Список книг, июнь 2021 года, часть первая
Таби Джексон Джи и Фрейя Роуз «Что бы сказали знаменитые феминистки? Как Вирджиния Вулф, Симона де Бовуар и Роза Люксембург решали бы проблемы современных женщин» - просится глупая шутка: открываешь книгу, а там крупным шрифтом: Никак. И дальше белые страницы. В принципе, общественные деятельницы прошлого тем и запомнились, что предлагали решения проблем своей эпохи, а в настоящем, чтобы решать проблемы, нужно как минимум сориентироваться. А это непросто. У нас самих, современницам всего этого кавардака, не всегда получается... Так что совместную работу Джексон Джи и Роуз (о последней не нашла ни словечка в интернете, это странно) с лёгким сердцем записываем в популярные пособия по социальным наукам, непринуждённо листаем в общественных местах и дарим младшему поколению на дни рождения, именины и восьмое марта: https://fem-books.livejournal.com/2115520.html
Ольга Андреева-Карлайл «Остров на всю жизнь» - мемуаристку мы знаем главным образом как внучку Леонида Андреева, племянницу Даниила Андреева, безумного творца «Розы мира» и одну из «сухих, корыстных особ западного воспитания», склоняемых во всех падежах А. И Солженицыным. Тем удивительнее было познакомиться с воспоминаниями военной поры, изложенными таким завораживающим стилем. Ведь ничего особенного, о французском Резистансе написано столько - за целый век не одолеешь! А тут за каждой строчкой море дышит, волны ходят. Остров действительно остался в судьбе Ольги Вадимовны на всю жизнь. Ближайшая аналогия - вы только не возмущайтесь - «Что я видел» Житкова, потому что она ничего не додумывает, излагает только то, что видела и переживала сама, будучи ребёнком, и в специфическом противоречии между детским «условно наивным» взглядом и взрослой, очень взрослой проницательностью и заключается обаяние «Острова».
Саша Николаенко «Жили люди как всегда» - Федя Булкин дитятей был очарователен, а вот вырос... скажем, вырос и вырос. Работает он врачом, препирается с консьержкой, символизирующей свинцовую мерзость бытия, а также пишет в стол, без надежды на публикацию басни, не то притчи. Притчи напоминают зубную боль при воспалении мякоти. Вроде у каждой есть завязка, кульминация, развязка и душеспасительный вывод, однако общее ощущение от всего броуновского движения этих Сергеев Карповичей и Борисов Владимировичей с их просительно-вкрадчивыми интонациями, затхлой душевностью, смолл-токами их, пети-жё их, с их несчастными жёнами и ещё менее счастливыми котами, с их пылью по углам и тараканами за плинтусами - Го-спо-ди, это же шеол. Форменный шеол, мы его проходили на втором курсе по предмету «Религиоведение», и он потом мне снился и ужасно задрал. Некоторые Борисы Карповичи и Сергеи Владимировичи мертвы, некоторые живы, однако между живыми и неживыми ноль разницы.
Нурит Герц «Между мной и тобой - моря» - https://fem-books.livejournal.com/2115020.html.
Карен Джой Фаулер «Мы совершенно не в себе» - главное, что я хочу отметить в своей краткой рецензии - если вы собираетесь браться за «Совершенно не в себе», ни в коем случае никаких рецензий не читайте. Избегайте их, словно чумы и холеры, чурайтесь их, как тёплой водки, открещивайтесь от них, как чёрт от ладана - вы себе испортите удовольствие. Один намёк - и весь кайф насмарку. Не то, чтобы Фаулер писала дурно - напротив, у неё своя необычная, дотошная и придирчивая, манера, которую со времён «Книжного клуба Джейн Остен» я оценила и люблю. Другое дело, бывают такие вещи, вся конструкция которых, подобно пагоде из стульев, на которой выполняет парфорсные упражнения юная циркачка - с почти не вымученной улыбкой, с почти не заплаканными глазками - держится на одном шпеньке. На словечке, на вздохе, даже не на сюжетном повороте, а сюжетном закоулке, подвальчике, тайничке. Короче и яснее говоря, - гораздо более триллер, чем мириады опусов, заявленных как триллеры.
