Студентики! (c) Tucker & Dale
Учеба в ВУЗе накладывает свой отпечаток на человека во всем мире. Это ловкость в обращении с различными предметами, отсутствие снобизма, особенно в отношении к людям образования не имеющим, трезвая оценка своих навыков и способностей.
Главная же особенность нашего самого-лучшего-в-мире (tm) образования - это даже не "фродоу туук зэ рынг аут оф хиз покет агэйн энд лукт ат ыт!" и не "замки в Средние века были двух видов: горные и водяные". Это даже не то, что Гомер писал гекзаметром, потому что его (гекзаметр) любил Ман-дель-штам (Осина фамилия произносится с МХАТовским придыханием, глядя на лампу дневного света одними закатанными в рулон глазами). Помимо приведенных выше примеров качественного преподавания, помимо мощного технического оснащения ВУЗов, помимо вызывающей лютый восторг программы и наличия в ней очень многих полезных (например, КСЕ и ОБЖ) предметов и отсутствия всякой бессмысленной дряни (ну зачем, например, нашим медиевистам курс по средневековому быту?), есть еще одна достойная упоминания вещь.
Безусловно, это умение нашего русского студента работать. Сей полезный навык тщательно прививается ему на всем протяжении учебы, поэтому по окончании ВУЗа изначально горящий желанием пахать юный организм натаскан на труд и на жизненные перипетии, как Жучка на тапок...
Помню, например, одного юношу, чьи голубые глаза покрывала влага, смягчая горевший в них неугасимый пламень, когда из уст его срывались слова о Жанне д'Арк, благородстве французского рыцарства, чести, доблести и прочих весьма характерных для первой половины XV века материях. Осенью видел этого удивительного человека на площади Восстания. Тяга к труду и подготовленность к его выполнению настолько сильно была выражена в нем, что заставила нашего героя надеть ненавистную ливрею грязного английского бифитера и раздавать листовки.
Но это - самый ничтожный пример. Ведь многие наши герои участвуют в куда более сложной программе по тестированию старых комнатных диванов на лежкость, или же продолжают обучение в аспирантуре, которое занимает так много времени и сил, что времени даже на труд не остается совершенно.
Если же, несмотря на участие в сложных всероссийских тестовых программах и мысли о продолжении обучения наши студенты добираются до работы, багаж их знаний, навыков и общая подготовка вызывают у их новых коллег бурный восторг вперемешку с немым восхищением. Прыжки и ступор. Одновременно.
Каждый день я испытываю эти противоположные чувства ( и еще целую гамму других), глядя, как работает на нашем складе выпускник ФИНЭКа. За год, прошедший с момента его выпуска, он подал, с его слов, целых 14 раз свое резюме на вакансии в престижных организациях. После чего, поговорив с папенькой и почувствовав внезапный приступ скромности вкупе с потерей амбиций, пошел по папиной же рекомендации к нам кладовщиком. Грузить подшипники.
Когда этот светоч переступил порог склада, мы с коллегами хором осознали свою никчемность. Даже несмотря на незнание разных ненужных выпускнику экономического ВУЗа мелочей (что такое либерализм, например), превосходство ученого мужа над приветствовавшим его быдлом сразу стало очевидным.
Что касается собственно работы, то здесь никто не достигал таких поразительных результатов. Инвентаризация, которую юный гений соорудил над одним(!) стеллажом была так сложна и полна таких передовых идей, что впс пришлось разбираться в ней целых три дня. Ни один другой работник не может похвастаться тем, что способен оприходовать два подшипника за каких-то полчаса. Ни один другой работник не в состоянии в течение трех с половиной часов донести до помойки целых двадцать пустых коробок.
Помимо такого ударного труда, юный гений, привыкший работать головой, при каждой оказии удаляется в закромастые закрома склада, где, найдя укромный уголок, садится и начинает думать. Размышляет он об очень глубоких материях, и это размышление столь серьезно, что, когда я хочу, чтобы он перестал так надрываться и присоединился к нашей беззаботной обезьяньей беготне по стеллажам, мне приходится некоторое время громко орать матом.
