ЧЕРЕПОВЕЦ.
Эхо Черкизона
Дмитрий Виноградов
Закрытие Черкизовского рынка ударило не только по его владельцам, арендаторам и паразитирующим силовикам. Моментально оказались обескровленными сотни рынков и тысячи магазинов по всей Центральной России. Исчезновение Черкизона - даже временное - парализовало всю систему оптовых закупок дешевого барахла вплоть до Урала и Северного Кавказа. Как следствие - дефицит товаров и повышение цен, столь нежелательные во время кризиса. Чтобы оценить масштабы бедствия, корреспондент «РР» отправился в наугад выбранный город Череповец, на один из крупнейших местных рынков
Покупатель на наших рынках теперь - штучный товар
Фото: Алексей Майшев для «РР»
Серые палатки с убогим ассортиментом. За прилавками - русские бабы и нерусские мужики.
Это «Колхозный рынок» в центре города. От тех времен, когда здесь торговали картошкой и мясом, осталось одно название: их давно потеснили «промышленные товары». Вопреки доброй традиции, хозяева - русские, которые при поддержке местных силовиков выиграли кровавую конкуренцию еще в 90−е. Впрочем, догадаться об этом невозможно: от московского Черкизона здешний рынок отличается только масштабами.
Несмотря на выходной, покупатели явно в дефиците. Через лужи прыгает симпатичная Светлана - преподаватель местного вуза.
- Сто лет здесь не была - и еще бы сто лет не бывать! - морщится девушка. - Примерочных нет, продавцы наглые. Но кризис заставил, решила вот кофточку подешевле купить. Только выбора никакого, полки пустые, все кивают на проблемы с Черкизовским. Как не вовремя все это!
Под вывеской на имя Валиева Иляса Гусейн-Оглы скучающее, но неприветливое женское лицо славянской национальности. Причина грусти понятна: продавцы получают в день 300 рублей, остальное - проценты с оборота, а его теперь нет. Провожу следственный эксперимент: пытаюсь купить кроссовки.
- Что-то у вас всего четыре пары, и все не мои.
- Издеваешься, да? Черкиз закрыли, вот и торгуем остатками.
- Эй, парень, ко мне подходи, выбирай! - окликает соседка-цыганка. У нее действительно
ассортимент пошире, а цены посмешнее: от 400 до 800 рублей.
- А производство чье? - выпендриваюсь я.
- Россия, - врет тетка.
Беру в руки «Россию» за полтысячи деревянных. Ни этикетки, ни каких бы то ни было реквизитов, кроме загадочного лейбла Arnaby. Пытаюсь дискутировать.
- Слушай, что ты пристал, как адвокат! - злится бизнесвумен и тутже раскрывает секрет своего широкого ассортимента. - Говорю тебе: «Россия». Я их сама вечером подвал шью, не спать ложусь, утром рынок иду и с тобой тут еще ругаюсь. Посмотри на меня: что я тебе - не Россия, что ли?
Лицо у нее умученное, под глазами даже сквозь смуглую кожу просвечивают черные круги. Похоже, не врет - действительно «Россия».
В павильоне с футболками товар всего по 300 рублей, но опять же - опознавательных знаков никаких.
- А чего этикетки нет?
- А тебе шашечки или ехать? - смеются девчонки. - Да китайцы их шьют на Черкизе. Точнее, шили. Телевизор не смотришь, что ли? Покупай давай, это последние. Потом самим шить придется, а это уже будет или хуже, или дороже.
Товар на череповецких рынках действительно заканчивается. Последние автобусы с челноками прибыли из Москвы две недели назад - перед закрытием Черкизона. Новых поступлений пока не предвидится. «Лужники» не вариант: там и ассортимент меньше, и цены всегда были покусачей. А теперь, когда прикрыли мощного конкурента, лужнецкие, говорят, и вовсе их задрали.
Больших запасов череповецкие барахольщики никогда не делали. Как и в других небольших городах, здесь нет крупных оптовиков. Владельцы «точек» сами мотаются в Москву за товаром пару раз в месяц. Торговля потихоньку встает, и мысль у всех теперь одна: чем платить аренду, налоги, зарплаты. На бобах уже сидят и «работники инфраструктуры»: охранники, грузчики и водители, гонявшие автобусы в Москву. Закрытие Черкизона спутало сложную систему денежных отношений всех участников торговой цепочки: люди теряют поставщиков, отношения с которыми выстраивали годами.