Чжан Юэжань «Кокон» - раз в год-в полгода я начинаю томиться по китайской литературе и помогает либо с толком и с расстановкой прочитанная поэзия, либо какой-нибудь прозаический кирпич авторских листов этак на двадцать-двадцать пять. Чжан Юэжань случилась неожиданно. Во-первых, перевод Алины Перловой, что само по себе знак качества, во-вторых, сдержанно-одобрительная рекомендация в блоге уважаемой Kovaleva, который я с интересом читаю, в третьих, надвигающийся выезд в Москву, практически в Тулу со своим самоваром: https://fem-books.livejournal.com/2119811.html. Что сказать, роман трудный. Чэн Гун - мелкий пафосный негодяй, каких любил живописать под старость Николай Лесков. Ли Цзяци - наследственная алкоголичка, и её беду я не готова интерпретировать ни как порок характера, ни с точки зрения кармического воздаяния за грехи предков. Именно беда, которая, по пословице, на кого не живёт! Единственная более-менее человечная человечица в скудной ойкумене «Кокона» - Шаша, эта цзинаньская Шоша, простосердечная до такой степени, что кажется умственно отсталой. И, пожалуй, Большой Бинь, пусть не все со мною согласятся.
Гарриет Бичер-Стоу «Дред, или История о проклятом болоте» - досадно недооценена Бичер-Стоу, ой, досадно. Хрестоматийная «Хижина дяди Тома» - далеко не единственное наследие прославленной американки, а выяснила я это - догадайтесь, каким образом? В словаре английских имён был пример на имя Мехетабель: тётушка Мехетабель, героиня «Олдтаунских старожилов» Бичер-Стоу. Книги ко мне ходят, как к поэту рифмы: две придут сами, третью приведут, вот и «Хижина» со «Старожилами» привела «Дреда». Раньше был такой речевой штамп: красота, кто понимает. Вот «Проклятое болото» ( см. выдержку: https://fem-books.livejournal.com/2118511.html, а пару абзацев комментария я ещё в Москве сочинила https://fem-books.livejournal.com/2118286.html) и есть чистая красота для понимающих. С библейскими отсылками, двумя мирами, встречающимися на пограничье, и характерным девятнадцативечным саспенсом.
Тана Френч «Ведьмин вяз» - мы имеем дело с почти герметическим детективом, поэтому я не знаю, как построить отзыв, чтобы не наспойлерить. Скажу одно: это гомерически смешная штука. Я отдавала себе отчёт, что хохочу, аки сыч в половой охоте, иногда на самых жалостливых местах, однако не могла заставить себя утихнуть. Над строчками зримо витал дух Айрис Мэрдок, прародительницы жанра высокоучёной арлекинады. При этом сознаю - перед озадаченными читательскими очами в то же самое время разыгрывается настоящая античная трагедия с греческим хором, великолепным корифеем - дядей Хьюго (а ещё говорите, положительные персонажи вымерли как класс) и главгероем, который сам себе Еврипид. Всё как по учебнику: где хюбрис, там и гамартия. Хюбрис, сочетаясь с гамартией, рождает атэ, временное помешательство, а там уж и до Зевесовой молнии недалеко. Тоби, готовьтесь морально. Впрочем, второго тома ваших злоключений лично я уже не вынесу, животики надорву.
Шандор Мараи «Свечи сгорают дотла» - жанр, допустим, психологический этюд. Трагифарс-пословица «Поляк с венгржем два братанки». Кратко и тесно до того, что и не жаль, мол, слишком кратко, слишком тесно. Необычайно продуманно, всё по полочкам, ружья выстреливают одно другому в такт. О любви? О предательстве? Помилуйте, коли кого кто и предал, то разве сам себя. Всё напряжение и натяжение конфликта было между генералом и Хенриком, а Кристина как для первого, так и для второго была не более чем инструментом. И сама, сдаётся мне, это сознавала от начала и до конца. В отличие от генерала. Генерал до определённого момента сам веровал, что был влюблён. Сам Мараи, судя по воспоминаниям и цитатам из переписки, приведённым в грамотном и умном послесловии переводчицы О. Якименко, производит впечатление человека тяжёлого и невыносимого консерватора вроде Победоносцева, если можно себе вообразить Победоносцева, взявшегося за перо не ради публицистики.
Чжан Айлинь, Линь Хайинь «Шедевры китайской женской прозы середины XX века» - обложка не лжёт. Натурально шедевры. Право, затрудняюсь, кому отдать пальму первенства: столичной жительнице Линь Хайинь с любовно прописанным бытом пекинского квартала, с неумолимой поступью судьбы, вторгающейся в наши милые взаимные перекоры, в дискуссии о последнем представлении в опере, о сватовстве, о поиске кормилицы, о количестве красного перца в, я не знаю, тушёной говядине: https://fem-books.livejournal.com/2119581.html? Утончённой стилистке из Шанхая Чжан Айлинь с подспудно тлеющими страстями в чаду опия или в дыму военных пожарищ: https://fem-books.livejournal.com/2119366.html ? Выбирайте, уважаемые читательницы, на ваш вкус. Господи, какие же они обе крутые и могучие, и как мне лично повезло, что я могу прочитать их повести в русском переводе, ибо китайский, сами понимаете, есть китайский. Переводы, как утверждают знатоки, тоже прекрасны и соответственны.
