Не сотворив добра
В сообществе "Что_читать" в выходные вспоминали любимые стихи поэта Дмитрия Кедрина. Представленные образцы, как минимум, были непозорны, и я нашла в сети собрание сочинений, чтобы напомнить самой себе, в честь чего я Кедрина-то не люблю. Ну, и открылось сразу иллюстративное:
Добро
Потёрт сыромятный его тулуп,
Ушастая шапка его - как склеп,
Он вытер слюну с шепелявых губ
И шёпотом попросил на хлеб.
С пути сучковатой клюкой нужда
Не сразу спихнула его, поди:
Широкая медная борода
Иконой лежит на его груди!
Уже, замедляя шаги на миг,
В пальто я нащупывал серебро:
Недаром премудрость церковных книг
Учила меня сотворять добро.
Но вдруг я подумал: к чему он тут,
И бабы ему медяки дают
В рабочей стране, где станок и плуг,
Томясь, ожидают умелых рук?
Тогда я почуял, что это - враг,
Навёл на него в упор очки,
Поймал его взгляд и увидел, как
Хитро шевельнулись его зрачки.
Мутна голубень беспокойных глаз
И, тягостный, лицемерен вздох!
Купчина, державший мучной лабаз?
Кулак, подпаливший колхозный стог?
Бродя по Москве, он от злобы слеп,
Ленивый и яростный паразит,
Он клянчит пятак у меня на хлеб,
А хлебным вином от него разит!
Такому не жалко ни мук, ни слёз,
Он спящего ахает колуном,
Живого закапывает в навоз
И рот набивает ему зерном.
Хитрец изворотливый и скупой,
Он купит за рубль, а продаст за пять.
Он смазчиком проползёт в депо,
И буксы вагонов начнут пылать.
И если, по грошику наскоблив,
Он выживет, этот рыжий лис, -
Рокочущий поезд моей земли
Придёт с опозданьем в социализм.
Я холодно опустил в карман
Зажатую горсточку серебра
И в льющийся меж фонарей туман
Направился, не сотворив добра.
В принципе, ситуация показана и рассказана житейская: попался навстречу нищий, попросил милостыни. А что-то будто он пьян и рожа нехорошая. Не дал я денег да прочь пошёл. Ну, с кем не бывало? Но расписывать одиннадцать строф, как было идеологически верно и морально правильно не подать этой милостыни - это себя не уважать либо читателя. Да, нищий неприятен: слюни, шепелявость, шапка не такая, тулуп противный. Нищий не вызывает доверия. Так если он у тебя, мимо проходящего, не вызывает доверия, и гривенник ему кинуть брезгуешь, почему ты удивляешься, что ему ответственную работу не доверяют за станком или за плугом? Увидел человека, пусть какого угодно шепелявого и пьяного, и уже обвиняешь его во всех смертных грехах, потому что борода окладистая и глаза мутные. Так ведь и у других людей, ответственных за принятие на работу гипотетического вредителя, поджигателя букс (буксов?), аналогичные мысли шевелятся. Один вот такой умный-подозрительный попался на жизненном пути, другой, третий... И вот уже приходится на паперти побираться. Кто грош, кто хлеба кусок, кто - да-да! - глоток сивухи.
И какая мелочность, какая мизерность натуры. Враг повержен уже, казалось бы, ниже дна, с протянутой рукой стоит. Нет, мало! Надобно, чтобы вообще издох с голоду, только тогда жизнь наладится и паровоз долетит до "в коммуне остановки".
Стихотворение написано в 1933 году.
М-да. Таким поэтам в тёмной подворотне не попадайся.
Нет, я сразу оговорюсь, что Дмитрия Борисовича не бракую. Он интересный версификатор, у него встречаются необычные стилизации, например, восточные. Хотя Украина у него опереточная с опереточными же Ясями, Дорошами, Оксанами... Лучшие стихи Кедрина - о любви к себе.
Несчастный, больной и порочный
По мокрому саду бреду.
Свистит соловей полуночный
Под низким окошком в саду.
Свистит соловей окаянный
В саду под окошком избы.
«Несчастный, порочный и пьяный,
Какой тебе надо судьбы?
Рябиной горчит и брусникой
Тридцатая осень в крови.
Ты сам свое горе накликал,
Милуйся же с ним и живи.
А помнишь, как в детстве весёлом
Звезда протирала глаза
И ветер над садом был солон,
Как детские губы в слезах?
А помнишь, как в душные ночи,
Один между звезд и дубов,
Я щёлкал тебе и пророчил
Удачу твою и любовь?..»
Молчи, одичалая птица!
Мрачна твоя горькая власть:
Сильнее нельзя опуститься,
Страшней невозможно упасть.
Рябиной и горькой брусникой
Тропинки пропахли в бору.
