"Друд, или Человек в черном" Дэн Симмонс
Пляски на гробах
С "Друдом" это была вторая попытка: первый раз был лет шесть назад и сказать, что не полюбила эту книгу, значило бы сильно смягчить впечатление. Но вышла аудиоверсия, прочитанная Игорем Князевым, и я подумала, что возможно была неправа или не в том настроении, неверно поняла, что голос любимого чтеца поможет переменить мнение о нелюбимом романе одного из лучших современных писателей... За попытку спасибо, но затея не удалась.
Я многое могу рассказать о Диккенсе. Даже не от большой любви к нему, хотя люблю, чего уж там, Диккенса только Ленин не любил. Просто повезло читать "Дэвида Копперфильда" совсем недавно, уже в эпоху преимуществ развитого интернета. Иной уровень погружения. Ты читаешь о злоключениях маленького Дэви, смутно припоминаешь, что автор сам с детства вынужден был работать на фабрике, но никаких подробностей. А он так пишет об этом, что сердце кровоточит. И находишь об отце, разорившем своими авантюрами семью, о мальчишке, брошенном в фабричный ад; о том. что позднее, когда благосостояние семьи более-менее укрепилось и талантливая сестренка даже начала брать уроки музыки, родители не сочли возможным прекратить работу Чарли, и он никогда не простил им этого.
А потом Дэвид изучает стенографию, чтобы выставить свою кандидатуру на вакантную должность парламентского репортера (верный заработок для умного человека, и весьма приличный). Но он представления о стенографии не имеет, а курсы, обещающие выучить, запредельно дороги. И вот по книге, вечер за вечером, отдавая этому безнадежному делу все часы редкого досуга, герой учится престижному ремеслу. В точности (узнаешь из интернета) как это было с самис Диккенсом, который после преуспел на стезе парламентского репортажа. В точности так, как изучала языки я сама. Нет, не в смысле: "все великие люди поумирали и мне что-то нездоровится", это к тому, что хорошо понимаю его.
Я не увидела-не почувствовала-не прониклась этим, читая роман написанный как-бы по мотивам "Тайны Эдвина Друда" "Как бы", потому что разгадке тайны последнего диккенсова романа в нем отведено пять страниц из тысячи общего объема. Имея в читательском активе примерно все книги Дэна Симмонса, в этом случае я не его поклонница. Безмерно уважаю симмонсову просветительскую деятельность - редко кому дано занимательно, почти играючи, исподволь вкладывать в ум и сердце читателя, пришедшего поразвлечься, столько всего о книгах. Благодарна за курс лекций о писательском мастерстве, по-настоящему интересных. Но с "Друдом", воля ваша, это нехорошо. Да, Диккенс был живым человеком и ничто человеческое не было ему чуждо, а любовь стареющего гения к юной актрисе Элен Тернер давно стала достоянием гласности. Как и то, что он оставил ей львиную долю своего состояния. Но в романе как-то неуловимо смещены акценты и за кадром осталась любовь семьи писателя к жизни на широкую ногу, которую он десятилетиями обеспечивал рабской литературной поденщиной, подрывая здоровье, в том числе, публичными выступлениями. Снова семья, которой ты обязан дать все и которая не особо напрягается в ответной любезности. Молодая любовница или долгожданная тихая пристань?
Здешний Друд, довольно марионеточный, должна заметить, кажется скверным слепком с конандойлова Мориарти. Вполть до внешности, мимики, пантомимики. Мне возразят, что живем в пору постмодерна и роман отчасти является оммажем Шерлокиане. Правда? А еще кому? Арсенлюпениане? Фантомасиане? Слишком хорошо, тоже нехорошо, господа, а нагромождение сваленных друг на друга стоимостей не создает ценности. И самое главное - образ рассказчика. Уилки Коллинз отличный писатель викторианской эпохи, перу которого по признанию критиков принадлежит самый сложный и самый длинный детективный роман. Неоднократный соавтор Диккенса, его родственник и друг. И он по-настоящему хорошо писал, а его романы "Муж и жена", "Закон и женщина" можно назвать провозвестниками феминизма. Зачем эти горы нечистот, сваленные на голову того. кто сам за себя постоять уже не сможет? Только из страсти к ловле рыбы в мутной воде? Не стоило, право, мэтр. Даже эпизод с вишнями у вас какой-то куцый вышел, вот так об этом правильно:
Невыразимую нежность вызывает у меня рассказ о том, как Диккенс в трудные годы своей лондонской юности шел однажды позади рабочего, несшего на руках большеголового ребенка. Человек шел не оборачиваясь, мальчик из-за его плеча смотрел на Диккенса, который ел по дороге вишни из бумажного пакета и потихоньку кормил тишайшего ребенка, и никто этого не видел.
"Лекции по зарубежной литературе" Набоков