Ольга Андреева-Карлайл «Остров на всю жизнь» - мемуаристку мы знаем главным образом как внучку Леонида Андреева, племянницу Даниила Андреева, безумного творца «Розы мира» и одну из «сухих, корыстных особ западного воспитания», склоняемых во всех падежах А. И Солженицыным. Тем удивительнее было познакомиться с воспоминаниями военной поры, изложенными таким завораживающим стилем. Ведь ничего особенного, о французском Резистансе написано столько - за целый век не одолеешь! А тут за каждой строчкой море дышит, волны ходят. Остров действительно остался в судьбе Ольги Вадимовны на всю жизнь. Ближайшая аналогия - вы только не возмущайтесь - «Что я видел» Житкова, потому что она ничего не додумывает, излагает только то, что видела и переживала сама, будучи ребёнком, и в специфическом противоречии между детским «условно наивным» взглядом и взрослой, очень взрослой проницательностью и заключается обаяние «Острова».
Саша Николаенко «Жили люди как всегда» - Федя Булкин дитятей был очарователен, а вот вырос... скажем, вырос и вырос. Работает он врачом, препирается с консьержкой, символизирующей свинцовую мерзость бытия, а также пишет в стол, без надежды на публикацию басни, не то притчи. Притчи напоминают зубную боль при воспалении мякоти. Вроде у каждой есть завязка, кульминация, развязка и душеспасительный вывод, однако общее ощущение от всего броуновского движения этих Сергеев Карповичей и Борисов Владимировичей с их просительно-вкрадчивыми интонациями, затхлой душевностью, смолл-токами их, пети-жё их, с их несчастными жёнами и ещё менее счастливыми котами, с их пылью по углам и тараканами за плинтусами - Го-спо-ди, это же шеол. Форменный шеол, мы его проходили на втором курсе по предмету «Религиоведение», и он потом мне снился и ужасно задрал. Некоторые Борисы Карповичи и Сергеи Владимировичи мертвы, некоторые живы, однако между живыми и неживыми ноль разницы.
Нурит Герц «Между мной и тобой - моря» - https://fem-books.livejournal.com/2115020.html.
Карен Джой Фаулер «Мы совершенно не в себе» - главное, что я хочу отметить в своей краткой рецензии - если вы собираетесь браться за «Совершенно не в себе», ни в коем случае никаких рецензий не читайте. Избегайте их, словно чумы и холеры, чурайтесь их, как тёплой водки, открещивайтесь от них, как чёрт от ладана - вы себе испортите удовольствие. Один намёк - и весь кайф насмарку. Не то, чтобы Фаулер писала дурно - напротив, у неё своя необычная, дотошная и придирчивая, манера, которую со времён «Книжного клуба Джейн Остен» я оценила и люблю. Другое дело, бывают такие вещи, вся конструкция которых, подобно пагоде из стульев, на которой выполняет парфорсные упражнения юная циркачка - с почти не вымученной улыбкой, с почти не заплаканными глазками - держится на одном шпеньке. На словечке, на вздохе, даже не на сюжетном повороте, а сюжетном закоулке, подвальчике, тайничке. Короче и яснее говоря, - гораздо более триллер, чем мириады опусов, заявленных как триллеры.
Чжан Юэжань «Кокон» - раз в год-в полгода я начинаю томиться по китайской литературе и помогает либо с толком и с расстановкой прочитанная поэзия, либо какой-нибудь прозаический кирпич авторских листов этак на двадцать-двадцать пять. Чжан Юэжань случилась неожиданно. Во-первых, перевод Алины Перловой, что само по себе знак качества, во-вторых, сдержанно-одобрительная рекомендация в блоге уважаемой Kovaleva, который я с интересом читаю, в третьих, надвигающийся выезд в Москву, практически в Тулу со своим самоваром: https://fem-books.livejournal.com/2119811.html. Что сказать, роман трудный. Чэн Гун - мелкий пафосный негодяй, каких любил живописать под старость Николай Лесков. Ли Цзяци - наследственная алкоголичка, и её беду я не готова интерпретировать ни как порок характера, ни с точки зрения кармического воздаяния за грехи предков. Именно беда, которая, по пословице, на кого не живёт! Единственная более-менее человечная человечица в скудной ойкумене «Кокона» - Шаша, эта цзинаньская Шоша, простосердечная до такой степени, что кажется умственно отсталой. И, пожалуй, Большой Бинь, пусть не все со мною согласятся.