Я сам своё горе накликал
И сам с этим горем умру.
Но в час, когда комья с лопаты
Повалятся в яму, звеня,
Ты вороном станешь, проклятый,
За то, что морочил меня!
Добро
Потёрт сыромятный его тулуп,
Ушастая шапка его - как склеп,
Он вытер слюну с шепелявых губ
И шёпотом попросил на хлеб.
С пути сучковатой клюкой нужда
Не сразу спихнула его, поди:
Широкая медная борода
Иконой лежит на его груди!
Уже, замедляя шаги на миг,
В пальто я нащупывал серебро:
Недаром премудрость церковных книг
Учила меня сотворять добро.
Но вдруг я подумал: к чему он тут,
И бабы ему медяки дают
В рабочей стране, где станок и плуг,
Томясь, ожидают умелых рук?
Тогда я почуял, что это - враг,
Навёл на него в упор очки,
Поймал его взгляд и увидел, как
Хитро шевельнулись его зрачки.
Мутна голубень беспокойных глаз
И, тягостный, лицемерен вздох!
Купчина, державший мучной лабаз?
Кулак, подпаливший колхозный стог?
Бродя по Москве, он от злобы слеп,
Ленивый и яростный паразит,
Он клянчит пятак у меня на хлеб,
А хлебным вином от него разит!
Такому не жалко ни мук, ни слёз,
Он спящего ахает колуном,
Живого закапывает в навоз
И рот набивает ему зерном.
Хитрец изворотливый и скупой,
Он купит за рубль, а продаст за пять.
Он смазчиком проползёт в депо,
И буксы вагонов начнут пылать.
И если, по грошику наскоблив,
Он выживет, этот рыжий лис, -
Рокочущий поезд моей земли
Придёт с опозданьем в социализм.
Я холодно опустил в карман
Зажатую горсточку серебра
И в льющийся меж фонарей туман
Направился, не сотворив добра.
В принципе, ситуация показана и рассказана житейская: попался навстречу нищий, попросил милостыни. А что-то будто он пьян и рожа нехорошая. Не дал я денег да прочь пошёл. Ну, с кем не бывало? Но расписывать одиннадцать строф, как было идеологически верно и морально правильно не подать этой милостыни - это себя не уважать либо читателя. Да, нищий неприятен: слюни, шепелявость, шапка не такая, тулуп противный. Нищий не вызывает доверия. Так если он у тебя, мимо проходящего, не вызывает доверия, и гривенник ему кинуть брезгуешь, почему ты удивляешься, что ему ответственную работу не доверяют за станком или за плугом? Увидел человека, пусть какого угодно шепелявого и пьяного, и уже обвиняешь его во всех смертных грехах, потому что борода окладистая и глаза мутные. Так ведь и у других людей, ответственных за принятие на работу гипотетического вредителя, поджигателя букс (буксов?), аналогичные мысли шевелятся. Один вот такой умный-подозрительный попался на жизненном пути, другой, третий... И вот уже приходится на паперти побираться. Кто грош, кто хлеба кусок, кто - да-да! - глоток сивухи.
И какая мелочность, какая мизерность натуры. Враг повержен уже, казалось бы, ниже дна, с протянутой рукой стоит. Нет, мало! Надобно, чтобы вообще издох с голоду, только тогда жизнь наладится и паровоз долетит до "в коммуне остановки".
Стихотворение написано в 1933 году.
М-да. Таким поэтам в тёмной подворотне не попадайся.
Нет, я сразу оговорюсь, что Дмитрия Борисовича не бракую. Он интересный версификатор, у него встречаются необычные стилизации, например, восточные. Хотя Украина у него опереточная с опереточными же Ясями, Дорошами, Оксанами... Лучшие стихи Кедрина - о любви к себе.
Несчастный, больной и порочный
По мокрому саду бреду.
Свистит соловей полуночный
Под низким окошком в саду.
Свистит соловей окаянный
В саду под окошком избы.
«Несчастный, порочный и пьяный,
Какой тебе надо судьбы?
Рябиной горчит и брусникой
Тридцатая осень в крови.
Ты сам свое горе накликал,
Милуйся же с ним и живи.
А помнишь, как в детстве весёлом
Звезда протирала глаза
И ветер над садом был солон,
Как детские губы в слезах?
А помнишь, как в душные ночи,
Один между звезд и дубов,
Я щёлкал тебе и пророчил
Удачу твою и любовь?..»
Молчи, одичалая птица!
Мрачна твоя горькая власть:
Сильнее нельзя опуститься,
Страшней невозможно упасть.
Рябиной и горькой брусникой
Тропинки пропахли в бору.
Я сам своё горе накликал
И сам с этим горем умру.
Но в час, когда комья с лопаты
Повалятся в яму, звеня,
Ты вороном станешь, проклятый,
За то, что морочил меня!