"За пивом"-16.
Когда Чики вернулся в Нью-Йорк, он уже не смотрел на Вьетнам так, как раньше. Погибшие 20-летние дети, разрушенные семьи, и все это из-за эгоизма и просчетов наверху. Мыслей и эмоций было много, и потребовалось немало времени, чтобы наивный прежде Чик разобрался в них.
Он возобновил свою жизнь торгового моряка, хотя и оставался на берегу пару месяцев, прежде чем снова выйти в море. Затем плавал на каботажном танкере туда-сюда от Побережья Залива (Мексиканского) до Новой Англии. Поскольку судно не заходило в зарубежные порты, контракт подписывать было не обязательно, это позволяло уволиться в любой момент. Что Чики и сделал однажды в Новом Орлеане.
Там, впрочем, были такие же ночные выпуски новостей, что и дома в Нью-Йорке. Антивоенные протесты и против призыва в армию вспыхивали в кампусе за кампусом по всей стране. А когда Чики искал новости о войсках во Вьетнаме, они обычно попадались на последних страницах газет или в конце телевизионных новостей. СМИ, похоже, редко показывали, насколько они патриотичны или как был низок их моральный дух, но сообщали о высоком уровне употребления наркотиков в их рядах.
Что они давали, так это подсчет трупов. Потери с обеих сторон подавалось, будто это футбольный счет: врагов убито - 346, наших «всего» 25. Как если бы мы выигрывали игру, а не жертвовали жизнями наших молодых солдат - и их.
Некрологи ДжиАй были не более, чем аннотациями в газетах. В лучшем случае имя, возраст и средняя школа, которую он недавно окончил. Был ли он единственным ребенком? Начинающим учёным? Будущей звездой бейсбола? Молодым отцом? Тем, кто рассмешил свою команду в мрачные моменты? Они умерли, не начав жить. Нельзя даже сказать, что их забыли, страна просто не узнала об этих мальчиках достаточно, чтобы запомнить их. Даже сейчас многие из 58 307 имен (включая 8 женщин) на веб-сайте Мемориального фонда ветеранов Вьетнама не имеют под собой никакой истории. Поддерживать горение поминальных свечей поручили семьям и друзьям.
Закономерно возникал вопрос: «Стоило ли оно того?» Этот вопрос грыз Чики и затрагивал саму его личность. Он решил поехать в графство Корк, Ирландия, где выросла его бабушка Абина Донохью. Что-то в этих холмистых зеленых фермерских угодьях графства Корк дало ему покой и позволило увидеть весь мир - мир за пределами его района. Освещение войны и протестов не доминировало на их «телли» (телевидении). У них на первом месте была Ирландская Смута. Иронично было оказаться в то время в Ирландии. Чики подумал, что его родственники находятся в той же ситуации, как и вьетнамцы. Ему было трудно не сравнивать и не задаваться вопросом: в чем разница?
«Разница, конечно, в том, что ирландцы не были коммунистами. Но теперь на половине одежды, которую я вижу в магазинах, бирки «Сделано во Вьетнаме». Мы ведем бизнес с Китаем; черт возьми, мы занимаем деньги у китайских миллиардеров. Мы немного ослабили эмбарго на Кубу. Вместе с Лаосом и Северной Кореей это последние пять стран на планете, которые до сих пор называют себя коммунистическими, но, кроме Северной Кореи, они едва ли соответствуют. Не придут ли они в конце концов к рыночной экономике? Многие из них мирно?» - философствует Чики.
Чики" Донохью (слева) с режиссером и продюсером фильма "За пивом" (2022).
Поехать во Вьетнам Донохью побудил вид антивоенных демонстрантов в Центральном парке, протестовавших против его друзей и соседей, служивших в армии. Он сам служил за границей в морской пехоте и мог только представить, что чувствовали его приятели, когда узнавали о происходящем дома из писем или от новобранцев. А вернувшись домой - сталкивались с террором и нападками. Он думал тогда, что недовольные были предателями, что они пользовались правами, не «заплатив» за них. Какая еще страна позволила бы своим гражданам протестовать против собственной действующей армии, размахивая флагами врага? Они называли лояльных граждан убийцами, в то время как эти военнослужащие подвергали себя опасности, жертвовали своей жизнью, защищая союзников, точно так же, как это делали их отцы и дяди 25 лет назад во время Второй мировой войны. «Я чувствовал, что они нанесли удар в спину нашим».