Гарриет Бичер-Стоу «Дред, или История о проклятом болоте» - досадно недооценена Бичер-Стоу, ой, досадно. Хрестоматийная «Хижина дяди Тома» - далеко не единственное наследие прославленной американки, а выяснила я это - догадайтесь, каким образом? В словаре английских имён был пример на имя Мехетабель: тётушка Мехетабель, героиня «Олдтаунских старожилов» Бичер-Стоу. Книги ко мне ходят, как к поэту рифмы: две придут сами, третью приведут, вот и «Хижина» со «Старожилами» привела «Дреда». Раньше был такой речевой штамп: красота, кто понимает. Вот «Проклятое болото» ( см. выдержку: https://fem-books.livejournal.com/2118511.html, а пару абзацев комментария я ещё в Москве сочинила https://fem-books.livejournal.com/2118286.html) и есть чистая красота для понимающих. С библейскими отсылками, двумя мирами, встречающимися на пограничье, и характерным девятнадцативечным саспенсом.
Тана Френч «Ведьмин вяз» - мы имеем дело с почти герметическим детективом, поэтому я не знаю, как построить отзыв, чтобы не наспойлерить. Скажу одно: это гомерически смешная штука. Я отдавала себе отчёт, что хохочу, аки сыч в половой охоте, иногда на самых жалостливых местах, однако не могла заставить себя утихнуть. Над строчками зримо витал дух Айрис Мэрдок, прародительницы жанра высокоучёной арлекинады. При этом сознаю - перед озадаченными читательскими очами в то же самое время разыгрывается настоящая античная трагедия с греческим хором, великолепным корифеем - дядей Хьюго (а ещё говорите, положительные персонажи вымерли как класс) и главгероем, который сам себе Еврипид. Всё как по учебнику: где хюбрис, там и гамартия. Хюбрис, сочетаясь с гамартией, рождает атэ, временное помешательство, а там уж и до Зевесовой молнии недалеко. Тоби, готовьтесь морально. Впрочем, второго тома ваших злоключений лично я уже не вынесу, животики надорву.
Шандор Мараи «Свечи сгорают дотла» - жанр, допустим, психологический этюд. Трагифарс-пословица «Поляк с венгржем два братанки». Кратко и тесно до того, что и не жаль, мол, слишком кратко, слишком тесно. Необычайно продуманно, всё по полочкам, ружья выстреливают одно другому в такт. О любви? О предательстве? Помилуйте, коли кого кто и предал, то разве сам себя. Всё напряжение и натяжение конфликта было между генералом и Хенриком, а Кристина как для первого, так и для второго была не более чем инструментом. И сама, сдаётся мне, это сознавала от начала и до конца. В отличие от генерала. Генерал до определённого момента сам веровал, что был влюблён. Сам Мараи, судя по воспоминаниям и цитатам из переписки, приведённым в грамотном и умном послесловии переводчицы О. Якименко, производит впечатление человека тяжёлого и невыносимого консерватора вроде Победоносцева, если можно себе вообразить Победоносцева, взявшегося за перо не ради публицистики.
Чжан Айлинь, Линь Хайинь «Шедевры китайской женской прозы середины XX века» - обложка не лжёт. Натурально шедевры. Право, затрудняюсь, кому отдать пальму первенства: столичной жительнице Линь Хайинь с любовно прописанным бытом пекинского квартала, с неумолимой поступью судьбы, вторгающейся в наши милые взаимные перекоры, в дискуссии о последнем представлении в опере, о сватовстве, о поиске кормилицы, о количестве красного перца в, я не знаю, тушёной говядине: https://fem-books.livejournal.com/2119581.html? Утончённой стилистке из Шанхая Чжан Айлинь с подспудно тлеющими страстями в чаду опия или в дыму военных пожарищ: https://fem-books.livejournal.com/2119366.html ? Выбирайте, уважаемые читательницы, на ваш вкус. Господи, какие же они обе крутые и могучие, и как мне лично повезло, что я могу прочитать их повести в русском переводе, ибо китайский, сами понимаете, есть китайский. Переводы, как утверждают знатоки, тоже прекрасны и соответственны.