Я теперь сам часто задумываюсь. Может, рукоприкладство остановит его саморазрушение умственным трудом?
Главная же особенность нашего самого-лучшего-в-мире (tm) образования - это даже не "фродоу туук зэ рынг аут оф хиз покет агэйн энд лукт ат ыт!" и не "замки в Средние века были двух видов: горные и водяные". Это даже не то, что Гомер писал гекзаметром, потому что его (гекзаметр) любил Ман-дель-штам (Осина фамилия произносится с МХАТовским придыханием, глядя на лампу дневного света одними закатанными в рулон глазами). Помимо приведенных выше примеров качественного преподавания, помимо мощного технического оснащения ВУЗов, помимо вызывающей лютый восторг программы и наличия в ней очень многих полезных (например, КСЕ и ОБЖ) предметов и отсутствия всякой бессмысленной дряни (ну зачем, например, нашим медиевистам курс по средневековому быту?), есть еще одна достойная упоминания вещь.
Безусловно, это умение нашего русского студента работать. Сей полезный навык тщательно прививается ему на всем протяжении учебы, поэтому по окончании ВУЗа изначально горящий желанием пахать юный организм натаскан на труд и на жизненные перипетии, как Жучка на тапок...
Помню, например, одного юношу, чьи голубые глаза покрывала влага, смягчая горевший в них неугасимый пламень, когда из уст его срывались слова о Жанне д'Арк, благородстве французского рыцарства, чести, доблести и прочих весьма характерных для первой половины XV века материях. Осенью видел этого удивительного человека на площади Восстания. Тяга к труду и подготовленность к его выполнению настолько сильно была выражена в нем, что заставила нашего героя надеть ненавистную ливрею грязного английского бифитера и раздавать листовки.
Но это - самый ничтожный пример. Ведь многие наши герои участвуют в куда более сложной программе по тестированию старых комнатных диванов на лежкость, или же продолжают обучение в аспирантуре, которое занимает так много времени и сил, что времени даже на труд не остается совершенно.
Если же, несмотря на участие в сложных всероссийских тестовых программах и мысли о продолжении обучения наши студенты добираются до работы, багаж их знаний, навыков и общая подготовка вызывают у их новых коллег бурный восторг вперемешку с немым восхищением. Прыжки и ступор. Одновременно.
Каждый день я испытываю эти противоположные чувства ( и еще целую гамму других), глядя, как работает на нашем складе выпускник ФИНЭКа. За год, прошедший с момента его выпуска, он подал, с его слов, целых 14 раз свое резюме на вакансии в престижных организациях. После чего, поговорив с папенькой и почувствовав внезапный приступ скромности вкупе с потерей амбиций, пошел по папиной же рекомендации к нам кладовщиком. Грузить подшипники.
Когда этот светоч переступил порог склада, мы с коллегами хором осознали свою никчемность. Даже несмотря на незнание разных ненужных выпускнику экономического ВУЗа мелочей (что такое либерализм, например), превосходство ученого мужа над приветствовавшим его быдлом сразу стало очевидным.
Что касается собственно работы, то здесь никто не достигал таких поразительных результатов. Инвентаризация, которую юный гений соорудил над одним(!) стеллажом была так сложна и полна таких передовых идей, что впс пришлось разбираться в ней целых три дня. Ни один другой работник не может похвастаться тем, что способен оприходовать два подшипника за каких-то полчаса. Ни один другой работник не в состоянии в течение трех с половиной часов донести до помойки целых двадцать пустых коробок.
Помимо такого ударного труда, юный гений, привыкший работать головой, при каждой оказии удаляется в закромастые закрома склада, где, найдя укромный уголок, садится и начинает думать. Размышляет он об очень глубоких материях, и это размышление столь серьезно, что, когда я хочу, чтобы он перестал так надрываться и присоединился к нашей беззаботной обезьяньей беготне по стеллажам, мне приходится некоторое время громко орать матом.
Я теперь сам часто задумываюсь. Может, рукоприкладство остановит его саморазрушение умственным трудом?