Кадр из фильма "За пивом" (2022).
Однако то, что Донохью увидел во Вьетнаме, не соответствовало официальным сообщениям военного командования или Вашингтона. После того, как он стоял возле посольства, когда несколько героических мальчиков сражались и умирали, чтобы вернуть его, а генерал Уэстморленд, уже после, в безопасности, сделал заявление о том, что «хорошо продуманные планы врага» провалились, это заставило Чики усомниться в официальной версии. Если Уэстморленд знал о вражеских планах, как он сказал, и к тому же знал, что пять городов были атакованы за 24 часа до начала Тет, то почему у него было не более четырех морских пехотинцев и двух военных полицейских, охраняющих посольство и консульский комплекс в Сайгоне? Или его собственная штаб-квартира на авиабазе Таншоннят, где ВП атаковал батальон ВК? Почему, когда наступление началось на самом деле, в 120 городах и базах не было более боеспособных войск находящихся в полной боевой готовности? А половина южновьетнамской армии находилась в отпуске в честь праздничного перемирия? В ту безлунную ночь погибло 246 американских парней, это был самый смертоносный день войны.
Уэстморленд продолжал просить присылать все больше и больше мальчиков, в то время как президент Южного Вьетнама Тхиеу даже не собирался призывать 18- и 19-летних юношей Южного Вьетнама, и южновьетнамцы почти ничего не сделали, чтобы принуждать своих уклонистов, особенно богатых.
Друга Чики Бобби Паппаса забрали от его жены и ребенка только для того, чтобы он увидел, как четверо его офицеров будут убиты в одном и том же месте. Томми Коллинз потерял своего близкого друга во время Тет и подвергся серьезному воздействию «Агента Оранж», токсичного дефолианта, содержащего диоксин, который США сбрасывали на джунгли, чтобы лишить вьетнамских патриотов прикрытия и запасов продовольствия. Кевина Маклуна несколько дней обстреливали ракетами и минометами в адском Чулае, к югу от Дананга. А Рикки Дагган, который высадился во Вьетнаме в возрасте 19 лет, принял участие в 153 боях, включая перестрелку на Центральном нагорье - шесть дней в окружении целого полка Северного Вьетнама, вооруженного русским и китайским оружием. Уэстморленд хотел больше мальчиков, таких как Томми Миноуг из Инвуда, который погиб, закрыв телом своего командира и единственного радиста взвода, чтобы он мог позвать на помощь и спасти остальных. Ему не было и 21.
Постепенно Чики начал понимать, что протестующие, хотя и неуважительно, но пытались, по крайней мере, остановить это безумие. «Они не признавали, что так много молодых людей делают то, что они считали своим долгом - перед своей страной, своей семьей, своим районом. Они не признавали, что солдаты были патриотами, что они были героями. Мы, в свою очередь, тогда не видели, что протестующие тоже любили нашу страну. Что им не нравилось, так это наше руководство. Они пытались помешать еще большему количеству мальчиков быть убитыми за чужое наследие. После того, чему я стал свидетелем во время своего путешествия, я определенно мог с этим согласиться».
В фильме этот момент подается через сюжетную линию сестры Чики, которую он в конце фильма также символически угощает банкой пива из своей сумки.
Чики решил, что если и есть что-то, чему он научился в результате своего опыта во Вьетнаме, так это то, что правительству - всем правительствам, если уж на то пошло, - нельзя доверять. Многие политики лгут, когда это служит их интересам. Эти знания сослужили ему хорошую службу, когда он занялся профсоюзной деятельностью, представляя «песочных кабанов» (Sandhogs, жаргонизм, обозначающий городских шахтеров, подземных рабочих), строительные профессии и других профсоюзных работников, а также пытаясь обеспечить поддержку рабочих мест и законодательства от выборных должностных лиц города Нью-Йорка, штата Нью-Йорк и Вашингтона, округ Колумбия. «Я не могу вернуть погибших мальчиков, но могу помочь их братьям и сестрам. Надеюсь, я сделал немного хорошего».
После того, как Чик попрощался со своими приятелями во Вьетнаме, они вошли в еще одно кольцо ада бушевавшего наступления Тет. Он понятия не имел, где и как они, пока он - или они - не вернулись домой.
Техника 1го батальона Амтрак во Вьетнаме.
