальные люди, с какими довелось встречаться в жизни. Люблю Акунина. С самой первой, подаренной на новый год в Миллениум книги, нет, не о Фандорине, о Николасе - "Алтын толобас". Впрочем, Ники тоже фандоринских кровей. Не он стал фаворитом и даже не Эраст Петрович. Пелагия, она мое все у Акунина, бегущая-по-волнам его, Красотка и умница со склонностью к деятельному добру. Юный и привлекательный вариант Матушки Ветровоск Пратчетта. Жаль, всего три книги с этим сквозным персонажем. Или к лучшему? Пусть уж остается совершенством лисичка монахиня.
Однако случилось мне в какой-то момент перечитать Григория Шалвовича под всеми псевдонимами и под собственным именем. Не "перечитать" в онегинском "кончаю, страшно перечесть", а в смысле читать много, без остановки и перерыва и только его и это оказалось огромной с моей стороны глупостью. Потому что к любимому писателю сама себе помимо воли создала что-то, вроде идиосинкразии. Знакомый мальчик долго жил под диктатом скверного отчима, большого любителя горохового супа. Мама мальчика, стремясь угодить мужу, готовила это специфическое блюдо чуть не каждый день. Прошло время, парень уехал в другой город и даже другую страну, интегрировался успешно в тамошнюю жизнь и все у него было чудесно. Но как-то, придя с работы, уловил в воздухе квартиры смутно тревожащий запах. А когда молодая жена с торжествующим видом ("Эва какая хозяюшка - гордись мною") поставила перед ним тарелку горохового супа, только и успел добежать до унитаза, где вывернуло его наизнанку.
Еще политика. Не то, чтобы по убеждениям была путинским ястребом (или кто там у него? взвейтесь соколы орлами?), но не очень понимаю, как, будучи властью обласканным и зацелованным, вставать к этой власти в яростную оппозицию? Ну это я просто аполитична, оттого и не понимаю. Но вот случилось вчера заняться массированной переработкой овощей, привезенных с дачи, да чтобы время не шло впустую, решила подыскать аудиокнигу. Из многообразия, разумеется, выбрав акунинскую версию "Гамлета".
И в этом была радость абсолютного узнавания. Потому что вот они - герои которых помнишь, "о женщина-злодейка, о подлец, о низость, низость с низкою улыбкой". Или не такая уж злодейка та, что башмаков стоптать не успела, в которых за гробом мужа шла, рыдая? Тут даже более яркий образ использован: "Датчане известные экономы, еду с поминок на свадебном пиру подъели - не дали испортиться". Но, может она просто любила? Она ведь не старая, Гертруда, да вполне может моей ровесницей быть, а то и моложе. И выглядеть так же чудесно. И Клавдий, король марионеточного государства, занявший трон в обход прав престолонаследия пасынка.
И Полоний мудрый царедворец, как бы ни был антипапатичен молодости. Чего стоят одни советы, даваемые Лаэрту перед заграничной поездкой. Да-да, о деньгах, о том, что убивают дружбу: не одалживайся у друзей и не одалживай друзьям. Фыркнула тогда, но ведь прав? Жизнь показала - совершенно прав. Ну и еще много чего. И Лаэрт, должно быть очень симпатичный малый, порывист, ярок, эмоционален и нежно привязан к сестре. И придурковатые Розенкранц с Гильденстерном. И Гораций, разумеется, но о нем чуть позже.
Офелия - самая большая любовь в шекспировской драме. Сначала просто красивая наивная девица из родовитой придворной знати. Она ведь даже не фрейлина Гертруды, да? При дворе потому что папа здесь работает. И внимание принца (который нынче бесправен в собственной стране, но кто знает, как все может переменится - так думает предусмотрительный Полоний) больше пугает ее, чем льстит. Но попробуй исчисли пути рыбы в воде, птицы в воздухе и тропы, которыми мужчина входит в сердце женщины. Все в динамике, Офелия потрясающе динамична, все статичны от начала до конца, она меняется. Одна, ужаснувшись бездн мерзости до бегства прежде в безумие, а после в смерть.
"Скок - в ямку, скок- со дна, не сломай веретина, крутись-крутись прялица, пока не развалится" "Без крышки гроб его несли. Скок-скок, со всех ног. Ручьями слезы в гроб текли. Прощай, мой голубок". Ну ведь чудо же! Зачем, ах зачем у Акунина такая откровенная идиотка. И зачем так скверно за нее читает в целом замечательный актер? Ну да ладно. И Горацио (который фон Дорн, кто бы сомневался) тут кем-то, вроде Мефистофеля на контракте с Фортинбрассом. И, ну да, Акунин - не Шекспир. А все ж приятно было снова прикоснуться к этому. Спасибо, Григорий Шалвович.
