В ленте читаю стихи Мандельштама и невольно вспоминаю, откуда у меня на полочке взялась первая его книга. Волонтёрила я в одном почтенном социальном учреждении -- как тогда бывало, пришла потусоваться, а выяснилось, что волонтёрю. Красивое имя, высокая честь. Отправили меня разбирать кладовку. Сначала я нашла там кучу одежды, которую торжественно вынесли к пухто, а заодно чуть не выбросили спецодежду уборщицы. К счастью, она засекла нашу беготню и спасла фартук, косынку и рукавицы.
Потом я нашла зимнее пальто.
Потом бумагу для принтера.
Потом - вполне сохранную новогоднюю гирлянду и маленькую люстру.
Потом какой-то спортивный инвентарь. Уже не помню, какой именно, за давностью лет.
Потом - напомню, в комнатушке два на два - здоровенный сейф, который так и не получилось открыть.
Потом, с надсадой и with a little help from my friends отодвинув пудовый сейф (Тимур помог, а остальные все презренные сачки) - стопку перевязанных бечёвкой книг Мандельштама «Камень». Вот того самого, в обложках цвета хаки, из серии «Литературные памятники»:
Я сняла верхний томик, раскрыла наобум и прочла с выражением:
Сухой и чёрный, безбровый, худой, как Химера, с головой, напоминавшей, по его собственному признанию, очищенный и поджаренный орех, пряча шпагу в полуженском одеянии студента, - Виллон жил в Париже, как белка в колесе, не зная ни минуты покоя. Он любил в себе хищного, сухопарого зверька и дорожил своей потрепанной шкуркой
Тимур заглянул в кладовую и с неподдельной тревогой спросил:
- Ты там нормально?
- Мандельштама раскопала, - ответила я и протянула ему книгу.
Находка неожиданно произвела фурор. И волонтёры, и сотрудники - все получили по «Камню», листали, зачитывали любимые строки. Заведующий ворчал:
- Занимаемся неизвестно чем. А в понедельник, между прочим, приедут из комитета по культуре.
- Ну и пусть приезжают! Приедут, а мы здесь сидим такие культурные-культурные... начитанные-начитанные... с томиками Мандельштама в руках, - сказала его заместительница и засмеялась.
Летают Валкирии, поют смычки.
Громоздкая опера к концу идёт,
С тяжелыми шубами гайдуки
На мраморных лестницах ждут господ.
Уж занавес наглухо упасть готов;
Ещё рукоплещет в райке глупец;
Извозчики пляшут вокруг костров.
Карету такого-то! - Разъезд. Конец.
Я себя вообще в том возрасте - 16-20 лет - ощущала как старьёвщица на огромной роскошной свалке. Добывайка-переросток - то там сэкономлю, то сям, то тут подработаю, то здесь, то одно раздобуду, то другое. Миллиметр за миллиметром отвоёвывание частного пространства, секунда за секундой урывки личного времени, песчинка за песчинкой строительство собственного муравейника. Разъезд. Конец.