В списке Чики был Ричард «Ричи» Рейнольдс-мл., но он так и не нашел его, потому что молодой второй лейтенант морской пехоты был убит на следующий день после прибытия Чика. Младший брат Кевин рассказал, что 23-летний офицер возглавлял свой взвод, входящий в состав роты А 3й дивизии морской пехоты, с задачей спасти разведывательный отряд возле Донгха, самого северного города Южного Вьетнама, который был окружен более чем 300 солдатами регулярной Северо-Вьетнамской армии.
Техника 1го батальона Амтрак во Вьетнаме.
Рейнольдс был убит пулеметным огнем на борту своей амфибии, погиб вместе с 12 своими людьми, но разведка была спасена. Интернет говорит, что это произошло 20 января 1968г., а служил он в 1м батальоне Амтрак.
Техника 1го батальона Амтрак во Вьетнаме.
Чик также не встретил Джоуи Макфаддена, но по менее трагической причине. Джоуи отправили домой, как и всех солдат, дважды заразившихся малярией в пропитанных муссонами и кишащих москитами джунглях. Его брат Стив (Палли) рассказал, что Джоуи приехал домой посреди ночи и не хотел будить мать и сестру. «Мы тихо зашли в нашу комнату, - вспоминал Палли, - и он рассказал мне все, что видел. Он говорил часами. Потом он больше никогда не рассказывал о войне». Два брата позже откроют «Салун Макфаддена», который Нора Эфрон упомянет в своей бродвейской пьесе «Счастливчик» с Томом Хэнксом в главной роли.
«Наступление на Тет началось всего через несколько дней после того, как я встретил Чика; и все завертелось», - вспоминал Кевин МакЛун, морской пехотинец, вернувшийся во Вьетнам гражданским специалистом «Dynalectron», обслуживающим вертолёты. «Чику, должно быть, было трудно передвигаться, потому что все было закрыто. Около месяца всё было закрыто, особенно военные объекты». МакЛун вспоминает постоянные минометные и ракетные обстрелы. Он начал сомневаться - какого я здесь делаю? А парень, с которым они вместе прилетели во Вьетнам, развернулся и уехал домой на следующий же день. Кевин не винил его, ведь предполагалось, что они будут работать с вертолетами и самолетами в ангарах. «Мы выигрывали в количественном выражении, но все равно теряли слишком много людей. Мой кузен умер. Умерли самые разные люди, которых мы знали. И мы получили плохую огласку. Никто в Штатах не знал, как на самом деле идет война. Уэстморленд рассказывал им истории, но камеры показывали реальность». «А рядом с Чулай просто прекрасные пляжи. Вся эта территория - Чайна-Бич, Хойан, Дананг - там прекрасна. После Тета мы пошли туда купаться». По словам МакЛуна, к 1969 году он и его коллеги из «Dynalectron» зашифровали радиосигналы «почти каждого «Хьюи» в стране», пришло время возвращаться домой. «Моя сестра выходила замуж и сказала, что никогда не простит мне, если я ее не выдам». Он продолжил работать в Westinghouse и Fuji Tech и женился на Марго, которую знал всю свою жизнь, у них сейчас двое внуков. Маклун и Чик поддерживали дружбу и, как два преданных фаната «Гигантов», посещали каждую игру, даже выездную, беря напрокат автофургоны «Виннебаго» и разъезжая по стадионам. Впрочем, в этих поездках они знали, что на них не нападут, ну разве что фанаты соперников. МакЛун живет с женой во Флориде, любит читать и поддерживает форму, играя в теннис и катаясь на велосипеде.
Молодой ВП Томми Коллинз, с которым Чик встретился первым в Куинёне, говорит, что когда они вернулись домой, в аэропорту им кричали: «Детоубийцы!». Машина дала задний ход, и он упал в грязь. Было непонятно, что вообще происходит?! Коллинз сдал экзамен в полицейском управлении Нью-Йорка и в июне 1969 года был назначен в 32й участок в Гарлеме. Семидесятые годы были тяжелым временем, а 32й - крутым местом: 22 полицейских в участке Коллинза были подстрелены или порезаны, пятеро были убиты, в том числе напарник Уэйверли Джонс, афроамериканец, и Джо Пьягентини, в которого стреляли 13 раз. Оба в спину, членами Черной освободительной армии. Возможно, помогло уличном чутье Инвуда, или опыт службы в военной полиции во Вьетнаме, но Коллинз заработал свой золотой значок за три года. «Ты знаешь достаточно, чтобы не попасть в неприятности», - язвит Коллинз. Ему поручили обучить пятерых рекрутов из первого женского набора Полицейской академии Нью-Йорка, которым было разрешено работать на улице, включая красавицу Сюзанну Окендо. Они счастливы в браке уже 29 лет.