Но Гамлета все люблю и помню. И он более живой для меня, чем многие реальные люди, с какими довелось встречаться в жизни. Люблю Акунина. С самой первой, подаренной на новый год в Миллениум книги, нет, не о Фандорине, о Николасе - "Алтын толобас". Впрочем, Ники тоже фандоринских кровей. Не он стал фаворитом и даже не Эраст Петрович. Пелагия, она мое все у Акунина, бегущая-по-волнам его, Красотка и умница со склонностью к деятельному добру. Юный и привлекательный вариант Матушки Ветровоск Пратчетта. Жаль, всего три книги с этим сквозным персонажем. Или к лучшему? Пусть уж остается совершенством лисичка монахиня.
Однако случилось мне в какой-то момент перечитать Григория Шалвовича под всеми псевдонимами и под собственным именем. Не "перечитать" в онегинском "кончаю, страшно перечесть", а в смысле читать много, без остановки и перерыва и только его и это оказалось огромной с моей стороны глупостью. Потому что к любимому писателю сама себе помимо воли создала что-то, вроде идиосинкразии. Знакомый мальчик долго жил под диктатом скверного отчима, большого любителя горохового супа. Мама мальчика, стремясь угодить мужу, готовила это специфическое блюдо чуть не каждый день. Прошло время, парень уехал в другой город и даже другую страну, интегрировался успешно в тамошнюю жизнь и все у него было чудесно. Но как-то, придя с работы, уловил в воздухе квартиры смутно тревожащий запах. А когда молодая жена с торжествующим видом ("Эва какая хозяюшка - гордись мною") поставила перед ним тарелку горохового супа, только и успел добежать до унитаза, где вывернуло его наизнанку.
Еще политика. Не то, чтобы по убеждениям была путинским ястребом (или кто там у него? взвейтесь соколы орлами?), но не очень понимаю, как, будучи властью обласканным и зацелованным, вставать к этой власти в яростную оппозицию? Ну это я просто аполитична, оттого и не понимаю. Но вот случилось вчера заняться массированной переработкой овощей, привезенных с дачи, да чтобы время не шло впустую, решила подыскать аудиокнигу. Из многообразия, разумеется, выбрав акунинскую версию "Гамлета".
И в этом была радость абсолютного узнавания. Потому что вот они - герои которых помнишь, "о женщина-злодейка, о подлец, о низость, низость с низкою улыбкой". Или не такая уж злодейка та, что башмаков стоптать не успела, в которых за гробом мужа шла, рыдая? Тут даже более яркий образ использован: "Датчане известные экономы, еду с поминок на свадебном пиру подъели - не дали испортиться". Но, может она просто любила? Она ведь не старая, Гертруда, да вполне может моей ровесницей быть, а то и моложе. И выглядеть так же чудесно. И Клавдий, король марионеточного государства, занявший трон в обход прав престолонаследия пасынка.
И Полоний мудрый царедворец, как бы ни был антипапатичен молодости. Чего стоят одни советы, даваемые Лаэрту перед заграничной поездкой. Да-да, о деньгах, о том, что убивают дружбу: не одалживайся у друзей и не одалживай друзьям. Фыркнула тогда, но ведь прав? Жизнь показала - совершенно прав. Ну и еще много чего. И Лаэрт, должно быть очень симпатичный малый, порывист, ярок, эмоционален и нежно привязан к сестре. И придурковатые Розенкранц с Гильденстерном. И Гораций, разумеется, но о нем чуть позже.
Офелия - самая большая любовь в шекспировской драме. Сначала просто красивая наивная девица из родовитой придворной знати. Она ведь даже не фрейлина Гертруды, да? При дворе потому что папа здесь работает. И внимание принца (который нынче бесправен в собственной стране, но кто знает, как все может переменится - так думает предусмотрительный Полоний) больше пугает ее, чем льстит. Но попробуй исчисли пути рыбы в воде, птицы в воздухе и тропы, которыми мужчина входит в сердце женщины. Все в динамике, Офелия потрясающе динамична, все статичны от начала до конца, она меняется. Одна, ужаснувшись бездн мерзости до бегства прежде в безумие, а после в смерть.
"Скок - в ямку, скок- со дна, не сломай веретина, крутись-крутись прялица, пока не развалится" "Без крышки гроб его несли. Скок-скок, со всех ног. Ручьями слезы в гроб текли. Прощай, мой голубок". Ну ведь чудо же! Зачем, ах зачем у Акунина такая откровенная идиотка. И зачем так скверно за нее читает в целом замечательный актер? Ну да ладно. И Горацио (который фон Дорн, кто бы сомневался) тут кем-то, вроде Мефистофеля на контракте с Фортинбрассом. И, ну да, Акунин - не Шекспир. А все ж приятно было снова прикоснуться к этому. Спасибо, Григорий Шалвович.