- Я на Черкизе денег должен! И мне должны! Попрятались, найти не могу, - каждое слово обиды предприниматель Акиф Сулей манов подкрепляет отборным русским матом. И понять его огорчение очень даже можно: у него было четыре точки - пришлось оставить одну. Из одиннадцати продавцов рассчитал девятерых.
- Налог - 6 тысяч в месяц, аренда - 1400 в месяц за квадрат, - загибает волосатые пальцы Акиф. - Денег нет. Я категорически против закрытия Черкиза. Запиши это. У меня два высших образования: политехнический закончил и железнодорожный! Кому я теперь с ними нужен, куда пойду? - неожиданно заключает Акиф.
Отсутствие денег для выплаты аренды уже создало революционную ситуацию на соседнем рынке. Его, в отличие от «Колхозного», называют просто: рынок. На днях тамошние торговцы написали коллективное письмо владельцам. Те пошли навстречу, но чисто символически: снизили ставку с 1400 руб лей за метр до 1200. Но денег у арендаторов все равно нет. Владельцы точек собираются на стихийную планерку на задворках павильончика с вывеской «Джинсы». На его дверях уже болтается письмо-пред уп реждение от администрации: срочно погасить долги.
Общая беда прямо на глазах рождает интернационал: азербайджанцы, армяне, вьетнамцы, китайцы и даже русские выкрикивают примерно одно и то же, только язык коверкают по-разному.
- Они говорят, что контрабанда не дает российской промышленности развиваться. Да ведь мы не против отечественного товара, - объясняет продавщица обуви Люба. - Вот только где его взять-то?! Нету!
- Вот все говорят: Ralf, Ralf (российский производитель обуви. - «РР»), - поддерживает Любу какой-то кавказец. - А я на фабрику приехал, и что? Мне говорят: предоп лата - пять миллионов, тогда мы через полгода пошьем тебе обувь. Откуда у меня такие деньги? Я лучше на Черкизоне возьму, и без пред оплаты - наоборот, в долг дадут.
- Труба будет, - дает исчерпывающий прогноз арендатор Алексей. - Да, бардак на Черкизе был, если честно. Носятся грузчики с телегами, друг друга сбивают, потом дерутся. Но лучше бы просто порядок навели, чем закрывать.
- Рынки везде есть! И в Европе, и в Америке! Я недавно в Греции была - даже там есть! - кричит армянка София. - Нельзя рынок закрывать, рынок - это общение. Туда сходил - сразу жить хочется.
Рядом с Софией стоит пожилой и какой-то подозрительно спокойный армянин Рафик в спортивном костюме. Себя он скромно обозначил «пенсионером, который зашел поиграть в нарды». Но вот уже несколько уст шепчут мне, что это очень уважаемый местный магнат.
- Все пережили, и это переживем, - философски произносит Рафик. - Мне вот Путин пенсию добавил: вместо четырех тысяч будет восемь. Заживу! - подмигивает он. Все вокруг подобострастно смеются.
После митинга, на котором торговцы решили потребовать от хозяев «еще снизить аренду», встречаюсь в ближайшем кафе с лидерами азербайджанской диаспоры.
- Экономика не терпит пустоты. Все равно простым людям надо где-то одежду покупать, - весомо говорит лидер диаспоры Аташ с фамилией, как и полагается, Алиев. Это солидный мужчина в костюме. Перехватив мой взгляд, он добавляет: - Кстати, этот костюм я тут купил, на рынке. За три тысячи. В магазине такой же за семь видел.
- Тельмана прижали, потому что он такой большой отель построил не там, - доверительно сообщает бизнесмен Саяр. - Построил бы в Сочи - не было б проблем… А на Черкизе столько всего завязано, что вряд ли его закроют окончательно - просто заберут у одного и передадут другому. Как у нас говорят? Барин ссорится, чубы трещат у этих, как их… у хохлов? - пытается вспомнить Саяр неродное слово.
- У холопов, - поправляет Алиев.