После работы в Оперативной группе по борьбе с наркотиками Коллинз стал одним из детективов, которых попросили сформировать новое подразделение по борьбе с профессиональной преступностью, специализирующееся на убийствах, вооруженных ограблениях и других серьезных преступлениях. Коллинз работал над печально знаменитым делом «короля смокингов», когда похитители держали под землей богатого производителя одежды в течение 12 дней, вымогая огромный выкуп. Коллинз и Сюзанна вышли на пенсию, но не перестали работать. Живут во Флориде, Томми работает в весеннем тренировочном лагере команды «Миннесота Твинс», а Сюзанна - в «Бостон Ред Сокс». Они стараются не спорить о своем любимом бейсболе.
После того как Чик оставил Рика Даггана неподалеку от демилитаризованной зоны, его рота вступила в самые ожесточенные бои за время наступления Тет. Рик был награжден Пурпурным сердцем и другими наградами. В разгар боев его вдруг отозвали домой. «Мы были в поле, когда меня внезапно известили, что мой отец находится на смертном одре, - вспоминает Дагган. Я должен был немедленно уехать, чтобы попрощаться с ним. Военные предположительно делали это для всех, но особенно когда вмешивался Красный Крест, что они и сделали».
Даггана прокатили как никого другого до Камрани. Двенадцать часов спустя он летел в самолете с шестью гробами и двумя другими парнями, направлявшимся на Окинаву, а затем на Аляску. На Аляске приземлились в метель, и солдаты в своей камо униформе (вряд ли они были в камуфляже, скорее всего обычная оливковая тропичка) сильно мерзли, пока самолет заправлялся. Затем вылетели в Делавэр, а оттуда Рик сел на автобус до Нью-Йорка, где его встретили братья встретили. Слава богу, они принесли пальто. «Мы поехали прямо в больницу, а я был совершенно грязный еще с поля. Я зашел в туалет, и мне буквально пришлось соскребать грязь с шеи и рук, прежде чем я увидел отца».
Отец жил, и Дагган подумал, что поскольку он оттарабанил большую часть тура, ему позволят остаться. Но нет. По крайней мере, Рик успел заскочить в «Док Фиддлер`с» и сказать Полковнику, что Чик нашел его, а также, на данный момент, еще Томми и Кевина. В баре поднялся рев.
«Но поскольку мой отец не умер, армия сказала мне, что я должен немедленно вернуться, вылететь на армейский терминал Окленд в Калифорнии и оттуда полететь обратно во Вьетнам. Я прилетел прямо в Калифорнию, добрался до базы и сел на С-141, огромный грузовой самолет с брезентовыми сиденьями по бокам. Я вернулся во Вьетнам через 27 часов, а затем на вертолете с припасами прямо в Анкхе. Я вернулся в поле через 5 часов после прибытия во Вьетнам. Ребята были рады меня видеть - они думали, что я умер. Позже нас отправили в Кхесань ближе к концу осады». После помощи морпехам, воздушную кавалерию перебросили в долину Ашау. Там они нашли множество запасов русских и китайских винтовок. Все ребята из сельской местности взяли домой винтовки как сувениры. Дагган не захотел. Никто из Нью-Йорка не хотел винтовку.
Потом все получили около недели отдыха, отправились в какое-то тропическое место и пили, как короли, но у Даггана визит к отцу был засчитан как отпуск. Да и потом, когда он, наконец, вернулся в Штаты, то получил жалованье примерно два с половиной доллара. Рик спросил: «Куда ушли все мои деньги?» Ему ответили, что он должен возместить стоимость полета в Калифорнию. По случайности ему тогда исполнился 21 год, поэтому он хотя бы смог купить себе пиво «Шлитц Толл Бой» и пару «Слим Джим» (мясные снэки). Таков был ужин на день рождения. Но зато он вернулся!
"Шлитц" во Вьетнаме.
Боевой опыт Даггана хорошо подготовил его к следующей работе: он вступил в полицию Нью-Йорка - 41й участок в Южном Бронксе, который сам по себе является зоной боевых действий. Его напарником был Джон Тимони, будущий начальник департамента. Дагган вскоре стал лейтенантом, от первой жены у него родились дети. Позже он встретил красавицу Норин О’Ши, которая, как и жена Томми Коллинза Сюзанна, была одной из первых женщин-полицейских. Они вместе по сей день, наслаждаются заслуженным отдыхом.
Бобби Паппас прошел армейскую подготовку по радио и телетайпу и попал во Вьетнаме в 576ю артиллерийско-техническую роту 3го артиллерийско-технического батальона в Лонг Бинь. Он получил звание сержанта и был назначен ответственным за все коммуникации внутри склада боеприпасов - крупнейшего в мире. Работая с 89м батальоном ВП 25й пехотной, который охранял склад, Паппас рассказывал, что у них было 32 вышки, связанные с его подземным бункером по радио и телефону. Шесть джипов с пулеметами М2 50го калибра, которые постоянно патрулировали периметр, с которыми они находились в постоянном контакте. Еще четыре кинолога с собаками. Во время атак и обстрелов Лонг Бинь Паппасу приходилось вызывать боевой вертолет, когда это было необходимо, и два раза - напалмовые удары.
Паппас помнит день, когда он покинул Вьетнам - 30 октября 1968 года. Как и Коллинз, он отмечает, что Армия не давала солдатам никакого дебрифинга. Бум, ты дома, ты там. Возможно, это сказалось на его браке, он не видел жену и маленькую дочку первые полтора года. Паппас пошел работать в компанию «Long Island Lighting Co.», преуспевал, но его личная жизнь не была хорошей. «Каждую ночь мне снились кошмары. Я не мог спать, - говорит Паппас, - Я сильно пил». Но затем он изменил свою жизнь, подобно K-Turn (резкий поворот) в воздухе на C-130. Он бросил пить в 1979 году, когда вступил в АА (Анонимные алкоголики), и начал получать консультации по поводу ПТСР в Администрации по делам ветеранов. Женился на медсестре Эйлин Тарпин, они живут в Южной Каролине. Паппас играет в гольф и ходит на рыбалку. Однажды с четырьмя парнями из АА они поймали 19 сомов на озере. Это был хороший день, вспоминает Паппас.
«Ты мог сказать это. Выжившие приятели Чика покинули Вьетнам, но Вьетнам долгое время не покидал их. На это ушли годы, но, кажется, все они построили свою жизнь в радости. Они заслуживают один хороший день за другим».
Слева направо - Рик Дагган, Томми Коллинз, Джон "Чики" Донохью, Кевин МакЛун, Бобби Паппас.
Чтобы лучше понять, как Чик Донохью отправился в свое необычное путешествие, полезно также знать время и место, где все началось. Чику и его приятелям посчастливилось вырасти в Инвуде, нетронутой северной оконечности острова Манхэттен, в 1950х и начале 1960х годов. Дети играли дико, свободно и без присмотра в девственном лесу, у двух рек и на всех улицах между ними, но это был Нью-Йорк. Поскольку большая природа находится всего в нескольких шагах от надземного метро, это было волшебное место в более невинные времена, одновременно сельское и городское, оазис, который один уроженец Инвуда назвал «наш краешек рая».
«Мы выросли у входа в парк Инвуд-Хилл, где были индейские пещеры, - говорит Рик Дагган, - Моя мама рассказывала мне истории об индейской принцессе, которая жила там, когда моя мама была маленькой».
Действительно, коренная американка принцесса Ноэми жила в домике рядом с 300-летним тюльпанным деревом, которое индейцы ленапе считали священным. Считается, что это то самое место, где Петер Минёйт заключил сделку - безделушки ценой 24 доллара в обмен на Манхэттен. Поколения школьников думали, что Минёйт ограбил индейцев, но современные историки предполагают, что обманули именно Минёйта: он заключил сделку с вождём канарси Сейси, но эту землю контролировали кузены ленапе, индейцы веккуэсгики.
"Индейская принцесса" Наоми Кеннеди, чероки из Нового Орлеана. Тюльпанное дерево.
Принцесса Ноэми обучала индейской вышивке бисером соседских детей и каждый сентябрь проводила племенные собрания численностью до 600 человек. Неподалеку жила Эйми ЛеПринс Вурхис, дочь Луи Лепренса, человека, снявшего первое движущееся изображение. Она работала в своей гончарной студии, вдохновленной индейскими артефактами. Застройщик Роберт Мозес срубил священное дерево и выселил Ноэми и Эйми, но дух места, в развитие которого они внесли свой вклад, остался сильным.
В парке Инвуд-Хилл было и есть то, что не найти больше нигде в Нью-Йорке: 196 акров нетронутого старого леса, а в его тени - древние пещеры индейцев и солончаки, на которых они когда-то ловили рыбу. На южной оконечности парка простирается еще 66 акров природы под названием Парк Форт-Трайон, где находится музей Клойстерс и его гобелены с единорогами. Джон Д. Рокфеллер-младший создал парк из старых поместий, передал его городу и, на всякий случай, купил Палисады через Гудзон в Нью-Джерси, чтобы дети, играющие в лесу Форт-Трайон, не видели ничего, кроме леса и на другом берегу реки.
На севере находится ручей Спайтен-Дайвил (по-голландски «Кружащийся дьявол»), на востоке река Гарлем, а на западе - могучий Гудзон, который дети тогда считали пригодным для плавания. Это было похоже на жизнь в заколдованном лесу посреди крупнейшего мегаполиса страны - городского рая, достойного Робин Гуда и его веселых парней. Как и те, ребята из Инвуда держались вместе. «Там были также бейсбольные поля, даже ирландское футбольное поле, - говорит Томми Коллинз, - Мы занимались там спортом, бегали, исследовали окрестности. Это было прекрасное место для взросления».
Click to viewСцена в Инвуде из фильма «Дневники баскетболиста» 1995 года, когда Леонардо Ди Каприо и Марк Уолберг прыгают со скалы в реку Гарлем, не вызывает сомнений. Коллинз вспоминает, как они добывали и заклеивали старые автомобильные камеры с заправочных станций, а потом прыгали в реку и переплывали ее там, где ходили речные катера.
В этом преимущественно ирландско-еврейском районе родились такие таланты, как звезда баскетбола Карим Абдул-Джаббар, известный тогда как Лью Алсиндор, автор «Дневников баскетболиста» и панк-рокер Джим Кэрролл и Генри Стерн, защитник парков Нью-Йорка.
В Инвуде большие семьи жили бок о бок в маленьких квартирах, разделяя праздники и важные события для детей и присматривая друг за другом независимо от того, везет им или нет. По мнению Палли Макфаддена уникальность Инвуда заключалась в том, что в социальном плане все семьи зарабатывали одинаково. Не было ни «богатых», ни «бедных». Не было никакого внешнего давления, заставляющего носить или иметь дорогие вещи, которые вы не могли себе позволить, как, например, сегодня. Не было иерархии, было меньше давления на людей, поэтому они могли общаться вместе. Можно было подружиться с кем угодно.
«Все матери развешивали белье на крышах, рядом друг с другом», - говорит Джо Рейнольдс, ветеран Вьетнама, чья семья владеет исторической таверной Пита в Грамерси-парке. Дети помладше, под наблюдением матерей и соседей из окон или с крыльца, часами свободно и безопасно играли в скелли или ринголевио. Когда они становились старше - стикбол (уличный бейсбол), гандбол или командные виды спорта.
«Не существовало такого понятия, как присмотр за детьми, - говорит Макфадден, - дети постарше смотрели за младшими; матери, если нужно, сажали самых маленьких на часок в соседнюю комнату».
Рейнольдс вспоминает, что, в основном, все гуляли по району и окрестностям. Миссис Салливан и ее мать клали подушки на подоконник и наблюдали за всеми, кто приходил-уходил. Дети кричали: А Саша выйдет? Эй, миссис Салливан, вы видели Бобби Бернса? А она отвечала: О да, Бобби пошел туда примерно полчаса назад.
Семьи с шестью, восемью, десятью детьми не были редкостью. Вы играли с детьми вашего возраста. Ваши младшие братья-сестры и кузены играли с их младшими родственниками на соответствующей ступеньке. Вы заботились о младших братьях и сестрах ваших друзей, как о своих собственных. У вас не было денег, но вы были друг у друга.
Как писал Шеймус Хини: «Если у тебя сильный первый мир и крепкие отношения, то в какой-то части себя ты всегда свободен; ты можешь ходить по миру, потому что знаешь, где твое место, и тебе есть куда вернуться».
